Иногда я по радио слушаю передачу про истории различных наград и каждый раз удивляюсь, сколько причин и возможностей в России получить награду определенной степени. Раздачу орденов в День России или в День народного единства швейцарец наблюдает с открытом ртом.
Он одновременно восхищается блеском дождя медалей и тут же расстраивается, потому что осознает, что ему в жизни ничего блестящего на груди не светит, кроме значка в честь национального праздника 1 августа. Так и он не блестит – он пластмассовый, и любой может его получить за пять франков, которые идут на благотворительные цели.
Нам, швейцарцам, нельзя – вот так. Еще в XIX веке в швейцарскую Конституцию был внесен закон, который всем госслужащим запрещает принимать иностранные титулы и ордена, а сама Гельвеция никаких орденов не дает. Как дети родины скромности мы, швейцарцы, конечно, гордимся, что нам ордена не нужны: не дай бог! Но разве не живет в каждой швейцарской душе тайная мечта получить за свои заслуги малюсенький орденок? Какой жадной кажется мадам Гельвеция на фоне щедрой души матери-России.
Кроме пластмассового значка (с цветочком, на картинке справа) швейцарцу ничего не светит.
Первый раз в моей жизни желание украситься орденами (чужими) охватило меня в 1991 году, когда Россия впервые представлялась на международной ярмарке в городе Базеле и на стендах продавались всякие значки. Для русских трудно представить, какой праздник для глаз швейцарца представляло море значков: самолеты «Аэрофлота», космические корабли «Союз», еще «Спутник», «Ленин», «СССР» и т. д. – во всех форматах. Я себе купил целое собрание и прикрепил к своей джинсовой куртке, за что и получил много косых взглядов в базельском трамвае.
Один из самых красивых значков с самолетом и с парашютом у меня выпросил коллега, потому что он хотел его носить на мундире во время службы в армии. Официально этого делать было нельзя, но вечером, в свободное время, никто его за это не накажет.
Но хотя в швейцарской армии орденов нет, есть все-таки возможность награждать особо рьяных солдат: это у нас называется «даровое звание». Отличный рядовой может достичь звания «ефрейтор» или выдающийся капрал может стать вахмистром. В швейцарской армии (как, наверное, в любой другой) активно обсуждается: кто заслужил продвижение, потому что и хороший солдат и хороший товарищ, а кто получил «вермишель» на плече только за то, что вечный «доброволец» и «жополиз».
Я очень хорошо помню конец последнего военного сбора, в котором я участвовал, когда наступил момент продвижения и мой хороший друг рассчитывал на «балку» ефрейтора. На мой взгляд, он заслужил повышения, и я этому был бы искренно рад. Но вместо него наградили бледного, ничем не выдающегося типа. «Если бы я знал!» – говорил мой разочарованный товарищ, и я понял, насколько важной мотивацией для него оказалась перспектива продвижения.
Раздача наград не только часто является несправедливой – она еще создает подозрительный союз между получателями наград и награждающими. Потому что награжденный в какой-то форме должен заплатить за славу – не так ли? Например, своей лояльностью.
Именно поэтому мой ревнивый взгляд на вручение ордена вытесняется жадной швейцарской недоверчивостью: почетная грамота мне кажется контрактом, который был подписан до того, как были прочитаны условия в мелком шрифте.
Евгений фон Арб
