Я никогда не симпатизировал Алексею Навальному и не доверял ему как оппозиционеру. В своё время – когда это казалось мне актуальным – я об этом довольно много писал. И по сей день я остаюсь при всех моих прежних оценках его как политического феномена. Но сейчас речь не о нём. Речь о тех, кто всё это время гордо и громко называл себя его сторонниками.
На Западе удивляются – где в России массовые акции протеста? Где бунт многомиллионной армии фанатов «главного российского оппозиционера» и «единственного российского политика» с требованиями немедленного расследования, наказания виновных, отставки подозреваемых в заказе и т.д.?
Где хотя бы 10 тысяч протестующих, вышедших на улицы Москвы, когда в 2013 году Навальный был приговорён к реальному сроку (через пару дней замененному на условный)?
Ничего подобного нет.
И не думаю, что дело в страхе протестно настроенных граждан перед полицейскими дубинками.
Как показывает и доказывает жизнь, когда граждан в современной России действительно что-то берёт за живое и возмущает, когда власть покушается на что-то действительно для людей святое – они выходят на улицу и не уходят с неё. И никакая полиция даже не решается по-настоящему применить к ним силу.
Так было в Шиесе, так было в Куштау, так продолжает быть на Байкале, в Хабаровске. Так было и в Петербурге во время борьбы против Газоскрёба, а равно за Исаакий и Публичку.
Так почему же хабаровчане массово вышли за своего губернатора Фургала (при всей неоднозначности этой фигуры), а за Навального не вышли даже москвичи, которые в 2011 году 120-тысячно аплодировали ему на Болотной и массово шли за ним в 2012-м, а в том же 2013-м отдали за него на мэрских выборах 30% голосов?
Думаю, всё дело в том, что секрет рейтингового успеха Навального на протяжении истекшего десятилетия заключался не столько в антикоррупционном контенте его видеороликов, сколько в самом факте «чудесной» неуязвимости грозного обличителя «партии жуликов и воров». Навальный казался реальной альтернативной самодержцу Путину именно потому, что так же, как Путин, «держал себя сам», ни на кого, ни на какую структуру или силу внешне не опираясь.
И до тех пор, пока это «чудо» длилось во времени и пространстве, пока Навальный оставался «настоящим альтернативным самодержцем», его «альтернативные подданные» сохраняли веру в чудесную силу своего царя-героя и готовы были идти за ним под дубинки и аресты.
Но как только оказалось, что Навальный – такой же простой смертный, как и его адепты, фанатский энтузиазм в одночасье опал и рассеялся.
Для русской политической культуры, впрочем, это не новость, а скорее скрепа.
Повторяется – хотя и, слава богу, не буквально – то, что приключилось 400 лет назад с бедным Лжедмитрием I.
Пока дела самозваного «царевича Димитрия» шли в гору, к нему массово валил протестно настроенный люд, недовольный правлением нелегитимных, в глазах московитов, царей – Бориса Годунова и его сына Фёдора.
И когда хитрый Василий Шуйский решил свалить ненавистного для бояр Лжедмитрия, то первое, что он кликнул, ударив ночью в набат: «Люди! Бейте поляков, они хотят погубить нашего царя Димитрия!» И покуда глупые москвичи резали по всей Москве поляков и литовцев, Шуйский пробрался со своими подельниками в Кремль и оперативно умертвил Лжедмитрия.
Казалось бы – Шуйский страшно рисковал, ведь москвичи, узнав о таком вероломстве, должны были (как, вероятно, полагали бы в ту пору на Западе, если бы тогда работал Интернет) тут же разорвать убийцу любимого народом царя на клочки?
Но Шуйский прекрасно знал, что ничем не рискует, поскольку совершает свой переворот и свое злое деяние не в Европе, а в Московии, где «настоящий» – только тот царь, который сам себя может удержать «божиим духом». А на самом деле – террором и силой. А который не сумел удержать – тот и не настоящий, стало быть.
И потому, когда в тот же день люди Шуйского бросили растерзанный и обнаженный труп Лжедмитрия на Красную площадь на всеобщее обозрение и поругание, толпа тут же принялась глумиться над тем, за кого ещё вчера была готова пойти на смерть. Ибо самодержец, который не удержал себя сам – обманул своих подданных. А значит, не самодержцем и был. Кое-кто, правда, плакал, глядя на мёртвого Лжедмитрия. Но к бунту против цареубийц не призывал никто…
Слава богу, Алексей Навальный жив и идёт на поправку. Это значит, что в его истории как политической фигуры пока рано ставить точку. Но что бы ни случилось в дальнейшем, то, что уже произошло – а точнее, чего не произошло – сейчас, думается, есть исчерпывающий ответ на вопрос о природе, а равно диапазоне возможностей и перспектив Навального как лидера российской оппозиции. Как, впрочем, и всей российской (не путать с региональной!) оппозиции как таковой…
Даниил Коцюбинский
