20 сентября 1840 года. В Асунсьоне умер доктор Хосе Гаспар Родригес де Франсия и Веласко. Загадочный диктатор загадочной страны – Парагвая
Матушку-Русь часто называют многострадальной. По сравнению с Парагваем нашу долю можно назвать счастливой. Достаточно сказать, что за 1866 – 1870 годах, когда парагвайцы воевали с Бразилией, Аргентиной и Уругваем, мужское население страны сократилось в 9 раз.
При этом все время кто-то пытался построить в Парагвае общество всеобщего равенство и всеобщего счастья. Сначала – иезуиты. Они прикрепили индейцев к особым поселениям – редукциям, во главе которых стояли пасторы. В редукциях царило абсолютное равенство – даже одежда у всех индейцев была одинаковой. Со счастьем – тоже полный порядок: когда провинившегося секли, он целовал руки палачу.
Но в 1768 году испанцы изгнали иезуитов. Разумеется, не за издевательства над индейцами (кому до них какое дело), а по подозрению в сепаратизме.
За два года до этого родился Франсия. Он получил образование в Кордовском университете и стал доктором права и богословия. Как-то так получилось, что аргентинский город Кордова всегда был рассадником прогрессивных – даже чересчур прогрессивных – идей. Через 160 лет после Франсии в местном колледже будет учиться Эрнесто Че Гевара.
Франсия пропитался идеями французских просветителей. Руссо навсегда останется его кумиром. В сфере идей. А в сфере политики появятся новые кумиры – Робеспьер и Наполеон. В общем, в голове у доктора богословия – гремучая смесь. Что не мешает ему помаленьку делать карьеру и стать алькальдом (мэром) Асунсьона. Для человека на пятом десятке – неплохо, но и неблестяще.
Но тут Латинскую Америку залихорадило. Провинции Ла Платы (нынешняя Аргентина) отделились от Испании. И решили помочь Парагваю свергнуть колониальное иго, для чего отправили туда отряд в полторы тысячи добровольцев. Парагвайцы с оружием в руках отстояли свою колониальную зависимость. Но, пораздумав, тоже решили отделиться от Испании и провозгласили себя независимым государством. По легенде, Франсия выложил на стол два пистолета со словами:
– Вот мой аргумент против Мадрида, а вот – против Буэнос-Айреса.
В Асунсьоне собрался Конгресс, выбранный на основе всеобщего избирательного права (правда, только для мужчин). Тогдашняя прогрессивная общественность вдохновлялась не только идеями Французской революции, но и идеалами республиканского Рима. На римский манер Конгресс учредил должности двух консулов, которые должны были сменять друг друга каждые четыре месяца. Дальше понеслось по древнеримскому образцу, только с бешеной скоростью. Года не прошло, как из консула Франсия превратился во временного диктатора. Потом – в постоянного. Конгресс безропотно отдал в его руки всю власть.
Известно, что не вовремя введенное всеобщее избирательное право – первая ступень к диктатуре. Она же и последняя. Конгресс собрался в последний раз, чтобы присвоить Франсии звание верховного диктатора.
Верховный диктатор тут же раскрыл заговор и казнил своих бывших соратников в борьбе за независимость. Хотя, в принципе, Франсия не был кровожадным. Он предпочитал отправлять своих противников (по большей части – мнимых) в лагеря. Заключенные строили мосты, дороги, каналы.
Действительно, диктатура Франсии напоминает своеобразный вариант сталинизма. И промышленность, и сельское хозяйство, и торговля – под жестким контролем государства. Из 64 латифундий сделали государственные хозяйства, что-то вроде совхозов. Все это, конечно, ради народного блага и равенства.
Чтобы не заморачиваться с цензурой, поклонник энциклопедистов Франсия просто запретил все газеты. Запретил писать письма. Закрыл все высшие учебные заведения. Но при этом – ликвидация безграмотности, всеобщее начальное образование. В 1846 году американец Гопкинс сообщал, что в Парагвае нет ни одного ребенка, который не умел бы читать и писать.
Страна жила абсолютно изолированно от остального мира. (Добиться этого было нетрудно – Парагвай не имеет выхода к морю.) Ни один иностранный журнал, ни одна иностранная газета не могла проникнуть в Парагвай без разрешения диктатора. Попытка выехать из страны каралась тюрьмой. Все иностранцы находились под жесточайшим контролем и при малейшем подозрении также оказывались за решеткой. Французский ботаник и путешественник Эме Бонплан провел в заключении девять лет. Развернулась целая кампания по его освобождению, которую возглавили Симон Боливар и знаменитый географ Александр Гумбольт.
Коли вспомнили о Сталине, можно сказать и о Гитлере. Франсия – это анти-Гитлер. Полная противоположность теориям о чистоте расы. Стремясь создать парагвайскую нацию, он запретил браки между выходцами из Европы. Белые должны были жениться на индейцах. До сих пор в Парагвае два официальных языка – испанский и гуарани, а большинство населения – метисы.
Франсия вообще был большой оригинал. Он уничтожил рабство, сохранив его только для детей. По достижении 21 года человек обретал свободу. Крестьяне его обожали: он конфисковал земли у церкви и у своих противников (а это 98% всех земель) и отдал крестьянам в льготную аренду.
Под конец жизни диктатор стал мнительным. Не доверял даже врачам. Простудился, занялся самолечением и умер. Странная личность. Но в Парагвае он – отец нации. Достаточно сказать “El Supremo” (“Верховный”) – и каждый поймет, о ком речь.
