В тупичке, где я живу, всего четырнадцать домов и со стороны дороги, от которой он тянется, стоит дорожный знак Dead End.
Американцы называют такие не имеющие сквозного проезда улицы, с небольшой площадью в конце и клумбой посередине, на французский манер – cul-de-sac.
В одном из домов в самом начале нашей тихой обители жили муж и жена Брискал. Эд и Барбара.
Двадцать лет назад, когда я купил там дом, они уже были милыми старичками на пенсии. Постоянно улыбающимися, готовыми всегда помочь, но никогда не лезшими к тебе с назойливой соседской дружбой, как и не приглашавшими в свою собственную жизнь. Такими типичными американцами.
Их родители уехали ещё из Царства Польского, и Барбара никогда даже не слышала про свою почти тёзку, популярнейшую артистку из советского фильма, который всегда показывают под Новый год.
И каждый Новый Год они посылали своим соседям польские конфеты или домашнее печенье, заказанные в польском магазине в Бруклине.
В ответ русский магазин от моего имени отправлял им «вишню в шоколаде» или тульские пряники.
Мы всегда мило раскланивались, они спрашивали, как учатся мои дети, или холодная ли в этом году зима в России, и при этом я даже не знал, где живут их дети, и никогда не был у них дома.
А четыре года назад Барбара умерла.
Эд разослал всем соседям открытки, где сообщал, что у жены была лейкемия и просил поминать её и молиться.
А ещё через год умер и он сам.
Их приехавшие из Огайо дети продали быстро дом новым хозяевам, которых я совсем не знаю.
Но по-прежнему, второй Новый Год, который наступил уже после его смерти, я получаю коробку польских конфет с маленькой, вложенной визиткой. «Marry Christmas and Happy New Year. Edward and Barbara Briskal».
Михаил Кудряшов
