28 марта 1763 года ростовский митрополит Арсений Мацеевич отправлен в Москву для разбирательства его дела. В истории христианской церкви были мученики за веру. Митрополит Арсений принял мученичество за церковную собственность.
Петр I жестко подчинил церковь государству. И даже странно, что в XVIII веке среди церковных иерархов оказался такой упрямый и несгибаемый человек, как Арсений. Он не был кротким. Когда мог, он расправлялся с врагами так же жестоко, как впоследствии они расправились с ним.
Некоторое время Арсений служил инквизитором (Петр I ввел и такую должность). Молодой инквизитор запомнился тем, что пытал 85-летнего игумена Трифона. Пытал усердно. Трифон не выдержал пыток и умер. Синод постановил, чтобы впредь «духовных особ пытали бережно».
Тем временем Арсений боролся с врагами православия. Он проповедовал в Сибири и даже участвовал в Камчатской экспедиции Беринга. Арсений безжалостно расправлялся с шаманами, а заодно и с раскольниками.
На него обратила внимание Анна Леопольдовна, правительница при малолетнем императоре Иоанне Антоновиче. При ней Арсений стал митрополитом. Но Анну Леопольдовну вскоре свергла Елизавета Петровна. И тут митрополит Арсений проявил строптивость. Он отказался присягать императрице Елизавете как высшему судье Синода.
Как ни странно, ему простили его дерзкий поступок и даже перевели из Сибири в Ростов. Но Арсений не унимался. Он продолжал спорить с верховной властью.
А власть не уважала монастыри. Использовала их в качестве тюрем. А монастыри – они для монахов, а не для преступников. Так утверждал Арсений. И писал по этому поводу в Синод. Ему объявили выговор. И запретили писать в Синод «с такою надменною злобою».
Арсений продолжал отстаивать права монастырей. К примеру, помещик Обрезков выиграл в суде тяжбу с Ростовским монастырем. Арсений отлучил от церкви и его, и всю его семью, и всех его крепостных. Хотя крепостные вроде бы здесь совсем не при делах.
Совсем плохо стало при Екатерине II. Она, немка по рождению и поклонница французских просветителей, задумала провести секуляризацию церковной собственности. У монастырей отнимали земли и крепостных. Покушались, можно сказать, на самое святое. Арсений не выдержал такого глумления над церковью.
Ростовский митрополит предал анафеме обидчиков церквей и монастырей. А кроме того, отправил в Синод «Доношение», в котором доказывал, что отнимать земли и крестьян никак нельзя. Что даже татары такого себе не позволяли.
Татары, может, и не позволяли, а митрополит Арсений явно позволил себе лишнее. Он пошел против верховной власти. Судя по всему, многие иерархи разделяли его взгляды, но никто, кроме него, не рискнул выступить с протестом.
Екатерина II пришла в ярость. Назвала Арсения «лицемером, пронырливым и властолюбивым бешенным вралем». Его привезли на суд и расправу. Императрица лично допрашивала опального митрополита. Он вел себя дерзко. Так дерзко, что Екатерина «зажала уши» и крикнула: «Закляпить ему рот!»
Рот закляпили, а Синод постановил: лишить Арсения сана и передать светскому суду. За оскорбление ее величества. Что подразумевало смертную казнь.
Екатерина II проявила либерализм. Она отказалась от светского суда, ограничившись судом церковным. Прямо при ней с Арсения сняли одежды митрополита и отправили в ссылку как простого монаха. А Екатерина хвалилась своей победой в письме к безбожнику Вольтеру.
Арсения поместили в Николо-Корельский монастырь. Велели три раза в неделю заниматься «черной работой». Он рубил дрова, таскал воду, мыл полы. Вел себя достойно. К нему прониклись уважением и стражники, и настоятель монастыря.
В общем, экс-митрополит жил более-менее сносно. Но нашелся доносчик – иеродиакон Иоасаф Лебедев, пьяница и нехороший человек. Он настрочил донос, началось следствие. И снова все отреклись от Арсения. И сознались, что он сеял крамолу, бранил Синод и императрицу.
Арсения расстригли – лишили монашеского звания. Обрили ему голову и бороду, нарядили в мужицкий кафтан и отправили в Ревельскую крепость. Он больше не Арсений, теперь его звали Андрей Враль. Ему запрещалось общаться с кем бы то ни было. Стражников императрица велела подбирать из немцев, не знавших русского языка.
Правда, Екатерина приказала, чтобы он «был сыт и одет». Но вскоре страдальца Арсения лишили и этого. Его замуровали в тюремную камеру, оставив лишь окошечко, через которое спускали пищу. Заживо замурованный, Арсений через некоторое время умер.
Императрица-вольтерьянка сама признавала, что «народ его очень почитает исстари и привык его считать святым». А в 2000 году Русская православная церковь официально прославила Арсения в лике святых как священномученика.
И это урок нынешним вольтерьянцам, либералам и безбожникам: не троньте церковную собственность, не создавайте мучеников. И отдайте наконец Исаакиевский собор.
Глеб Сташков
