Какой флот лучше: дорогой – для мира или дешевый – для войны?
Российский авианосец «Адмирал Кузнецов» возглавил пятерку худших авианосцев в мировой истории, по версии американского журнала The National Interest. Хотя полтора года назад именно «Адмирал Кузнецов», дымящий, как угольный крейсер начала прошлого века, напомнил всем, что Россия – великая морская держава. Так какой же военный флот у нас есть? Какой должен быть? И главное – зачем? Об этом «Город 812» поговорил со специалистом по истории флота, доктором исторических наук, профессором СПбГУ Кириллом НАЗАРЕНКО.
– Россия всегда вела континентальные войны. И всегда считала зоной своих интересов территории, находящиеся в пешей доступности. Нужен ли ей вообще мощный флот?
– Надо понимать специфику флота. Владение морем невозможно в таком контексте, как владение сушей. Можно владеть частью суши, но нельзя владеть частью моря. Если у вас есть самый сильный флот в мире, вы можете применить его в любом уголке земного шара. Любой флот, который не является самым сильным в мире, становится флотом ограниченного применения.
Исторически наш флот мог бить турок, шведов, но как только на арене появлялась Англия, мы могли только прятаться на базах и надеяться, что они нас не достанут. Во время войны с Англией в 1807–1812 годах удалось отсидеться, а во время Крымской войны – нет. И мы всегда понимали, что нам не построить такой мощный флот, как у Великобритании. Тем более что России строительство флота всегда обходилось дороже, чем другим странам.
Профессор Кирилл Назаренко
– Почему?
– Мы типичнейшая континентальная держава, практически не имеющая выходов в мировой океан. А до начала XX века вообще их не имевшая. При этом у нас целых четыре морских театра – Северный флот, Балтийский, Черноморский и Тихоокеанский. Далее, во всех странах военный флот появился на базе торгового. У нас он создан с нуля при полном отсутствии инфраструктуры и судостроительной базы. Наши матросы ничем не отличались от солдат – те же самые рекруты, набиравшиеся для пожизненной службы и находившиеся на государственном обеспечении. В Европе вплоть до середины XIX века матрос – это что-то типа нашего казака: он живет своей жизнью, сам обучается своему ремеслу и только в случае необходимости добровольно или принудительно попадает на военный флот. Наконец, еще очень важный фактор: наш флот на Балтике, с которого все начиналось, – единственный парусный флот, зимовавший во льдах. Из-за этого средний срок службы корабля при Петре I – 7–8 лет, при Николае I его довели до 15 лет. А у англичан – 60 лет. «Виктори», флагманский корабль Нельсона, как был спущен в 1764 году, так до конца XIX века на воде и стоял.
Поэтому наш флот всегда становится первой жертвой любого экономического кризиса. Сначала сокращают флот, потом армию. Диаграмма его развития – это кардиограмма сильно больного человека, которая скачет вверх-вниз. Последнее падение – 1990-е годы, по водоизмещению флот сократился раза в три. Теперь опять возрождение, но довольно скромное, несопоставимое с 1970-ми годами.
– А в XX веке решили, что мы все-таки должны быть крупнейшей морской державой?
– XX век все поменял. До этого флот был однороден: главная его сила – это линейный корабль, хочешь мощный флот – строй линкоры. Ну еще шхерный флот, но только у России и Швеции. А в XX веке появились новые виды вооружений – подводные лодки, торпедные катера, морская авиация – и родилась доктрина москитного флота. Дешевый флот, основанный на этих новых вооружениях, которого достаточно, чтобы отпугнуть или серьезно ослабить любого противника, приблизившегося к твоим берегам. И у нас в 20-е годы доктрина москитного флота была очень популярна.
В то время в руководстве шла серьезная идеологическая борьба. Сначала флотом управляли люди дореволюционной формации, они выступали за классический, так называемый сбалансированный флот из всех видов кораблей. А в конце 1920-х годов победила точка зрения нового поколения командиров, которые считали, что денег на это все равно нет и надо строить москитный фот. Но накануне второй пятилетки, в 1932–1933 годах, совершенно неожиданно политическое руководство выделило много денег на строительство флота. Моряки оказались к этому не готовы. Все понимали, как строить океанский флот: по образцу английского, американского или японского. Немножко понимали, как строить москитный флот. Но как строить флот, который москитный уже перерос, а до океанского не дорос, никто не понимал. И сейчас не понимают.
– Кто-то еще строил москитный флот?
– Да. Финляндия, Швеция, Польша, латиноамериканские страны.
– А Франция и Италия?
– Они как раз пытались строить сбалансированный флот. Существовало Вашингтонское соглашение 1922 года, подписанное пятью странами, которые были владельцами океанского флота, об ограничении морских вооружений. Великобритания и США имели наибольшие, равные друг другу флоты, Япония – следующая, а Италия и Франция – на третьем месте. У нас к началу Второй мировой войны уже строили крейсера и были заложены линкоры – мы брали курс на океанский флот. Но как его применять, когда было понятно, что он будет слабее флотов вероятного противника, не знали. Тем более что флот распылялся на несколько театров: на Тихом океане против Японии, на Балтике – против Великобритании и Германии.
– Зачем же тогда стали его строить?
– Думаю, это было политическое решение, принятое руководством страны во главе со Сталиным. Флот, в отличие от армии, может широко применяться в мирное время. Его можно послать к берегам своего противника для демонстрации флага в тот пограничный момент, когда дипломатические аргументы уже закончились, а применять силу еще не хочется.
Сталин очень четко понимал, что нам нужен океанский флот не для войны, а для мира. Но прямо об этом не говорили, так как официально СССР клеймил империалистов и их «дипломатию канонерок». А моряки этих политических мотивов не понимали. Адмирал Кузнецов (возглавлял ВМФ в 1939–1946 и в 1951–1955 гг.) в своих воспоминаниях пишет, что «у Сталина была труднообъяснимая страсть к тяжелым артиллерийским кораблям».
К тому моменту у СССР было только три старых линкора постройки 1914 года типа «Севастополь». В 1937 году на коронацию английского короля все державы послали свои эскадры, это был смотр технических достижений. А СССР представлял линкор «Марат» еще довоенной постройки. И западная пресса, кончено, это отметила.
Уже после Второй мировой войны, когда мы стали оной из двух сверхдержав, отсутствие линейных кораблей и недостаток крейсеров очень связывал руки. Например, во время Карибского кризиса, если бы мы могли послать транспорты в сопровождении военных кораблей, американцы не смогли бы их блокировать. А в 80-е годы, наши сторожевые корабли с американскими в Черном море бортами бились.
– Зачем?
– У нас было свое представление о границах территориальных вод, а у американцев – свое. Они, чтобы понервировать наших, заходили в воды, которые мы считали своими. А мы их оттуда буквально вытесняли. Стрелять нельзя, потому что это – война, а бортами биться можно.
Когда Брежнев приходит к власти, появляется точка зрения, что нам надо строить океанский флот, который будет равен американскому или даже его превзойдет. К 1980-м годам доросли до идеи авианосных группировок, в план были поставлены 10 авианосцев, но построить успели только один – «Адмирал Кузнецов». Хотя для ведения атомной войны с США достаточно было атомных подводных лодок, которые дежурили подо льдами.
Авианосцы – именно для политических и локальных задач, потому что в случае большой войны их уничтожат в первую очередь.
– Не получается ли, что старый дымящий «Адмирал Кузнецов» наносит по имиджу России такой же удар, как «Марат» в 1937 году?
– У США тоже не такие уж и новые авианосцы. Два из них введены в эксплуатацию в 1970-е, три – 1980-е, три – в 1990-е и еще два построены после 2000 года. Один авианосец сейчас находится в постройке. Наш «Адмирал Кузнецов» введен в эксплуатацию в 1991 году. То есть он моложе 5 американских авианосцев и старше других 5 американских авианосцев. Что касается флотов других морских держав, то у Великобритании, Франции и Испании в строю вообще не осталось авианосцев, у Италии и Индии есть по 2 корабля этого класса. Кроме того, по 1 авианосцу имеют Китай и Бразилия. В постройке сейчас 1 авианосец США, 2 авианосца Великобритании, 1 – Индии. Так что Россия с «Адмиралом Кузнецовым» пока выглядит довольно неплохо, но лишь в ближайшей перспективе. В ближайшие годы у Великобритании появится 2 авианосца, а у Индии их станет 3. Поэтому если Россия собирается продолжать активную внешнюю политику, нужно думать о закладке нового авианосца. Но построить его можно, только имея сильную экономику.
– Но ведь гонка вооружений, в том числе строительство авианосцев, и надорвали советскую экономику.
– Это сложный вопрос, соответствующих исследований нет. Говорят, что СССР не смог выдержать гонки вооружений, но я так не считаю. Наш военный бюджет как достиг во второй половине XIX века уровня 25% всех расходов, так с тех пор на этом уровне и стоит. Только в 20-е годы, после Гражданской войны, опускался до 15%, а накануне и во время Великой Отечественной войны достигал 70%.
– Это собственно военные расходы или с учетом ВПК?
– Военные. Расходы на ВПК, который, как правило, двойного назначения, посчитать очень сложно. Вот, например, банка сгущенки. Никто не знает, что это на самом деле – ручная граната.
– И я не знаю.
– А вот. По размеру она меньше других консервных банок – как раз такая, чтобы удобно было держать в руке, стенки ее из более толстой жести, это требование военных. Тот же станок, который заливает в банку сгущенное молоко, может заливать тротил. Машина, которая делает макароны, может артиллерийский порох формовать. Поэтому такого рода оборонные расходы посчитать невозможно. Я думаю, разговоры, что СССР надорвался на гонке вооружений, – объяснение, очень устраивающее наши власти. Вернее, устраивавшее до 2014 года, когда они старались не привлекать внимание к расходам на оборону.
– И что – к своему концу СССР догнал американский флот?
– По водоизмещению он приближался к американскому, потому что у нас кораблей легких классов было больше, чем у них. По авианосцам отставали, но если бы те планы реализовались, то к 2000 году должны были догнать. По числу подлодок мы всегда превосходили, в основном за счет дизельных.
Сравнение ВМФ России и ВМС США. Инфографика Федора Шумилова.
– Но наш флот сосредоточен на 4 театрах, а у американцев – на двух. Значит, при сопоставлении сил надо учитывать еще вопрос мобилизации.
– Нет. Балтийский и Черноморский театры имеют вспомогательное значение, стратегическими являются только Тихоокеанский и Северный. И это опять же вопрос, о какой войне речь. Если о глобальной, то не имеет значения, откуда пускать ракеты. А если о дипломатии канонерок, то из Тихого и Северного Ледовитого океанов корабли могут дойти куда угодно.
– Через Ла-Манш незаметно не пройдешь.
– Можно огибать Англию с другой стороны. Во время холодной войны американцы пытались оборудовать позиции между Гренландией и Шотландией, чтобы наши подлодки не могли выйти на коммуникации между США и Европой. Но так и не смогли полностью это сделать. А в Тихом океане тем более лодки не заблокировать.
– В начале XX века решали, где строить основную базу флота – в будущем Мурманске или в Либаве. А в чем принципиальная разница?
– В ответе на вопрос, с кем мы будем воевать. На Западе тогда было два вероятных противника – Германия и Великобритания. Великобритания более опасный враг на море, с ее главными силами нам было не справиться. Единственное, что оставалось, – поддерживать береговую оборону и пустить крейсера в океан, чтобы они разоряли английскую торговлю. Для этого лучше подходил Мурманск – там открытый путь в Мировой океан.
– Крейсера же очень далеко уходили от своих баз.
– Это не страшно. Они строились так, что могли пройти чуть ли не половину земного шара на своем запасе угля. Миклухо-Маклай не зря ведь ездил папуасов изучать: у него было секретное задание от морского ведомства найти подходящие закрытые гавани, где можно оборудовать склады угля для крейсеров. И с папуасами он дружил, чтобы они эти склады охраняли.
– Нашел?
– Да, нашел и с папуасами договорился. Но об этом он в своих книжках не писал.
А если готовиться к войне с Германией, то нужно было отражать атаки немецкого флота, который мог высаживать десанты на побережье в тылу нашей армии. И для этого подходила Либава как единственный незамерзающий порт. В итоге решили, что немецкий десант опаснее войны с Англией, и выбрали Либаву. Но во второй половине 1890-х годов руководство страны увлеклось завоеваниями на Дальнем Востоке, и флот был переориентирован на Тихий океан. А после его разгрома в русско-японской войне и усиления немецкого флота в начале ХХ веке на Балтике речь могла идти лишь об обороне заливов – Финского, Рижского и Ботнического.
– В XVIII веке русский флот более-менее успешно воевал со шведским, но последняя наша крупная победа на море – Синопское сражение 1853 года. Почему потом все так скромно?
– Флот и армия – это те сферы, которые в первую очередь зависят от развития экономики страны. До начала XIX века Россия мало в чем уступала в экономической области морским державам во главе с Англией. Поэтому русский флот при всех географических трудностях, о которых шла речь выше, мог быть на высоте. В начале XIX века в Англии происходит промышленный переворот, она резко ускоряется в своем экономическом развитии, в 1830-е годы промышленный переворот охватывает Францию, к середине века – остальные страны Западной Европы, а Россия вступает на путь капитализма и промышленного переворота лишь в 1860-е, став таким образом отстающей страной. Экономическое отставание сказывается на политических структурах – руководству страны все труднее принимать верные решения. И на этот же период приходится качественное изменение флота – он становится паровым и броненосным. Этим, на мой взгляд, объясняется довольно бледная роль русского флота во второй половине XIX и начале ХХ века.
Довольно большой флот удалось с огромными усилиями построить, он был уничтожен в Русско-японскую войну. После этого делается попытка возродить флот, но она была прервана Первой мировой войной. Затем до начала 1930-х финансирование флота было крайне скудным. Только он начал возрождаться – тут Великая Отечественная война. Но в 1930-е было заложено главное основание в строительство флота – была проведена индустриализация и возник экономический базис для сильного флота. Поэтому когда насущные требования обороны в 1950-е годы были удовлетворены, встал вопрос о строительстве действительно большого флота.
– Все-таки в Первой мировой войне русский флот в Черном море обладал перевесом над турецко-немецким. Возможно ли было полностью установить контроль над морем, организовать десант в Константинополь?
– О перевесе можно говорить лишь с 1916 года, когда в строй вошли линейные корабли «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая». В принципе, десант в Босфор был возможен, но сама высадка не означала захвата черноморских проливов. Наши союзники в 1915 году высадились на Галлиполийском полуострове, но не смогли развить наступление и вынуждены были эвакуировать свои войска. Причем турки справились своими силами. А если бы русские высадились на берегах Босфора и угроза захвата проливов стала бы реальной, ничто не мешало немцам перебросить в Турцию несколько дивизий и заблокировать русский плацдарм. Ведь захват зоны проливов Россией означал отсечение Османской империи от союзников и ее быструю капитуляцию, а это высвобождало силы России и Англии и приводило к наступлению против Болгарии, а там и до южных границ Австро-Венгрии было недалеко. Поэтому допустить захват проливов Россией было смертельно опасно для Германии и ее союзников. Германия приложила бы все силы, чтобы не допустить такого развития событий.
– Какова современная стратегия использования военно-морского флота России?
– Сейчас в представлениях об использовании флота и армии происходят очередные серьезные сдвиги. Мне кажется, что сейчас флот в основном сориентирован на локальные операции, наподобие конфликта с Грузией 2008 года или участия в сирийском кризисе. Заказ во Франции вертолетоносцев типа «Мистраль» лишний раз подтверждает это. Они малоценны как боевые корабли, но позволяют с комфортом перебросить небольшую десантную группировку в любой район мира.
Антон Мухин
