Александр Дмитриевич Беглов победил в первом туре выборов губернатора Санкт-Петербурга, набрав 64,43% из числа принявших участие в голосовании 30,07% петербуржцев. Результат новоизбранного губернатора соответствует цифре 734 903 человек, отдавших за него свой голос. Это немногим меньше 20% населения города. То есть 80% населения либо голосовало против избранного губернатора, либо отказалось принять участие в выборах. Причины различны и речь не о них.
На старте выборов А.Д. Беглов по оценкам различных специалистов (и автора этих строк тоже) мог рассчитывать на поддержку 20–25% горожан. Не более. Но зато ему для этого не надо было делать абсолютно ничего. Они и так были с ним, и так проголосовали бы за него. Весь вопрос состоял в одном: удастся ли превратить эти 20–25% населения в 50% и более избирательных бюллетеней. И какими способами.
Электорат Беглова – все, кому существующее распределение материальных и иных ресурсов так или иначе выгодно. Либо хотя бы устраивает их. И менять его просто страшно, по причине – как бы хуже не было. Это чиновники и бюджетники всех видов, бизнес, вовлеченный в распределение госзаказов и любое другое покровительство власти, всевозможные несамостоятельные избиратели – военные, полиция, Росгвардия и прочие силовики и околосиловики, а также члены их семей. Ну и немногочисленные прочие. Все они мотивированы и движимы, по большому счету, уже имеющимся страхом.
С остальными надо было разговаривать, надо было их каким-то образом агитировать. Цифры говорят о том, что этого не случилось.
Первый вывод, который можно сделать, размышляя об итогах прошедших губернаторских выборов, это то, что совмещение выборов губернатора и депутатов муниципальных советов – это очень плохая идея. Не буду вдаваться в подробности, но даже стилистические особенности просто кричат об этом. Либо надо было честно проводить и те и другие, либо беспредельничать в обоих случаях. Ну так, чтобы не было контрастов, которые мы сегодня в городе наблюдаем.
Думаю, что с основными итогами прошедших выборов (и тех и других) нам еще предстоит столкнуться в полной мере. Они еще свалятся нам всем на голову или полезут изо всех щелей. Избежать этого вряд ли возможно. Но это в будущем. Некоторые вещи видны и понятны уже сейчас.
Основной вопрос выборов
Для чего существуют выборы? Я не про демократию и конституцию.
Выборы – это относительно мирный путь сохранения власти в руках властвующей группировки.
Вопрос решен положительно. Это и есть самый главный практический смысл любых выборов. К сожалению, для большинства политиков в этом единственный смысл. Это не совсем так.
Выборы – способ получения обратной связи со стороны управляемого общества. Естественно, подразумевается – положительной обратной связи. Получая ее, система получает дополнительную возможность для развития (препятствий-то становится меньше). Положительная обратная связь не только дает или сохраняет мандат на управление, она это управление облегчает. Повышая градус легитимности, власть облегчает себе жизнь. Более того – имеет возможность привлечь к реализации своих планов значительное количество жителей, их энергию, время… Причем – участвующих добровольно. Конечно, если таковые планы есть.
Текущий ответ: никто никого никуда не привлек. Легитимность минимальная. Я не голосовал за эту власть, я голосовал против этой власти – самый распространенный ответ для подавляющего большинства населения Петербурга. Здесь заложен конфликт, который рано или поздно надо будет разрешать и который будет проявляться почти в каждом решении власти. А если это решение затрагивает значительное количество населения – то обязательно.
Сценарий выборов
Сценарий, как и предсказывалось, был реализован инерционный: никакой реальной или видимой борьбы, никаких реальных противопоставлений, поляризующих конфликтов, никаких резких движений – пусть все идет, как идет. Оппозиция – системная, личностно отобранная. Плюс представитель демократического лагеря, но умеренный.
Предсказуемо сработало. Подбор конкурентов-соперников – по-прежнему самая действенная политическая технология. В 2018-м она дала сбой в ряде регионов. Но это оказалось временным казусом исполнителей.
Новации по сравнению с кампанией Полтавченко – плюшки и ордена начали раздавать до, а не по итогам кампании. Имеется в виду не вышедший на выборную дистанцию Олег Капитанов от ЛДПР. Ну и, конечно, снятие Бортко – никакой профессиональный политолог (а политтехнолог и подавно) не поверит, что Бортко снялся сам.
Имидж
Имиджевые потери – огромны. К моменту, когда стала появляться внятная повестка, какие-то определенные и читаемые характеристики, имиджевые черты хозяйственника, работника, хозяина, общее отношение большинства населения Петербурга было уже сформировано. И сформировано оно было всеми этими в меру подхалимскими, возможно годящимися для внутрисмольнинского капустника, лопатами Беглова и дядяСашами. Имидж Александру Дмитриевичу Беглову нужно начинать строить с нуля. Кропотливо и осмысленно. Если, конечно, рядом найдутся люди на это способные.
Монополизация медийного пространства
Итог – практически нулевой. Получивший около 19 процентов от всего населения СПб Александр Беглов даже не выбрал весь свой потенциальный электорат. Чем тогда занимались все эти замечательные медиа? Городское телевидение ценой под 800 млн и т.д. и пр.? Ответ понятный.
Социальные сети
Было крайне интересно наблюдать – смогут ли социальные сети уравновесить традиционные СМИ, которые были практически полностью подконтрольны власти либо сохраняли вынужденный нейтралитет, изредка прикусывая не кормящую руку. Ощущение двоякое. В оппозиции традиционно не оказалось фигур, способных объединить потенциальный протест. Умное голосование, возможно, сработало на уровне муниципальной кампании, но не губернаторской, как к тому призывали некоторые оппозиционеры. Традиционно в оппозиции беда со смыслами. Сегодня мало кричать: мы против! Надо звать куда-то. А куда звать – по-прежнему никто не понимает
Оппозиция
Системная оппозиция сделала все, чтобы остаться в системе. Им это удалось.
Несистемной оппозиции не удалось сделать ничего, чтобы стать в Санкт-Петербурге значимой политической силой.
Вполне прогнозируемые итоги.
Работа штаба Беглова
Задача штаба, по сути, состояла в том, чтобы имеющиеся 20–25% своего кандидата превратить в более чем 50% и победить в первом туре. Они с ней справились. Это следует признать.
Оценивая качество работы, можно выделить 2 этапа кампании. Первый – от вступления в должность врио и второй – от начала кампании. На начальном этапе количество ошибок и неудачных решений было таково, что были реальные сомнения в том, что А.Д. Беглов не только эту кампанию выиграет, но даже в нее вступит. Коррекция второго этапа не смогла кардинально изменить ситуацию, и понадобился неординарный и рискованный ход – снятие Бортко. Он мог повлечь за собой рост протестных настроений, но в случае удачного исхода – решал вопрос второго тура.
Протест не вырос (его вообще не было), и значит, риск штаба был оправдан. Или просчитан. Победителей не судят.
Электорат
Жители Петербурга, обычно именуемые в моменты выборов электоратом, повели себя в определенной мере непредсказуемо. Большинство из них остались дома. Что это означает – сказать трудно. В первую очередь потому, что умерщвленная еще при Полтавченко петербургская социология не воскресла. И похоже – это осмысленная позиция. Жаль. Для анализа ситуации специалистам придется осваивать методики работы в цифровом пространстве. Это еще впереди.
В остальном – мобилизация сторонников прошла успешно. Чего не скажешь про работу конкурентов А.Д. Беглова. Впрочем, отчасти их можно понять – бюджеты кампаний Амосова и Тихоновой в лучшем случае соответствовали бюджету для ведения конкурентной кампании в каком-нибудь муниципалитете, но никак не на уровне города.
Вывод крайне прост: губернаторские выборы закончились так, как должны были закончиться. Но количество ошибок, провалов и непрофессиональных действий их основных участников изредка давали повод в этом сомневаться. Отнести ли это к достоинствам кампании – пусть решает читатель.
За рамками анализа намеренно оставлены все пересечения губернаторской и муниципальной кампании. Истинный автор и вдохновитель творящегося в ней беспредела и хранитель подлинного генетического кода российской власти – Вячеслав Серафимович Макаров – еще продемонстрирует все это в 2021 году, в гораздо более выраженной форме. Ждать осталось недолго. Там и проанализируем.
Андрей Таннер, политтехнолог
