Григорий Конников прожил всего 27 лет. Его не стало в минувшее воскресенье, 22 октября. Григорий регулярно публиковал свои статьи в «Городе 812». Мы решили напомнить некоторые из них. Первая – тут. Это вторая.
.
Почему современная молодёжь – и не только российская – не имеет концепции «конструктивного бунта» против всего того, что её не устраивает? Ответ Григория Конникова: потому что российское образование превращает молодое поколение в сообщество «послушных слушателей».
Конечно, мы можем, как это сделал автор материала «Мы все подписаны на разные паблики, и поэтому не можем быть вместе», назвать фундаментальной причиной печальной интеллектуально-протестной апатии современной молодёжи Интернет — с его гнетущим информационно-нервозным давлением, упрощённо-развлекательным контентом и нацеленностью на вторично-массовое потребление, что совокупно мешает прорасти чему-то новому, сложному и аджендо-зажигательному.
И, да, всё это будет правдой и даже истиной. Однако можно до бесконечности и с упоением скидывать все поколенческие проблемы на Интернет, подчёркивая его деконструкторскую и вызывающую тотальную зависимость роль. Но всё же, думаю, куда важнее призвать к ответственности не только Сеть, но и куда более от нас зависящее современное школьно-университетское образование. Ведь оно, хотя и является в значительной мере продуктом конформистского социального заказа, все-таки может и, главное, должно, помогать молодёжи адаптироваться к тяжёлой реальности.
- Школа писцов в Древнем Египте
- «Учитель и ученик». Роспись блюда. V в. до н.э. и «Юноша, пишущий на восковой табличке». Роспись на килике. 490–480 до н. э.
До недавних пор ключевым педагогическим и образовательным инструментом был лекционной формат, позволяющий преподавателю изложить всё, что ему кажется важным вложить в юные и неокрепшие умы.
После того, как я закончил среднюю школу, университет и теперь учусь в аспирантуре, а кроме того, уже несколько лет преподаю в школе историю, могу сказать, что, на мой взгляд, в XXI веке чисто лекционный формат занятий не просто не помогает молодому человеку разобраться в окружающем мире, но лишь усугубляет те проблемы, с которыми он в окружающем мире ежесекундно сталкивается. И в итоге превращает молодое поколение в сообщество «послушных слушателей», задача которых – не творческое осмысление полученной информации, а лишь её непрерывное механическое воспроизведение.
Мы всё ещё живём (в широком смысле этого слова) в эпоху Просвещения, то есть в ту эпоху, где ключевой общественной доминантой является начитанность и фактологическое знание — в бытовом смысле эрудированность.
- «Русские офицеры слушают лекцию Канта». Кёнигсбергский университет. Эпоха Семилетней войны. (Современная картина художников Изольды Сорочкиной и Виктора Грачёва).
И если для условного XVIII века объём знаний о мире был куда более скуден, то к 2022 году эту массу знаний, кажется, человеческий мозг, даже свежий и молодой, уже неспособен переварить. И не только в силу того, что Интернет «разжижает мозги», приучая своих пользователей не столько к усвоению новой информации, сколько к пользованию инструментами её постоянного разновекторного обновления — за одну минуту в Тик-Токе можно просмотреть отрывок из лекции о нейробиологии, рецепт креветок и рассуждения о социокультурном будущем США. Безусловно, всё это усложняет момент рефлексии и осмысления. Но главная проблема, повторяю, всё же не в Интернете, а в образовании – школьном и университетском.
Средняя школа, несмотря на многие позитивные подвижки, всё ещё остаётся во многом репродуктивным по своей сути образовательным механизмом: учитель сказал — ученик повторил.
- Ф.П. Решетников. «Опять двойка». 1952 г.
Об этой проблеме говорят и мои коллеги – учителя-историки: «Их (элементов) стало больше при том же количестве часов на преподавание, отсюда — неизбежное изменение структуры курсов. <…> Избыток дидактических единиц мешает полноценному их освоению (даже делает это невозможным) — новые добавлены к старым, ничего не убрали. Уровень сложности дидактических единиц не дифференцирован от 5 к 10 классам. Довлеет политико-социальное, а не духовно-культурное содержание».
Невозможно устроить урок-дискуссию, когда учитель ещё не успел «дать» весь фактологический материал. А его потом на ВПРах (Всероссийская проверочная работа), ОГЭ (Основной государственный экзамен после 9-го класса) и ЕГЭ (Единый государственный экзамен после 11-го класса) обязательно надо будет «один в один» воспроизвести ученикам! И выходит, что ключевой для формирования культурных ценностей возраст оказывается сопряжён не с выработкой своего личного мировоззрения и с поиском своих собственных интеллектуальных и гражданских позиций, а с повторением и воспроизведениям огромного объёма информации. Иными словами, с банальной зубрёжкой.
- Типичная лекция в типичном современном университете
В этом контексте могу конкретно говорить лишь об экзамене ЕГЭ по истории, к которому приходится готовить моих несчастных выпускников. Со своей колокольни скажу, что более блевотно-скучного и репетативного экзамена не найти!
На первый взгляд, ученикам предлагается не только заучить огромной пласт данных, но и рассуждать, что кажется неплохой возможностью развить аналитические и креативные способности. Однако тут же в дело вмешиваются заученные «шаблоны понимания», которые помогают легко и просто набрать балл. «Запомните, дети! Если у России случились территориальные присоединения, то они – суть безусловное благо и приносят с собой одни лишь державные и хозяйственные бонусы, не создавая при этом для государства никаких проблем». Получается, что экзамен проверяет не аналитические способности учащегося, а его умение конформистские усвоить фактический материал и работать с источниками информации по жёстко предписанному алгоритму.
Подготовка к ЕГЭ уже стала вполне легитимно определяться понятием «натаскивание», которое, как мы понимаем противоречит формально декларируемым целям о развитии у учеников креативного мышления.
Вот образец лишь одного из вариантов ЕГЭ (представлена часть заданий на заучивание фактов хронологи, а также ответы на вопросы по выявлению причинно-следственных связей, степень дискуссионности которых вы можете оценить сами):
Пройдя это страшное испытание по заучиванию около 7000 единиц информации, человек поступает в вуз, где зачастую сохраняются те же правила игры. И в итоге исследователи приходят к грустному выводу о том, что «российские студенты стали менее креативными, но более усердными».
Что мы имеем в сухом остатке? Огромный массив информации, который надо заучить, включая императивные аналитические «подсказки», окончательно подавляющие способность к самостоятельному мышлению.
И как в таких условиях можно ждать, что современная молодёжь решится и, главное, сумеет, предложить что-то новое, какую-то «протестную Повестку», когда оригинальность и самостоятельность суждений не только не поощряются, но прямо подавляется зубрёжкой и образцами «правильными ответов» с раннего детства и до поздней юности?
Необходимость освоения огромного объёма информации прежде, чем ты получишь «моральное право» на собственное суждение, замыкает мысль юного человека на уже имеющихся идеях и тезисах, задаёт ему интеллектуальные рамки, которые достаточно тяжело сломать не только в силу слабого протестного потенциала новых поколений, но из-за массивности и объёма получаемых знаний.
Те представители молодого поколения, которые не «подсажены» на тик-ток и имеют интеллектуальные интенции (а ведь только такие люди и могут предложить что-то по-настоящему новое), подсажены лишь на бесконечное увеличение объёма данных в своей голове. Более презентабельно в современном общественном интеллектуально-политическом пространстве выглядит тот человек, который воспроизведёт мнение большего количества философов и вообще «классиков прошлого» по любому вопросу, нежели тот, кто выскажет свою позицию.
Стоит отметить, что подобный формат не только запихивает молодые умы в жёсткие и сдерживающие рост рамки, но и психологически-негативно воздействует на человека.
- Кадр из фильма «Премудрый пескарь» (1979)
Ощущение постоянной интеллектуальности неполноценности бьёт по творческим устремлениям нового поколения, предлагая сначала освоить весь объём доступной информации, а уже затем сочинять что-то новое.
Причём урочно-лекционный формат обучения в школах и университетах бьёт не только по ученикам, но и по педагогам, которым также приходится не столько осмыслять информацию, сколько заучивать всё новые её объёмы. Какому креативному мышлению способны научить детей и юношей такие учителя? И где тут место новым и свежим идеям?
Выходом из такой интеллектуально (а значит, и общественно-политически) негативной ситуации может, на мой взгляд, стать лишь одно: смещение акцента в образовании с вопросов «кто?» и «что?» на вопросы «как?» и «почему?». Это должно позволить, отбросив часть информационного потока, предложить юному поколению новый набор инструментов взаимодействия с реальностью. И не только с прошедшей, но и с настоящей. Тогда, надеюсь, современная молодёжь вернёт себе утраченную способность «конструктивно бунтовать» и формулировать свою оригинальную Повестку, а не пересказывать упрощённо-сетевым языком то, что уже когда-то сформулировали «отцы и деды».
Григорий Конников
Впервые этот текст опубликован в журнале «Город 812» 10.06.2022 г. На заставке: Иоганн Петер Хасенклевер (1820-1853). «Пусть дети подойдут ко мне, или Первый день в школе»
