Когда мне в течение моей долгой жизни от нечего делать приходило в голову определять свою идентичность, национальность отпадала с первой попытки. Примеряла, чтобы как у людей. Ну у тех, которые сразу ее знают и про себя, и про других.
Мне про других неинтересно было, хотя ясно, что когда о ком-то говорят «он армянин», или «она татарка», то что-то под этим подразумевают. Типа, я что-то должна понять о человеке из этого сообщения. Оно же как бы самодостаточное, без дополнений.
Но я так ни разу и не поняла содержание месседжа, а если по молодости переспрашивала, на меня глаза таращили. В общем, и для определения себя я тут не нашла точки опоры.
Когда зашла с другой стороны – чем я отличаюсь от тех, от кого отличаюсь – тут как-то сразу всплывало: я – южанка. С детства же помнила, как папа привёз меня в Свердловск, ныне снова Екатеринбург. А там все были другие. И я для них другая. Много было интересного, все нравилось, для шести лет это ведь словно на Марс слетать. Или в неведомую для конца шестидесятых заграницу попасть – столько замечательного и незнакомого, а для местных людей оно обычное, будто только так и должно быть. А я их удивляю, если удивляюсь. Не меньше, чем они меня.
Расширились, словом, мои горизонты ровно настолько, чтобы дитю заметить, что я – не отсюда. Ну и потом, благодаря папе, удалось прочие несходства заметить и уточнить.
Я – южанка из приморских степей. Азовская. Таганрогская. Несмотря на то, что увезли меня из Таганрога в два с половиной года и обратно не вернули.
Эта моя идентичность ничем не стерлась и ни в какой другой не растворилась. Мгновенно проявляется, полностью мной овладевая, запахом цветущей акации, сиреневым изяществом цветущего тамариска, морским горизонтом, ковкой ворот с калитками у резных парадных или щербатой желтизной ракушняка.
Где есть все это, там непременно я увижу людей, похожих на меня. Узнаю интонации. Пойму междометия. И мимику при любой форме носа и любом разрезе глаз – они у моих очень разные.
А умных лонгридов про идентичность сегодня не будет, вы все равно в воскресенье их не читаете.
Марина Шаповалова
