В какую сторону движется петербургская архитектура – в сторону все большего кошмара и ужаса или к светлым далям и блестящим проектам – об этом Online812 говорит с главным архитектором Петербурга Юрием МИТЮРЕВЫМ.
– Всеми крупными проектами в центре города занимается узкий круг архитекторов – Земцов, Рейнберг, Герасимов, Явейн, Даянов… Они же заседают в Градостроительном совете Петербурга. Получается замкнутый круг. К чужакам проявляется принципиальность, свои всегда получат одобрение. И никто со стороны не может попасть в узкий круг, допущенных проектировать в центре. Вы как к этому относитесь?
– Отчасти это так и есть. Но речь идет только о серьезных заказах. Раньше заказчики хотели иметь иностранного архитектора с именем, чтобы потом этот дом дороже продать. Сегодня другая тенденция – инвестор готов вложить деньги, но ему нужно, чтобы та компания, которая будет этим заниматься, сделала качественный проект, проработала его до конца и чтобы процесс согласования не был длительным. Это может обеспечить очень небольшой круг компаний – между ними и распределяются заказы-бренды. Но это объективная реальность. Вот у нас все значимые заказы идут только через тендер – “Набережная Европы”, “Невская ратуша”. И на этих конкурсах побеждают те же самые архитектурные бюро. Это подтверждает, что эти компании наиболее подготовлены – что это объективно так. Но это не все заказы. Остальные заказы распределяются довольно демократично.
– Но недовольные-то есть.
– Да, есть попытки валить на Градсовет – якобы только своих утверждают. Но это опять-таки не так.
– Что-то я никогда не слышал, чтобы проект Земцова отвергли. Вот когда москвич Михаил Посохин представит свой вариант переделки Новой Голландии на Градсовете, точно будет много шума.
– Давайте заранее не предсказывать. Потому что он еще не представил этот проект. И я думаю, что Новая Голландия сама по себе не позволит делать что-то не то. Сама среда дисциплинирует.
– Так вы не считаете нужным вывести из состава Градсовета активно работающих архитекторов?
– Нет. Я считаю, что этого категорически делать нельзя. Потому что Градсовет – это совещательный орган при главном архитекторе. А мне нужно слышать мнение профессионалов.
– Что в вашем понимании профессионал от архитектуры?
– Профессионализм – это стабильность результатов. Есть компании, которые могут выстрелить. Сделать один красивый проект. Но не сумеют его довести до стройки. А это уже непрофессионализм. Таких примеров много.
– Почему иностранные архитекторы не приживаются в Петербурге?
– Все каждый раз индивидуально. И это не вина самих архитекторов. Скажем, выбор на конкурсе по Мариинке-2 проекта Перро изначально был неправильным.
– Почему?
– Проект был яркий. Но с точки зрения реализации оказался абсолютно неосуществим. Иностранные компании с гигантским опытом работы по всему миру в России почему-то пытаются работать не по нашим, а по своим нормам и законам. Пример – Новая Голландия. Все чертежи бюро Норманна Фостера были сделаны по английским нормам и асартаментам. И все попытки российского адаптера сказать, что это не пройдет нашу экспертизу, отметались.
– То есть шансов что-то построить у иностранцев в Петербурге нет?
– Я считаю, что если в наших проектах и участвовать брендовым иностранным архитекторам, то только до стадии концепции. Которые они мастера делать. А все дальнейшее проектирование нужно делать российским проектировщикам.
– Как это выгодно петербургскому архитектурному лобби!
– Это по сути правильно. Это экономит время и деньги.
– Забрать у иностранцев эскизы без права авторского надзора?
– С правом, конечно.
– В связи с появлением саморегулируемых организации (СРО) и нового механизма получения допусков, нет ощущения, что рынок еще более монополизировался – небольшие архитектурные конторы, которые не могут заплатить вступительные и страховые взносы в СРО, остались не у дел.
– Маленькие компании в состоянии сделать проект до стадии показа картинки. Но не в состоянии довести проект до конца. Заказчик должен понимать, что если он взял фирму из трех человек, которые сделали эскиз, то он должен будет потом еще нанимать серьезного подрядчика, у которого есть база – проектировщики, техника.
– А что будут делать молодые архитекторы?
– Западный опыт говорит о том, что до того, как открыть собственную компанию, надо поработать в фирме с наработанной базой. Это очень сложный бизнес. Кроме того, если компания вышла рынок с одним проектом – то ей будет очень тяжело. Чтобы выжить, нужен портфель заказов.
– А вы какие тенденции видите – куда катится петербургская архитектура: стало больше хороших проектов или, напротив, много ужасных?
– Стало больше качественных проектов.
– Что это значит?
– Есть модные течения в мировой архитектуре – они к нам тоже просачиваются, и в итоге мы получаем проекты, похожие на брендовые образцы. И это нормально – потому что все начинается с повтора. Вообще сегодня в мире архитектура зависит от новых технологий, новых отделочных материалов, применяемых в строительстве. Но у нас внешняя похожесть на мировые образцы есть, а применения технологий нет.
– А что модно сейчас в мире?
– В моде и стеклянная архитектура. Но мы для себя приняли решения, что стеклянной архитектуры в центре Петербурга нам больше не надо.
– А не в центре?
– Не в центре – пожалуйста. В новостройках стеклить фасады нужно. Пока наше общество не будет серьезно наказываться за нарушение законов, нам нужно делать все, чтобы давать людям меньше поводов к совершению нарушений. Поэтому те фасады, которые выходят на улицы и набережные, надо точно делать без балконов – иначе обязательно появятся скворечники, которые испортят фасад. Вот в свое время построили дома на набережной Смоленки без балконов – столько лет прошло, а дома до сих пор хорошо смотрятся.
– Как вы считаете – в центре новая постройка должна выделяться из исторического контекста или мимикрировать?
– Она может выделяться. Но зависит от того, как это сделано – талантливо или нет. Я не собираюсь архитекторов ограничивать. Хотя вопрос вырывания из контекста – мы все-таки будем отслеживать.
– Как?
– Отделочные материалы должны быть контекстуальные: я имею в виду совершенно определенные вещи. Не использовать полированный гранит, который вываливается из контекста. Не использовать в центре стеклянные фасады.
– В нескольких случаях – Новой Биржи, бизнес-центра на Университетской набережной – власти начинали переговоры с инвесторами об изменении уже согласованных проектов после того, как шум поднимали СМИ. А без этого шума вы бы и не догадались, что получается что-то несимпатичное?
– Если проект был ранее КГА согласован, то формально мы имеем право что-то требовать, только когда к нам приходят за пересогласованием.
– А как же изначально эти проекты согласовали?
– У нас раньше не было точной трехмерной модели города. Сейчас она есть. И теперь с ее помощью мы можем выяснить, как тот или другой проект воздействует на среду. Вот в случае с объектом на Университетской набережной я вызвал заказчика, и мы достигли договоренностей о понижении высотности. Такую же работу мы провели по зданию на улице Марата, где выпирал фасад. Опять-таки договорились с заказчиком. На днях ехал мимо по Марата – по-моему, изменения получились очень удачные.
– То есть реакция общественности является главным поводом для возвращения к согласованному проекту.
– Одним из основных. Если все согласования у проекта есть, мы никак не можем заставить застройщика изменить проект – только путем переговоров.
– По поводу “Стокманна” на углу Невского и Восстания вели переговоры?
– Мы достигли договоренностей о доработке решений по фасадам.
– Еще раз подправить?
– Нет. То, что с фасадами уже сделали, – это результат договоренностей.
– А по поводу высоты надстроек “Стокманна”?
– По поводу высоту вопрос серьезный. Все согласовано. Проблема, как я уже говорил, в том, что, когда это все согласовывалось, у нас не было трехмерной модели, которая нам бы подсказала, как все это будет выглядеть в итоге.
– А здание, которые достраивают на Лиговском на месте “ямы”, – оно останется таким жутковатым, как сейчас?
– Ну, оно же сейчас без отделки. Если с Зимнего дворца соскоблить краску, он будет тоже не очень презентабельный. Так что я надеюсь, что с отделкой все будет выглядеть неплохо – во всяком случае, так это было в проекте.
– Площадь Восстания надо раскапывать?
– Надо – чтобы развести Невский и Лиговский проспекты на два уровня.
– Во время одного из обсуждений утверждалось, что из-за хода метро под площадью Восстания ничего, кроме парковки и торгового комплекса, сделать невозможно.
– Учитывая, что с одной стороны будет “Стокманн”, а с другой – “Бриз”, не уверен, что здесь нужен еще один ТРК. Нужно искать вариант, как под землей развести Лиговку с Невским.
– С Новой Голландией что происходит?
– Расторгнут контракт с предыдущим инвестором, и готовится конкурсная процедура для проведения нового конкурса.
– Уже точно известно, что новым проектом будет заниматься московский архитектор Михаил Посохин?
– Институт, который он возглавляет, будет участвовать в конкурсе по Новой Голландии в связке с компанией “Меркурий”, принадлежащей Игорю Кесаеву. Они будут на общих основаниях участвовать в конкурсе.
– Как вы оцениваете результаты архитектурных конкурсов?
– Все конкурсы, которые проводились в Петербурге, дали очень хорошие результаты – и “Набережная Европы”, и стадион на Крестовском, и “Невская ратуша”. Даже на конкурсе по Мариинке-2 были очень интересные работы, но выбрали не тот проект.
– А конкурс как по Новой Голландии, когда выбирают связку – инвестор плюс архитектор. Это хорошо?
– Я за чисто архитектурный конкурс.
– В Москве идут по такому же пути?
– Да. Более того – они пытаются использовать наш опыт. Я только что был экспертом в конкурсе по выбору проекта стадиона “Динамо”. А организовывала конкурс петербургская компания “Паритет групп”, у которой есть опыт организации масштабных архитектурных конкурсов.
– Наш журнал писал о запутанной истории с городской программой “Каждому дому – свое лицо”, предполагавшей художественное оформление новостроек (см. “Город 812”, № 19 от 7.06.2010). Программу разработал Региональный архитектурно-художественный фонд Валерия Сивакова, она была одобрена на всех уровнях. Но за работу фонду ничего не заплатили, и вообще есть версия, что наработки Сивакова теперь КГА использует для создания своей собственной программы. Разве это хорошо?
– Действительно в 2007 году Валерий Сиваков выступил с инициативой создания программы “Каждому дому – свое лицо”. Концепция программы была рассмотрена в нашем комитете и одобрена, показана губернатору и тоже одобрена. Далее предполагалось осуществить конкурсные процедуры на заключение государственного контракта на разработку программы. В сентябре 2009 года конкурсная документация была подготовлена. Но все это не получило развития – в связи с отсутствием финансирования госзаказ не был размещен. Вот на этом все и встало.
– То есть программа сейчас уже не нужна?
– Такой позиции нет. Есть понимание, что это надо делать. Петербург, конечно, в этом нуждается. Но город живет, и те места, которые были предложены Сиваковым, уже заняты.
– Будет новый конкурс?
– Конкурс, вероятно, будет. Но не новый – потому что до этого никакого тендера не проводилось. И Валерий Сиваков может в нем участвовать на общих основаниях.
– То есть вопрос в уточнении мест, где можно ставить декоративные объекты. А к самим отобранным Сиваковым работам есть претензии?
– Есть бесспорные работы – как памятник Бродскому, а есть спорные.
– На какие средства ставить скульптуры в новостройках – на бюджетные или инвестора обязывать?
– В настоящее время реализуется установка за счет бюджетных средств, но желание частных компаний выступить заказчиком создания объектов искусства также приветствуется.
– Проект реновации хрущевок куда-нибудь сдвинулся?
– Идет градостроительное проектирование в рамках проекта реновации 22 кварталов, которые выиграла на конкурсе компания “СПб Реновация”. Этим занимаются западные проектировщики. Заказчик разделил 22 квартала на двух генпроектировщиков по проектам планировок. И отдельно идет работа по объемно-пространственным решениям. Я видел проекты планировок – они сделаны в форме рассказа. То есть не так, как это делают у нас, – у нас сразу показывают конечный продукт, а западные генпроектировщики описывают логику – почему они пришли к таким решения, а не к другим.
– Подходы отличаются и концептуально?
– Новые идеи довольно трудно предложить, если мы используем старые технологии.
– Жители кварталов поймут систему доказательств логики проектировщиков?
– Тут главная задача – улучшение комфортности проживания. А метод, как этой комфортности достигли, зачем кому-то знать.
