Апрельское постановление правительства Петербурга об установке мемориальной доски бывшему первому секретарю Ленинградского обкома КПСС Григорию Романову стало предметом споров и протестов – касавшихся в первую очередь деятельности Романова, но не анализа самого постановления. А стоит проанализировать логику появления такого постановления и рассмотреть его в контексте аналогичных фактов. Кстати, сама мемориальная доска, как мне сообщили, спроектирована и уже изготовлена в Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии им. А. Л. Штиглица и к установке готова, так что произойти это может в любую ночь.
В процессе ожесточенного обсуждения приводились различные аргументы “за” и “против”, из последних – ненависть Романова к культуре, отношение к Товстоногову и Юрскому, “дело Эткинда”, выдавливание Иосифа Бродского из СССР, внедрение ПТУ, дискриминация евреев и т.д. Было достаточно и панегирических выступлений, хотя никто не смог затмить Юрия Белова, который в 2008-м написал статью в связи со смертью Романова: “За тринадцать лет под руководством Романова в Ленинграде и области осуществлены столь грандиозные проекты в развитии промышленности, сельского хозяйства, в социальной и культурной жизни, что это время ленинградцы называют эпохой Романова. Никто из его предшественников, в том числе и знаменитых – Киров, Жданов, Толстиков, – так долго не руководил ленинградскими коммунистами. Один из видных деятелей КПСС, чье честное имя до сих пор очерняется нравственными лилипутами…” (cтатья размещена на официальном сайте газеты “Советская Россия”).
Основная проблема обозначилась сразу, хотя это и не было кем-либо осознано: все, что пишут о Романове, это не более чем субъективная публицистика, основанная на личных воспоминаниях. Да, вроде бы есть несколько фактов – Юрский, Эткинд и Бродский, однако прямых документальных доказательств того, что к этому был причастен лично Романов или хотя бы бюро Ленинградского обкома КПСС, на заседаниях которого он председательствовал, – таких фактов нет. Не написана и полноценная, подробная история Ленинграда хотя бы за 1970 – 1983 годы, когда тут командовал Романов. История, опирающаяся не только на воспоминания, но и на достоверные исторические документы. Которые может прийти и перечитать или проверить каждый.
Истории Ленинграда нет – и у этого обстоятельства есть совершенно очевидное объяснение: Центральный государственный архив историко-политических документов (Таврическая ул., 39), по существу, не рассекречен. Поясню: это бывший партархив Ленинградского обкома и горкома КПСС, здесь хранится 5 млн дел, касающихся деятельности как областного, городского, районных партийных комитетов КПСС, так и всех первичных партийных организаций. В советское время сюда пускали только членов КПСС, после 1991 года – всех желающих, но когда вы приходите в архив, то выясняется одна существенная деталь. В архиве примерно 5 млн дел, из них половина – это личные дела по приему в КПСС, из другой половины примерно 50% до сих пор имеют гриф секретности. Причем все самое существенное засекречено.
Я сейчас регулярно работаю в этом архиве, занимаясь историей Ленинградской писательской организации. Союз писателей располагался в Дзержинском районе Ленинграда, его курировал Дзержинский райком КПСС, и мне понадобились материалы партконференции Дзержинского РК, которая состоялась в ноябре 1964 г., поскольку в докладе первого секретаря РК Н. С. Косаревой критике был подвергнут Союз писателей. Ничего не вышло – дело с соответствующими материалами засекречено, и мне ничего не выдали.
Правда, есть процедура рассекречивания: я написал заявление, комиссия, которая заседает 4 раза в год, в сентябре рассмотрит мое заявление и примет положительное или отрицательное решение, после чего решение комиссии утвердит или не утвердит губернатор СПб. Я подал заявление на рассекречивание 4 дел в конце мая, а позвонить и узнать о результатах мне предложили в конце октября 2010-го.
Чтобы изучить деятельность Романова, надо иметь возможность читать дела из фонда бюро обкома КПСС за 1970 – 1983 гг., потому что КПСС была правящей не на словах, а реально, и именно тут могут быть документы, по которым можно судить о том, как он командовал, что требовал, что в итоге в Ленинграде получалось. Однако документы по-прежнему наглухо засекречены. А ведь дел, касающихся периода Романова, наверное, тысячи. Даже если на них на всех написать заявления, то сколько времени комиссия при существующем порядке будет все это рассматривать? И с каким результатом?
Причем на рассекречивание дел из фонда бюро обкома даже не написать заявление, потому что не выдают и описи, которые, видимо, также засекречены.
По этой причине составить объективную историческую картину Ленинграда 1970 – 1980-х гг. невозможно, и в итоге такие, как Ю. Белов имеют возможность писать панегирики, а мы не можем аргументированно возразить. И они в случае протестов против установки мемориальной доски сразу заявляют: а где факты? у вас одни эмоции, все субъективно…
То есть протестовать надо не столько против этой доски Романову, сколько против того, что нам не доступна историческая память, в том числе и правда о Романове. Например, в 1970 – 1980-е гг. под лозунгом “Из класса школьного – в класс рабочий!” проводилась профессиональная ориентация школьников на получение рабочих специальностей в ПТУ (профессионально-технических училищах). И было бы очень любопытно узнать детали кампании, причем именно из архивных обкомовско-горкомовских источников, откуда команды и шли. Наверняка все не уничтожено, как ни старались. А пока мы располагаем только воспоминаниями, которые начинаются с пресловутого “говорят”: “Говорят, что инициатором всех этих “башенных” ПТУ был секретарь Ленинградского обкома партии Романов <…>. Так как в Ленинграде не хватало рабочих, <…> Романов задумал разрешить эту проблему одним ударом: загнать в ПТУ всю молодежь, заканчивающую ленинградские школы. На молодых людей было оказано сильное давление.
Восьмиклассникам с посредственными отметками в табеле закрывали путь в девятый класс, десятиклассникам препятствовали поступать в институты” (СССР, рабочий класс восьмидесятых годов. Рассказывает рабочий Л. Короткин // Грани (Frankfurt/M.). 1984).
Нет достоверных данных и о массовом создании объединений в Ленинграде – в 1977 году я, молодой инженер, пришел после окончания вуза в Станкостроительное объединение им. Свердлова, и старшие товарищи рассказывали мне много интересного о вреде и бессмысленности этих объединений, создание которых имело не экономический, а административный смысл. Однако и эти данные в архиве засекречены, а было бы интересно узнать из документов обкома, как происходило создание объединений, какой эффект дало, какова была личная роль Романова.
Пока же архив на 75% засекречен, у городской власти нет морального права восхвалять Романова и вешать в его честь мемориальную доску. Потому что достоверно известно лишь одно: занимал должность.
С недоумением по поводу засекреченности архива я обратился в Федеральное архивное агентство. И на свой запрос я получил ответ от руководителя Федерального архивного агентства А. Н. Артизова (от 7 июня 2010 г. № Р/3 – 1446). Во-первых, пишет г-н Артизов, в ЦГАИПД СПб “действительно еще имеется значительное количество дел, гриф секретности с которых до сих пор не снят, несмотря на то, что установленный федеральным законом “О государственной тайне” тридцатилетний срок засекречивания сведений уже закончился. Документы, о которых Вы упоминаете в своем письме, – документы секретной части Особого сектора Ленинградского Горкома КПСС – не могут быть рассекречены без проведения в установленном порядке экспертизы на предмет наличия в них сведений, составляющих государственную тайну”.
Во-вторых, “порядок рассекречивания и продление сроков засекречивания архивных документов утвержден решением Межведомственной комиссии по защите государственной тайны от 12.03.2010 № 178. Экспертизу документов проводит действующая при Губернаторе Санкт-Петербурга Межведомственная экспертная комиссия по рассекречиванию документов КПСС, которая была создана в 1998 г.”.
Не могу не отметить, что в ЦГАИПД СПб с ведома Федерального архивного ведомства очевидным образом нарушается федеральный закон “О государственной тайне”, который, конечно же, выше по статусу, чем любые решения какой-то комиссии. Тем более что решения Межведомственной комиссии по защите государственной тайны, в том числе и бумага № 178 от 12 марта 2010 г. – все это засекречено, а по ч. 3 ст. 15 Конституции “любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы… человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения”. Таким образом, ссылка на бумагу № 178 от 12.03.2010 незаконна, т.к. противоречит Конституции. Поскольку существенно ограничивает мое право на информацию. Т.е. бумага № 178 не может отменять или ограничивать действие федерального закона.
И материалы, которые я хотел посмотреть и которые относятся к 1963 – 1967 годам (Ф. 25. Оп. 91. Д. 20, 58, 73; Ф. 25. Оп. 98. Д. 62, 69), мне должны были выдать сразу, безо всяких особых просьб. Но, например, в д. 69 содержатся материалы по коллективному письму архитекторов Ленинграда в ЦК КПСС о ненормальном положении с делом охраны памятников (тогда была опасность об уничтожении фактически всего Невского пр.), а, скажем, в д. 58 – копии писем и справок горкома в ЦК и в обком “об идейно-политическом воспитании творческой интеллигенции”.
Если уж засекречено это, то что уж говорить о заседаниях бюро обкома КПСС, который возглавлял Романов! А, кстати, в 30-летний срок попадает уже практически весь его период по 1980 год.
КОНТЕКСТ
Если мемориальную доску Романову и решатся повесить, то уже через неделю о ней забудут навсегда. Поэтому лично я ничего страшного в этом не вижу. Гораздо неприятнее те общие процессы, частным проявлением которых эта романовская доска является.
“Шли вперед, пришли назад” – Этой строчкой из Олега Григорьева идеально описывается кривая нашего развития, начиная с 1987 года. Большая группа номенклатуры решила стать собственниками той формально общенародной собственности, которой они лишь распоряжались, но не владели. И они стали собственниками, сознательно заменив государственно-монополистический социализм государственно-монополистическим капитализмом. Одним из этапов замены стала временная дискредитация КПСС и КГБ. А после того как период дискредитации завершился, возникло желание заново утвердить и прежние символические ценности. Мемориальная доска Романову, инициатором установки которой являются В. Ходырев и “землячество ленинградцев в Москве”, в этом ряду далеко не первая. Но, как обычно бывает, с протестами немного опоздали.
Потому что еще 14 июня 2005 года на здании страхового общества “Саламандра” (Гороховая ул., 6, памятник местного значения), где некогда располагалась Высшая школа Министерства государственной безопасности, появилась мемориальная доска Г. Алиеву. Доска отметила место, где этот деятель МГБ учился в 1949 – 1950 гг. Доску сделал скульптор Ян Нейман, которому, видимо, безразлично, что делать – лишь бы платили. Остается только напомнить в этой связи про парадоксальный указ президента РФ от 10 мая 2003 г. № 521 “О награждении орденом святого апостола Андрея Первозванного Алиева Г. А.”.
Вот когда надо было активно протестовать – в 2005 году, когда появилась доска Алиеву на здании Высшей школы МГБ. Однако никаких протестов это событие тогда не вызвало.
Есть такое понятие в палеонтологии – “рекуррентная фауна”. Это фауна, повторно появляющаяся в данном регионе после некоторого перерыва во времени без существенных изменений ее состава. Феномен рекуррентности распространяется и на символические формы, в частности относится к вновь идеализируемому советскому прошлому, разоблаченному в период перестройки. Именно так возникла доска Алиеву, которую знатоки восприняли в контексте статьи В. Эфендиева “Алиевщина, или Плач по “сладкому” времени” (Правда. 1990. 4 февраля), в которой была подробно проанализирована деятельность клана Алиева. Вот фрагментик: “Брат жены самодержца становится доктором медицинских наук, заместителем директора НИИ. Его тесть получает портфель министра связи. Брат этого тестя вершит правосудие на посту заместителя прокурора республики, а их сестра – на ниве здравоохранения в ранге заместителя министра”. Мемориальная доска означала реабилитацию и МГБ, и Алиева и повторное введение их в коллективную память.
Доска Алиеву была открыта в 2005-м. В 2005-м же вышел 4-серийный фильм “Брежнев” режиссера С. Снежкина. 2005 – 2006 гг. были отмечены попытками возродить и брежневский культ, но это оказалось безнадежной затеей. Кстати, в это же время, в июле 2005 г., Азербайджан подарил Москве памятник Г. Алиеву, появилось распоряжение правительства Москвы, предписавшее воздвигнуть его в сквере около кинотеатра “Баку”. Быстро были сделаны фундамент и постамент, однако это вызвало резкие протесты москвичей, в результате чего новым распоряжением было предписано в срок до 25.12.2009 подобрать новые возможные места. Памятник так и не установлен, но характерен тренд в желаниях властей по новому символическому оборудованию общественного пространства.
К 90-летию Андропова (15 июня 2004 г.) собирались установить памятник Андропову в Москве. 6 октября 2003 г. стало известно, что монумент уже решено поставить на проспекте Андропова, рядом с парком “Коломенское”. Причем ранее, в 2000 году, мемориальная доска в честь Андропова появилась на здании на Лубянке (ее оттуда сняли “на заре демократических перемен”). Однако вследствие протестов московской общественности попытка установки памятника провалилась, и больше к этому вопросу уже не возвращались. Вместо этого памятник Андропову открыли 8 июня 2004 г. в Петрозаводске (скульптор М. Коппалев). Вскоре, 11 сентября 2004 г., памятник Дзержинскому был открыт в подмосковном Дзержинске (скульптор С. Яндубаев).
А 8 ноября 2005 г. во двор здания ГУВД в Москве (ул. Петровка, 38) был возвращен бюст Дзержинского работы скульптора А. Бичукова (был установлен в 1977 г.), демонтированный 20 августа 1991 г.
