Продолжаем собирать впечатления о Путине 20-летней давности (31 декабря 1999 года Борис Ельцин объявил, что уходит и оставляет исполнять обязанности В.В. Путина. В марте 2000-го Путин стал президентом РФ). Собираем впечатления не только 2000 года. Но и вокруг этой даты. Чтобы посмотреть, кто и что ждал от Владимира Путина, кому каким он тогда казался.
В 2001 году Владимир Путин провел первую прямую линию с народом. Это впечатления Глеба Сташкова от второй линии, состоявшейся в декабре 2002 года.
Как я не задал вопрос президенту
Мне поручили задать вопрос Путину. Поручили не с бухты-барахты, просто подвернулся подходящий случай. В четверг президент в прямом эфире общался со своими подданными. В смысле, гражданами.
Все сразу пошло для меня вкривь и вкось. В прошлом году во время такой же прямой линии у нас возле Мариинского была оборудована передвижная телевизионная станция. Можно было задать вопрос или хотя бы покрасоваться в прямом эфире. На этот раз исторической родине президента никакой телестанции не досталось. Хабаровску досталось, селу Толбазы досталось, даже расквартированной в Таджикистане 201-й мотострелковой дивизии досталось, а Петербургу нет. Утешает только, что Москву тоже обделили. Хотя все равно обидно.
Конечно, можно было попытаться спросить по телефону. А что толку? Во время прямого эфира десятки тысяч звонков, всего за дни работы телефонной линии – под полтора миллиона. А в эфир попало девять человек. Шансы не больше, чем в лотерее.
Оставался совсем убогий вариант – написать по интернету. И тут я понял, что абсолютно не понимаю, о чем можно спросить Путина. Нет, если бы поговорить, тогда конечно. А один вопрос, самый больной, самый заветный – ну никак не выходит. Это ведь как желание загадать. Бывает, попадешь под какую-нибудь добрую примету, надо загадывать. А в голову ничего не лезет. Вечно придумаешь такую ерунду, что самому стыдно. Но это-то про себя, а тут на всю страну. Будут говорить, что баба Маня из Пензенской области, мол, поумнее вопрос придумала.
Решил ограничиться просмотром телеэфира. Благо, показывали сразу по двум центральным каналам. Зачем – я так и не понял. Наверное, чтоб никого не обидеть.
Оказалось, беда с воображением не только у меня. Путина было жалко.
Конечно, вопросы отсеивались. Порой журналисты в местах прямого включения пытались создать иллюзию, что слово дается случайному человеку из толпы. Смотрелось жалко и неубедительно. Особенно во Владикавказе.
– Кто хочет задать вопрос? – спрашивает ведущая.
Лес рук.
– Пожалуй, вы.
Ведущая дает слово двум «случайным» людям. Теперь можно отдыхать. На каждый регион предусмотрено по два вопроса. Неожиданно Путин решает сымпровизировать и предлагает дать слово девушкам, несколько минут назад задорно тянувшим руку. Девушки куда-то рассеиваются. К микрофону выпихивают какого-то молодого человека с абсолютно несчастным лицом. Он начинает мычать. Имеет при этом вид школьника, который бубнит у доски: «Что – я? Опять я. Что ни урок — все время я». Наконец вопрос задан. Ведущие в студии пытаются отшутиться. Мол, так долго собирался с духом, а в итоге грамотно сформулировал. Чувствуется умиление. Так бывает в гостях:
– Какой у вас ребенок чудный. Такой маленький, а уже разговаривает.
Я, естественно, понимаю, что вопросы нужно отфильтровывать. Никому не хочется слушать в прямом эфире истерические завывания каких-нибудь пенсионеров:
– Голодуем мы! Неужто взаправду всех нас, стариков, решили в могилу свести!
Но и шаблонность ничем не лучше. Безукоризненно выстроенная линия серьезных, как выражался Путин, «капитальных» вопросов. От социальной сферы и ЖКХ к малому бизнесу и науке. От национальных республик – вопросы про межнациональные отношения и Чечню, от Ставрополя – про сельское хозяйство, от наукограда Дубны – про науку. Ответы тоже правильные, почти не придраться. В меру либеральные, в меру государственнические. Возникает ощущение, что президент подробно излагает свою предвыборную программу. Не удивительно, что к середине эфира стало откровенно скучно.
Вопросы более частные, вроде как неожиданные, живости тоже не прибавляли. Журналисты с чего-то решили, что чем очевиднее ответ на вопрос, тем легче и удобнее президенту. По-моему, это чушь. Что можно ответить на вопрос, должно ли государство защищать граждан от поддельных лекарств? Ну, должно. Ну, будет. Ну, спасибо за острый вопрос. Или – нужна ли неприкосновенность частной жизни? Что милейшая Екатерина Андреева хотела услышать от Путина? Нет, не нужна? Нужна тотальная слежка, прослушивание и стукачество?
Больше всего мне понравился вопрос одиннадцатилетней девочки из Биробиджана. Она спросила, почему на центральной площади им вместо живой елки установили искусственную. Путин сначала сказал, что не знает (охотно верю). Потом сказал, что искусственная елка дороже, поэтому кто-то из руководителей… может… решил… (в общем, вы поняли). Потом почему-то поздравил с днем рождения местного губернатора Волкова, который, судя по всему, и решил «нагреться» на елках. Потом предположил, что губернатор сделает подарок людям и установит нормальную елку.
Я не знаю, как отпразднует губернатор Волков свой день рождения. И не знаю, как мы в Питере отпразднуем Новый год. Но теперь я точно знаю, что на центральной площади Биробиджана будет стоять невиданной красоты живая елка.
Глеб Сташков
Журнал «Город». Декабрь 2002 г.
На заставке: Путин и Шредер. 2002 г.
