Среди зенитовских легионеров 28-летний Радек Ширл – долгожитель. В «Зените» он провел семь сезонов, собирался поработать вместе с Лучано Спаллетти. Но – получил травму на первом же сборе, выпал из обоймы и вынужден был покинуть почти уже родной Петербург. Перед отъездом поговорил с Online812. Получился почти лирический отчет о проделанной работе.
– Травма, по сути, перечеркнула вашу карьеру в “Зените”?
– Обидно, что случилось это на первом предсезонном сборе, в Дубае. Мне сделали накладку, кажется, так говорят в России? Пришлось ехать в больницу. Сразу почувствовал неладное. Колено очень болело.
– В этой связи вспоминается страшная травма – разрыв крестообразных связок колена в 2004-м, в матче на Кубок России с омским “Иртышом”.
– Мне сделали артроскопию, обошлось без скальпеля хирурга, слава богу.
– Опыт должен был подсказывать, что травма – еще не конец карьеры?
– Так-то оно так. Только сейчас сломался я в межсезонье, да и еще новый тренер пришел в команду. Я очень тяжело вкатываюсь в сезон, чтобы бороться за место в составе обязательно должен набрать кондиции. Стопроцентную готовность!
– Сезон-то длинный, и можно было наверстать упущенное.
– Я, кстати, также рассуждал на первых порах. Лечился и в Петербурге, и в Чехии, восстановился уже в марте. Готов был выходить на поле, но даже не попадал в заявку на игру. Хотя трагедии из этого не делал – работал, свиснув зубы.
– Когда же прозвучал первый звонок?
– Хотите спросить, когда я впервые задумался на тему: нужен ли я “Зениту”?
– Хочу.
– Очень расстроился, не полетев на финал Кубка России в Ростов.
– Оставался последний шанс – пауза во время чемпионата мира?
– Да, я продолжал надеяться, но окончательно мою веру разрушил разговор со Спаллетти.
– Поговорили по душам?
– Скорее, как профессионалы. Синьор Лучано объяснил, что команда нашла свою игру, набирает очки и тренеру нет смысла что-то менять.
– За молодежную команду вам не предлагали играть?
– Сыграл один тайм с “Локо” и отказался от этой идеи. Я очень хорошо отношусь к Анатолию Давыдову, но поймите меня правильно: с моими коленями играть и тренироваться на искусственном газоне – занятие небезопасное.
– Наставник “Томи” Валерий Непомнящий сказал, что с удовольствием бы пригласил вас в свою команду.
– Мне говорили о заинтересованности Томска. Но я слишком тяжело привыкаю к новым местам. За семь лет прирос к Петербургу. Сразу сказал своему агенту Виктору Коларжу, что буду рассматривать предложения только из Чехии.
– Контракт расторгли по обоюдному согласию с клубом?
– Все получилось очень цивилизованно. Подписал все бумаги и сразу же получил статус свободного агента. Собирался улетать домой еще в пятницу, но руководители “Зенита” сообщили, что со мной хотят попрощаться болельщики.
– Церемония на “Петровском” получилась трогательной. А в аэропорту вас провожали, как в свое время Петржелу, Адвоката или Тимощука?
– В субботу, накануне моего вылета, мы посидели с ребятами в ресторане. Когда приехал в Пулково-2, увидел около 50 болельщиков – все в цветах “Зенита”. Подарили букет цветов, различную символику, долго скандировали “Ра-а-а-дек Ширл”.
– Много вещей увезли из Петербурга?
– Я не сторонник накопительства. Дома даже на кровати не спал, просто стелил на пол матрас.
– Давайте вернемся назад. Вы появились в Петербурге в январе 2003-го, заселились в гостиницу “Чайка” на Парашютной улице, и что?
– …Ощущения были очень тяжелыми. Трескучие морозы под 20 градусов стояли несколько недель. Хотя больше не мороз страшил, а проблемы адаптации в Петербурге. Мне было тогда 22 года. Я жил вместе с семьей в небольшом чешском городке Рудны и вдруг оказался один, да еще и в таком мегаполисе! С тех пор многое изменилось. Изменился город, изменился я сам. Улетая домой, я уже чувствовал себя немножечко петербуржцем.
– Приходилось согреваться доступными для всех россиян средствами?
– Водку, конечно, пробовал, но в исключительных случаях: в компании с друзьями. Замечу, в России выпускают очень качественную водку, как продукт… Однако водка – не мой любимый напиток.
– Вместе с Властимилом Петржелой пришла в “Зенит” большая чехословацкая группировка: Ширл, Горак, Мареш, Гартиг, Чонтофальски, через год добавились Флахбарт, Шкртел. Землячество не пыталось диктовать условия остальным?
– Существовало объективное разделение на группы. На группы, а не на группировки! В этом большая разница! Чехи держались вместе, ребята из бывшей Югославии, россияне. Мы общались в своем кругу, но всегда могли обратиться к россиянам в быту.
– А группировок в “Зените” не было?
– Откровенного негатива никогда! На поле мы были единым целым всегда, при любых тренерах. Для этого, на мой взгляд, совсем не обязательно дружить семьями.
– После отставки Петржелы большинство его людей покинули команду. Вас не посещали подобные мысли?
– Не только посещали, я уже был готов уйти из “Зенита”. Агенту поставил задачу искать клуб. Я не сразу почувствовал доверие со стороны Дика Адвоката. Однако что-то не склеилось, остался в “Зените”. Работал до седьмого пота, Дику это понравилось.
– Увольнение Петржелы вы считаете логичным, справедливым по отношению к вашему соотечественнику?
– Вы ждете от меня откровений? Никогда, играя в “Зените”, я не лез в дела руководства. Мы вылетели из Кубка УЕФА, несколько матчей проиграли в России. Властимил что-то сказал лишнее в прессе.
– Смог бы Петржела добиться таких же успехов, как и Дик Адвокат?
– Думаю, смог бы. Все-таки “Зенит” Петржелы и Адвоката – две большие разницы. И подбор игроков, и условия работы – все другое.
– На гребне успеха, когда “Зенит” триумфально шествовал по Европе, не хотелось попробовать себя на другом уровне?
– “На гребне успеха” говорите? Ко мне эта формулировка относилась в меньшей степени. Попал в какую-то полосу неудач – травму получил, затем операцию на носовой перегородке сделал. В составе не всегда попадал. В тот момент просто хотелось сменить обстановку. Не сказал бы, что меня засыпали предложениями, как Аршавина, Тимощука или Погребняка. Хотя слышал про интерес “Наполи”, “Портсмута”, леверкузенского “Байера”.
– Сейчас многие ставят в вину “Зениту” неограниченные финансовые возможности.
– Лично я никогда не сталкивался с неприязнью. Хотя во всем мире существует конфликт между богатыми и остальными. И в Чехии хватает завистников. Я могу их понять, но мне-то себя не в чем упрекнуть. Анализируя карьеру в “Зените”, понимаю, что мне улыбнулась удача играть в таком клубе.
– Вам какие автомобили нравятся?
– Культа из них никогда не делал. Относился, как к средству передвижения. Долгое время ездил на старенькой “Мазде”. Потом футболистов “Зенита” пересадили на БМВ. Мне нравится эта машина. Это мой стиль, можно сказать.
– Неужели никогда не было соблазна козырнуть перед друзьями чем-нибудь особенным?
– Если только какие-то минутные слабости… Однажды “Зенит” пригласили принять участие в фотосессии. Во время съемок запал на один роскошный автомобиль – “Кадиллак джип”. Даже ценой поинтересовался, но когда мне назвали цифры, пришлось поумерить пыл.
– Сколько же стоила машина?
– Сейчас точно не помню, но что-то около двух миллионов рублей.
– Аббревиатура ГАИ вам знакома?
– Вряд ли я ее расшифрую, но сталкиваться с этими товарищами приходилось.
– Не самые приятные, как я понимаю, воспоминания?
– Почему же? Некоторые дорожные полицейские оказывались очень учтивыми, брали автографы, желали удачи. Но попадались и такие, узнав во мне игрока “Зенита”, начинали качать деньги.
– Какие чувства испытали, когда Адвокат вернулся в Россию, да еще поступив, мягко говоря, не совсем корректно по отношению к сборной Бельгии?
– А что я должен был испытать? Осудить тренера? Такого никогда не будет! Адвокат взрослый человек и сам отвечает за свои поступки. Бельгийцев понять можно, однако поставьте себя на место Дика. Я только могу предполагать, что тренеру сделали предложение, от которого нельзя было отказаться.
– В недавнем отборочном матче Россия – Словакия за кого болели?
– За словаков, точнее – за Томаша Губочана. Во всех остальных играх, конечно, болел и буду болеть за сборную России.
– Не слишком ли вы дипломатичны? По сути, Губочан вытеснил вас из основы “Зенита”.
– На мои отношения с Губо этот факт не повлиял! Мы всегда помогали друг другу. В прошлом году, когда Томаш получил тяжелую травму, я регулярно навещал его в больнице. И Губочан старался меня поддержать. Мы друзья, даже отпуск вместе проводили, катались в Австрии на лыжах.
– Вы прямо развеиваете миф о напряженных отношениях между чехами и словаками.
– Кто вам такое рассказал? У нас нормальные отношения. Политики могут говорить все, что угодно, но между людьми никакого антагонизма нет и в помине. Я по-прежнему не воспринимаю словаков чужими. Интересно, общаясь с Губо, я нахватался много разных словацких слов. Можно сказать, обогатился.
– Два языка отличаются друг от друга?
– Чехи всегда поймут словаков. В наших языках есть свои нюансы. Примерно так, как русский и украинский.
– Не каждый россиянин поймет настоящую украинскую речь.
– Я, кстати, в курсе. Об этом мне Толя Тимощук рассказывал.
– Тимощук в свое время выходил на вручение Кубка УЕФА или Суперкубка Европы с украинским флагом. Вас никогда не посещала мысль праздновать победы “Зенита” под чешской символикой?
– Один раз пытался, но слишком спонтанно все получилось. Позвонили в чешское консульство в Петербурге, но они сказали, что сейчас лишних флагов у них нет, нужно заказывать. Потом уже подумал: “Может, это и к лучшему, раз флаг, судя по Тимощуку, здесь так болезненно воспринимали”.
– В Чехии с холостяцкой жизнью будет покончено?
– Ох и тему вы затронули. Не получаются у меня продолжительные отношения. Сейчас встречаюсь с подругой, но дальнейший наш путь загадывать не стану.
– Почему же?
– Боюсь сглазить. Вот стучу по дереву.
– За семь лет вы очень хорошо изучили русский язык, но на мои вопросы отвечаете на чешском. Почему?
– В формате послематчевых флэш-интервью я всегда отвечал на довольно стандартные вопросы. Так было, кстати, когда журналисты задавали вопросы во время моего прощания с “Зенитом”, в перерыве и после матча с “Томью”. Другое дело, когда интервью серьезное, за жизнь. Хочется, чтобы мои мысли были донесены дословно. На русском бы я просто “отстрелялся” штампованными фразами.
