Тридцать лет назад, при советской власти, когда бытовала шутка «покрыть архитектурной активностью городское пространство», в Ленинграде действовала специальная лаборатория градостроительной психологии. Чем занималась, мы спросили у ее сотрудника, тогда студента-психолога, Александра Величко.
– Зачем в Ленинграде была нужна такая лаборатория?
– Партийные руководители признавали, что раз градостроительная психология есть в цивилизованном мире, то она должна быть и в СССР.
– Лаборатория была большой?
– Четыре психолога и три архитектора. Нами руководила архитектор Ольга Мустафаева. Люди были колоритные, советские интеллектуалы. Научная часть уже тогда предупреждала, что исторический центр Ленинграда лучше не трогать. Хотя академик Лихачев занимался тогда древнерусской литературой, а о небесной линии мы знали только по песням “Аквариума”.
Среди пяти учреждений Ленинграда наша научная часть получала свежие западные журналы по архитектуре, дизайну и моде, эти издания в СССР были полузапретными.
– Кроме чтения журналов, чем занимались?
– Проблемой, как строить в спальном районе, чтобы было понятно, что это не райцентр. Это называлось “преемственность стиля Петербурга-Ленинграда”. Любой человек должен цеплять глазом элементы городской среды. Рекомендовали устанавливать скульптуру (но не памятники). Среди однообразных бетонных домов загружать сенсорику, избегать тотального асфальтирования, заменять его гранитным мощением.
Наши эксперименты могут показаться примитивными, но они использовались на практике. На карточках были нарисованы черной тушью образцы контуров волнистых крыш для типовых школ, других серийных объектов. На фокус-группах выяснялось, в какие образные ассоциации эти архитектурные элементы складываются. Петербургские мотивы шли в производство.
– К вам прислушивались?
– Однажды научной части поручили делать альбом для первого секретаря обкома Григория Романова. Задание звучало так: дать емкую информацию о состоянии градостроительства в Ленинграде. Психологи посоветовали дополнить строгие черно-белые фотографии текстами не более двух строчек. В альбоме, существовавшем в единственном экземпляре, была наклеена фотография асфальтовой дорожки, которая вела в тупик. Подпись гласила, что здесь запроектирована школа. Но еще не построена.
– Тридцать лет назад в рамках подготовки Ленинграда к Олимпиаде-80 открылась гостиница “Прибалтийская”. Она строилась по проекту группы архитекторов во главе с Николаем Барановым из ЛенНИИпроекта, научной частью этого института была и ваша лаборатория. Строительство “Прибалтийской” отличалось от других ленинградских проектов?
– Насколько я знаю, первоначально в проекте была отделка из штукатурки. Шведы, строившие отель, настояли на анодированном алюминии. Мы ходили смотреть, как они электроотвертками привинчивают планки. Зрелище было для нас фантастическим. В гостиницу простых советских граждан не пускали дальше одного отведенного для них кафетерия. Тогда и появились байки, что помещения убирают, втягивая весь мусор и пыль через вентиляцию.
– С точки зрения психолога, церетелиевский Петр уместен рядом с “Прибалтийской”?
– Нет. Он закрыл композицию “Корабелы”, задуманную авторами проекта гостиницы, и разрушил композицию входной площади. Еще хуже разноцветная неоновая вывеска с новым названием отеля. Она разрушает восприятие строгой архитектуры. Сохранять надо не только исторический центр, но лучшее из советского наследия.
Кстати, о центре. Тогда в ЛенНИИпроекте всерьез обсуждался вопрос превращения Невского в Сити. Расселить жилье и сделать там офисы. Но решили оставить проспект живым. Сейчас это мудрое решение спасло Невский, иначе нынешние пробки показались бы легкой прогулкой.
– Можно ли сделать существование человека в мегаполисе комфортным?
– Пешеход видит огромное здание, но не может правильно оценить расстояние до него. Кажется, что спокойно дойдет за 5 минут. Когда не хватает 20 минут, наступает усталость, раздражение. Чтобы улучшить обзор, может внезапно выйти на проезжую часть.
– Что вы предлагали в связи с этим сделать?
– Установить с одинаковым интервалом “сенсорные раздражители” – лавочки, фонари, стойки с информацией, малую архитектуру. Сейчас эта тема стала еще актуальнее.
– Раздражителей не хватает?
– Наоборот, их стало слишком много. Во всем мире говорят об архитектуре, соразмерной человеку. Например, строить гирлянду: узкая улочка – небольшая площадь – улочка – снова площадь. Улицы, идущие под разными углами, площади неправильной формы. Такие предложения были на конкурсе по “Набережной Европы”. Их сочли не петербургскими.
– Что стало с научной частью ЛенНИИпроекта?
– Ее закрыли в 1988 году.
