Приозерский суд приговорил к 14 годам строгого режима 38-летнего священника Глеба Грозовского. Его признали виновным в насильственных действиях сексуального характера в отношении трех несовершеннолетних.
В 2013 году заявления в полицию подали родители двух девочек, которые рассказали, как отец Глеб приставал к ним в православном детском лагере на острове Коневец и на греческом острове Кос. Правда, в розыск священника объявили заочно: он находился в Израиле. В апреле 2014 года следственный комитет послал запрос в израильский Минюст с просьбой об экстрадиции, а Грозовский тем временем стал хлопотать о продлении ему легального пребывания в стране (находиться в Израиле без визы можно в течение трех месяцев). В сентябре 2014 года Грозовского арестовали: ему инкриминировали еще один эпизод с приставанием к девочке, уже в израильской Хайфе, но заявители вскоре отказались от преследования. Летом 2016 года Грозовского экстрадировали в Россию. Кстати, годы, проведенные в израильской тюрьме, священнику, по-видимому, не зачтут, и срок отбывания наказания начнет исчисляться с июня 2016-го.
Обвинение просило для Грозовского 15 лет лишения свободы. Судья приговорила к 12 годам за первый эпизод и к 13 – за второй. При сложении сроков получилось 14 лет. Глеб Грозовский свою вину не признал.
Суд проходил в закрытом режиме: журналистов и группу поддержки не пускали даже в здание. Однако было известно, что адвоката Михаила Уткина пытаются вывести из процесса: священнику постоянно предоставляют дежурных адвокатов, от которых он отказывается. Глеб Грозовский возмущался тем, что ему не дают ознакомиться с материалами уголовного дела, а это обязательная процедура, предшествующая суду. Следователь утверждал, что Грозовский виноват сам: он отказался читать первый том, а потребовал сразу все. Словом, утверждали в следственном комитете, адвокат затягивает дело, рассчитывая, что максимальный срок пребывания под стражей закончится до приговора, и подсудимого придется выпустить.
Любовь Грозовская, сестра священника, утверждает, что все было не так. Адвоката Уткина пытались отсечь от дела с самого начала, с момента предъявления обвинения, когда ни о каких сроках речи еще не шло. Грозовскому упорно навязывали карманного адвоката. Затем судья отклоняла все ходатайства защиты: так, было отклонено ходатайство о назначении сексологической экспертизы (от обычной экспертизы у психиатра Грозовский отказался, потому что на тот момент, когда ее назначили, у него как раз отсутствовал адвокат). Потом защитник требовал вывести из дела видеопоказания девочек-потерпевших, так как на записях не было видно их лиц: это могли быть подставные люди. Когда защита представила в суд аудиозапись, на которой одна из девочек рассказала, как мама требовала от нее дать в суде лживые обличающие показания, запись не приняли. Якобы она была сделана с нарушениями и поэтому доказательством не является. А еще, по мнению сестры обвиняемого, суд явно демонстрировал свою предвзятость при допросе несовершеннолетних свидетелей. Свидетелей обвинения, даже 16-летних, на суд пропускали с родителями. А у свидетелей защиты (того же возраста) родителей выгоняли. Впрочем, законный представитель в суде требуется только если свидетелю не исполнилось 14 лет.
«Я создала в Интернете блог «Сила в правде», – говорит Грозовская, – и выкладываю туда новости с процесса и новости от отца Глеба, с ним иногда удается поговорить по телефону. Судья пообещала, что меня ждет уголовное преследование за неуважение к суду. А сама я думаю, что мне могли уже наркотики подбросить или нападение в подворотне организовать».
Защитники Грозовского утверждают, что священнику могли мстить: либо родители детей, отчисленных из православного лагеря за шалости, либо наркодельцы и сторонники ювенальной юстиции, с которыми тот, по их словам, активно боролся. В защиту священника выступали игроки «Зенита» – отце Грозовский был официальным духовным отцом команды, боксер Николай Валуев, музыкальная группа «Маша и медведи», художник Дмитрий Шагин.
Отметим также, что закон, столь сурово карающий педофилов, был ужесточен не так давно: в 2012 году любые, даже добровольные интимные контакты с детьми, не достигшими 14 лет, депутаты приравняли к изнасилованию и наложили вето на условное наказание.
По просьбе «Города 812», приговор прокомментировал психиатр-криминалист, доктор медицинских наук Михаил Виноградов.
– Ему дали мало! Действительно, у нас иногда убийцам выносят менее суровые приговоры, чем 14 лет строгого режима, но даже убийца и грабитель не так опасен как педофил, потому что он совершает преступление один раз и, как правило, больше на такой шаг не отваживается. От грабителя можно защититься, потому что можно уловить идущую от человека агрессию, а от педофила — никак, потому что его поведение обманчиво, у него располагающая внешность и манеры, он это знает и этим пользуется. Как правило, педофилы это не насильники, а совратители. Они никогда сразу не поведут ребенка к себе. Сначала это душевные беседы, море симпатии и сочувствия. «Отец ругается за двойки? Мать не дает конфет: говорит, ноги будут толстые? Вот тебе конфеты и не парься из-за школы, все в детстве прогуливали, и твои родители тоже…» Всем в детстве нужен был старший друг, и священник на эту роль вполне подходит. И только когда знакомство перерастает в дружбу, такой «приятель» зовет ребенка к себе домой, показывает видеоролики, причем, вполне пристойные. И спрашивает, например: красивая фигура у этой модели? А ты знаешь, что у тебя еще лучше? Давай ты разденешься, и мы сфотографируем. И дальше ребенку начинает все больше нравиться ласковый дядя, который прощает все шалости, и все меньше — строгие родители. Жертвами педофила становятся даже девочки из обеспеченных семей: их не заманишь конфетой, зато они очень отзывчивы на человеческое отношение. Видимо, дома его не хватало. Совратители опасны еще и тем, что никогда не останавливаются, они просто не могут себя контролировать, хотя внешне это очень спокойные и уравновешенные люди. Если Грозовский уже в Израиле умудрился попасть в аналогичную историю, зная, что ходит по краю, это о чем-то говорит».
Эксперт заявляет, что в достоверности показаний двух жертв он не сомневается, хотя одной из них на момент преступления было 12 лет, а другой 9. Дети не умеют скрывать правду, а на следствии с ними работают хорошие психологи, которым удастся разговорить кого угодно. О том, как психологи по рисункам детей делают выводы о том, подвергался ребенок сексуальному насилию или нет – см. здесь.
Нина Астафьева
