Мириться мы стали с Украиной. Что хорошо. Но тревожно. Потому что мы в мирном состоянии давно не жили. Нам нужны большие события, а не ожидание трансфера в 2024 году.
Трансфер – это про то, уйдет Путин или не уйдет. Если уйдет, то куда. Куда-то в союз с Белоруссией? Или, как Назарбаев, в лидеры нации? Или с Медведевым местами поменяются?
Ясно, что все это дико интересно, но обсуждать такое пять лет – игры для гурманов. А мы, простые люди, от скуки умрем. Нам надо свет в окошке дать. Или ужас в окошке. А то в скучном состоянии мы начинаем думать в ненужные стороны.
Поэтому, безусловно, должно еще что-то большое произойти. И надо считывать знаки, которые попадаются.
Скажем, заговорили опять о демографии. Что не растет население, несмотря на нечеловеческие усилия по наращиванию материнского капитала.
А зачем нам много населения? Ответ есть в трудах члена-корреспондента РАН Руслана Гринберга.
Гринберг говорит, что Россия вроде большая страна, но не такая большая, как нужно. В мире сейчас более-менее хорошо чувствуют себя либо очень большие по численности населения страны вроде Китая или Индии. Или маленькие государства – вроде Люксембурга и Монако.
В России живет 146 миллионов человек – это ни то ни се. По Гринбергу, в экономическом пространстве оптимально должно размещаться 280–300 миллионов человек. Тогда страна получает и внутренний рынок и абсолютные преимущества в международном разделении труда.
В СССР жило 288 миллионов – идеальное количество для economy of scale – экономии на масштабе, а теперь в два раза меньше, чем нужно.
Из этих выводов Гринберга понятно, почему в Кремле говорят о демографии. Но понятно, что экстенсивный путь наращивания населения – очень долгий. Даже запретив все аборты и открыв ворота всем мигрантам, мы не достигнем нужной численности.
Поэтому самый простой путь – объединение с кем-нибудь подходящим по количеству народа.
Муссируемое десятилетиями объединение с Беларусью кардинально ничего не решает – там меньше 10 миллионов человек живет.
Если уж решать проблему – то по-серьезному. Хорошо, например, объединиться с Бангладеш – у них 164 миллиона, у нас 146, итого 310. Или с Нигерией – у них 189 плюс наши 146. В сумме будет больше, чем надо (335 млн), но зато мы сможем не задумываться уже о необходимости борьбы за демографию. Может, и не зря приближенные к президенту люди зачастили в Африку.
Конечно, можно пытаться набрать нужное количество частями. Выбирая более симпатичные страны. Аргентина (44 миллиона) сейчас в жутком финансовом кризисе, а у нас на пенсионной реформе деньги сэкономлены. Народ в Аргентине считает сгущенку своим национальным продуктом. Мы тоже сгущенку любим. То есть у нас общие ценности.
Или взять и признать независимость Каталонии (7,5 миллионов) – конечно, это будет на руку испанским властям, которые давно хотят найти русский след в действиях индепендистов. И даже чего-то нашли – вроде Пучдемону, когда он еще не был в бегах, соратники предлагали позвонить некому Пу (что, конечно, все понимают как Путин), но сумел бы Пучдемон до Путина дозвониться, неизвестно, потому что он и не пробовал.
Но это все же некоторые фантазии. Потому что в Кремле серьезные люди сидят – они должны учитывать и политические последствия. Перечитать Чезаре Ломброзо, у которого всё изложено. Про то, что люди, живущие на равнине, сильно отличаются от тех, кто живет в горах, и тех, кто живет у моря.
Люди равнины – это большая часть населения России. Люди равнины верны традициям, не любят новаций, рождают не очень много гениев, зато привержены сильным правительствам.
Людей, живущих у моря, отличает экспансивность воображения и непрочность общественного строя.
Люди, живущие в горах, с трудом признают власть центральных правительств.
Исходя из этих теорий, объединение с Аргентиной, не говоря уже про Каталонию, выглядит не идеальным вариантом.
Понято, что кроме Ломброзо в Кремле изучают и другие теории. Про то, что империя, чтобы выжить, должна все время расширяться. Или про то – что расширяться надо не абы как, а чтобы обеспечить свою безопасность, то есть занять такую территорию, которая была бы ограничена морями, горами и непроходимым пустынями. В этом смысле почти идеально устроены США. И с населением у них порядок. Что обидно.
Компенсировать наши недостатки может теория Хэлфорда Маккиндера – про то, что тот, кто контролирует «хартленд», командует миром. Этот загадочный «хартленд» находится во внутренней Евразии. По последним данным – в Казахстане. Кончено, невозможно объяснить, прочему, обладая хартлендом, Казахстан еще не командует миром. Но, может быть, Назарбаеву просто не рассказали о теории Маккиндера.
В любом случае, надо ждать больших событий, которые поднимут наш тонус и избавят от скуки. И вряд ли это будут события из внутренней жизни.
Сергей Балуев
