Челобитная Путину и Газпрому
Моей маме, Софье Александровне Коцюбинской, сегодня, 5 июня 2020 года, исполняется 89 лет.
И сегодня я хочу сделать то, чего никогда не делал и чего никогда, вероятно, не стал бы делать при любых других обстоятельствах. Хочу попросить тех, от кого это реально зависит, сделать моей маме – а вместе с ней и всем петербуржцам, и вообще всем, кто любит наш город, – подарок: не губить историческое сердце города на Неве – Охтинский мыс. Не загонять в него осиновый кол стеклобетонного новостроя. Не разрушать культурный слой и сохраняющиеся в нём уникальные археологические объекты. Сберечь и превратить всю территорию этого участка невской дельты в полноценный, а не фрагментарный историко-археологический комплекс!
- С.А.Коцюбинская
Моя мама всю свою жизнь посвятила сохранению петербургской истории, её популяризации среди ленинградских школьников. Я сам с малых лет ходил с ней на все экскурсии, которые она проводила со школьными кружками. Через них прошли, наверное, сотни юных ленинградцев, научившихся в итоге сознавать себя петербуржцами и продолжателями долгой, событийно захватывающей и культурно чарующей истории Невского края.
Из маминых учеников выросли многие любящие историю родного города, его архитектуру и культуру люди. Некоторые поступили потом на исторический факультет и стали преподавать историю (в том числе и я), кто-то избрал другой путь. Один из маминых учеников работает сегодня в одном из самых прекрасных архитектурных комплексов исторического центра – в здании Сената и Синода – членом Конституционного суда. К слову, это всегда был её любимый ученик – Серёжа Казанцев. Мама даже хотела, чтобы я пошёл по его стопам и поступил на юрфак, и Серёжа – тогда уже аспирант ЛГУ – давал мне читать какие-то юридические брошюры. Но я к тому времени уже твёрдо хотел стать историком…
- С.А. Коцюбинская с кружком на экскурсии по трассе Дороги жизни
- С.А. Коцюбинская с коллегами по ДЭТС
В 1968 году мая мама – в ту пору методист Детской экскурсионно-туристской станции – предложила коллегам из Дворца пионеров (ныне – СПб городской Дворец творчества юных) начать совместно проводить общегородской конкурс для школьников «Ты – ленинградец!». Конкурс проходил в два этапа: сперва в знании городской истории между собой состязались школы отдельных районов, затем победители встречались во Дворце Пионеров на общегородском турнире. В годы Перестройки этот конкурс перерос в движение «Юные за возрождение Петербурга» и историко-краеведческий клуб «Петрополь», существующий по сей день.
«Помню, как остро нам, педагогам, не хватало необходимой литературы, многое приходилось узнавать самостоятельно, особенно по петербургской архитектуре эпохи т.н. эклектики и по допетровской истории города. Большую помощь нам оказывали сотрудники ГЭБ (городского экскурсионного бюро). Одним из самых интересных и “таинственных” пунктов наших экскурсий по городу со школьниками была территория Петрозавода, построенного на фундаментах Ниеншанца. Помню, мы отыскали там дуб, который, по преданию, Петр I посадил на могиле русских воинов, павших при штурме Ниеншанца. Позднее это дерево кому-то помешало, и его срубили. Вообще, про шведский период истории города на Неве информацию приходилось добывать буквально по крупицам…» – вспоминает мама.
И я тоже прекрасно помню, как мы пытались, когда ходили на её экскурсии, проникать во всякие «полузакрытые», но крайне интересные петербургские объекты (моя мама умела договариваться с вахтерами, и нас почти всегда пускали) – на внутреннюю лестницу здания Академии наук, где размещается грандиозная ломоносовская мозаика «Полтавская баталия», в мозаичные мастерские Академии художеств – совсем неподалёку (где художники даже подарили нам кусочки смальты), на территорию бывшей дачи Столыпина на Аптекарском острове, где в 1906 году прогремел страшный взрыв… И, конечно, на территорию Петрозавода. Именно тогда я понял, что город на Неве возник не «по мановению Петра». Что здесь и раньше стояла крепость, здесь жили люди, они обороняли от русских войск свой город, который потом «врос» в новую столицу государства российского и как будто растворился в ней без остатка. Но на самом деле – не растворился и не мог раствориться, как не могут «раствориться» корни дерева. Да, их невидно, они под землёй, но без них не может быть и всего того, что мы видим – ствола, ветвей, листьев…
С.А. Коцюбинская раздает задания школьникам – участникам конкурса “Ты – ленинградец”
Я (крайний слева) рядом с моим отцом, А.П. Коцюбинским, на организованной моей мамой Олимпиаде по истории города на Неве, 1972.
Так получилось, что я пишу эти строки, сидя за компьютером у себя дома и глядя в окно на двор, в котором вырос Вова Путин. Правда, Вова жил в соседнем доме по Баскову переулку, но двор у нас – общий (хотя и с разницей в 50 лет), и старожилы вспоминают, как маленький Путин любил бегать по подвалам и лазать по деревьям. Сейчас эти деревья уже, конечно, выросли, и на них так просто не заберешься. Да и сам Вова тоже изменился и овладел совсем иными высотами, оставив свои потешные вертикальные учения далеко в прошлом…
- Наш с Путиным общий двор
И всё же обращаюсь к Владимиру Путину как к «малому земляку», которого, как мне кажется, я до известной степени способен почувствовать как в чём-то близкого – и не только историко-географически. Ну, не может человек, выросший в петербургском «старом фонде» – пусть даже в коммуналке после капремонта, пусть в комнате с тонкими стенами и плохой звукоизоляцией, пусть в суровую послевоенную пору, без горячей воды и с великовозрастными гопниками во дворе – не может такой человек вообще не любить свой родной город! И Путин, я уверен, его любит. Просто знает о его истории, быть может, недостаточно. В кружок к моей маме он точно не ходил, увы. И всё же!
Я хочу верить в то, что если ленинградский мальчик с Баскова переулка, а ныне – президент РФ Владимир Путин, равно как и русский немец, коренной ленинградец и выпускник Финэка, а ныне – глава «Газпрома» и председатель совета директоров «Газпром нефти» Алексей Миллер – узнают, что на Охтинском мысу пока ещё сохраняется самое настоящее сокровище – то, что может стать ещё одной музейной жемчужиной их родного города, притом имеющей общееврпейское звучание и значение – эти люди, наконец, отвлекутся от своих рутинных «московских амбиций», от старомодных и никому в Петербурге не нужных архитектурных мегало-проектов – и примут радикально иное решение. Примут решение подарить Петербургу – Ниеншанц, а вместе с ним – и всю многосотлетнюю историю развития цивилизации в дельте Невы.
И не станут вместо этого превращать Охтинский мыс в развороченный, перекопанный и навсегда утраченный историко-археологических объект.
И перестанут, наконец, через суд продавливать план по застройке территории Охтинского мыса исторически и эстетически бессмысленным новоделом.
Да, я обращаюсь к моим высокопоставленным землякам с челобитной. Соглашусь, это странный жанр. Но мой долг и перед Петербургом, и перед моей мамой, заставляет меня это сделать. Потому что я хорошо понимаю: никакого другого способа спасти историческое сердце города на Неве от историко-археологического разгрома на сегодня нет.
Надеюсь, что случится чудо – и те, к кому я обращаюсь, меня услышат. И не просто услышат, но согласятся сделать всем петербуржцам, а значит и самим себе – тот подарок, о котором я прошу.
Даниил Коцюбинский, кандидат исторических наук
