Девять архитектурных проектов музейно-выставочного комплекса «Оборона и блокада Ленинграда» выставлены в Манеже Конюшенного ведомства. Это результат закрытого конкурса. Проекты делались для конкретного места – музей должен появиться на Смольной набережной внутри петли дорожной развязки Орловского тоннеля (про тоннель, правда, уже давно не говорят). Из девяти проектов один норвежский, один финский, один немецкий, один московский и пять петербургских. Представляем их в порядке, опубликованном на сайте конкурса.
- «Студия 44» Никиты Явейна (Петербург).
Восемь отдельных зданий – тематических блоков «Быт», «Холод», «Голод» и т.д. Они объединены подземным залом с круговой мультимедийной стеной о 872 блокадных днях. Этот проект считается главным фаворитом.
- «Архитектурная мастерская Мамошина» (Петербург).
Здание – крепость, окруженная искусственным рвом. Количество окон – 872. Считается просто фаворитом.
- «Земцов, Кондиайн и партнеры» (Петербург).
Здание – суровый монолит, разрывающий блокадное кольцо. Еще один фаворит.
- «А.Лен» Сергея Орешкина (Петербург).
Здание с большим общедоступным пространством на крыше.
- «Архитектурная мастерская Олега Романова» (Петербург).
Оммаж супрематизму, комплекс состоит из сочетания нескольких разных кубов.
- «Проектный институт Арена» (Москва).
Один куб, который спрятан за белыми стенами, размещенными по кругу.
- Snøhetta (Норвегия).
Идея норвежцев – путь зрителя к свету: от нижнего уровня наверх через блокадную историю
8 .Thomas Herzog Architekten (Германия).
В мае на установочном семинаре Томас Херцог спросил организаторов: «Если я позову серьезных инженеров и выиграю конкурс, вы можете гарантировать мне реализацию проекта?» И не получил утвердительного ответа. Возможно, скромное архитектурное решение – реакция на тот диалог.
- Lahdelma & Mahlamäki (Финляндия).
Здание снизу доверху пронизывает спираль как символ несгибаемости человеческого духа.
У изучивших проекты экспертов появились вопросы. Основные такие. Правильно ли делать архитектурный проект, не понимая, что за музей будет внутри здания? Разумно ли выбранное место? А главное – нужно ли стоить новый музей, когда есть существующий Музей блокады в Соляном городке? Не разумнее ли вкладывать деньги в него?
Вадим Шувалов
Комментарии к блокадному конкурсу
Антон Финогенов, директор института «Урбаника»:
– Блокадная тема в истории Ленинграда – Петербурга настолько важна, что явно требует не только возвращения и реконструкции большинства помещений, которые изначально принадлежали Музею обороны и блокады Ленинграда в 1944–1949 годах, но и создания нового мемориально-музейного комплекса.
В то же время необходим реальный прогресс в расширении существующего музея в Соляном городке. Без этого в обществе сохранится неоднозначное отношение к проектам-новоделам.
Новый музей блокады требует общественного обсуждения и конкурсов, в первую очередь не как архитектурный объект, а как социально-культурный феномен. Предварительно необходимо конструирование такого обсуждения, его проведение, и только после этого можно рассчитывать на общественный консенсус по архитектурно-планировочному конкурсу. Нужно достигнуть согласия по многочисленным дискуссионным вопросам. Зачем городу второй музей блокады? Как он должен выглядеть? Какой должен быть баланс между мемориальной и музейной компонентами? Где он должен быть расположен? И так далее.
Поэтому пока данный архитектурный конкурс можно рассматривать только как первый шаг к взгляду на сложнейший вопрос, лишь создающий информационный повод. Но обсуждение должно быть системным и последовательным. Разработка технического задания на архитектурно-планировочный конкурс должна проходить уже после многокомпонентного общественного обсуждения, которого пока не было.
На первый взгляд, место на Смольной набережной достойно музея, но необходимо проработать соседство с транспортной функцией. Перспективная развязка Орловского тоннеля (планы по его строительству сохраняются в официальных документах городского развития) может оказать негативное воздействие на музей как на общественное пространство, которое должно иметь удобную пешеходную доступность и выход на набережную Невы.
Также необходимо продумать удобную логистику для людей от ближайшей станции метро «Чернышевская», так как до нее 2,5 км.
Юлия Демиденко, культуролог, историк искусства:
– Проекты удивляют своей похожестью. Все мыслятся авторами как нечто очень помпезное и величественное, почти ни в одном не прослеживается никакого ясно читаемого образа, за исключением, пожалуй, финского проекта, где этот образ, в чем-то пересекающийся со знаменитым памятником «Разорванное кольцо», все же существует, и авторы на нем настаивают.
Мы находимся на перепутье, пересматривая отношение к вопросам изучения блокады и ее оценки и, как следствие, к вопросам презентации блокадной темы. Все чаще в центре внимания оказывается гражданское население, частный человек и частный взгляд на события. Сегодня очевиден поворот от героики к трагедии, от военных действий к повседневной жизни, к будничному подвигу.
А все проекты словно бы вдохновлены теми советскими конкурсами на блокадные памятники, на которых Музей истории Петербурга сделал выставку в 2015 году. Оттуда темы погребальных курганов, которые отчетливо прослеживаются в некоторых проектах. Тогда главным была Победа и возвеличивание воинского подвига. Сегодня взгляд на блокаду шире. Этой широты нет в архитектурных проектах.
Кроме того, речь идет не просто о выставочном центре или о традиционном музее, но о серьезном центре изучения блокады. Полагаю, что это обстоятельство также должно было бы повлиять на архитектурный образ комплекса.
Что касается выбранного места на Смольной набережной, то оно никак с блокадной историей не связано. Тема блокадного музея поднималась и раньше, вопрос места и тогда вызывал дискуссии, обсуждались и Московский парк Победы, и прилегающие к Пискаревскому кладбищу районы, и территории в районе Средней Рогатки, т.е. неподалеку от Монумента героическим защитникам Ленинграда.
С другой стороны – музей не равен памятнику. Пример – блокадная экспозиция в особняке Румянцева. Там находился один из медицинских стационаров, но их в блокадном Ленинграде было немало.
Вопрос с размещением музейного центра должен быть увязан с Генеральным планом развития города. Современный музей может стать точкой роста для целого городского района. Но это потребует не только строительства комплекса, но и реорганизации транспортной сети, и создания всех видов городской инфраструктуры.
Юлия Кантор, доктор исторических наук:
– На мой взгляд, в Петербурге можно было бы выбрать для строительства нового здания музея обороны и блокады и более удобное и исторически оправданное место. Например, территорию между площадью Победы и Пулковскими высотами. Ведь именно здесь проходила линия фронта, отделявшая блокированный город от вражеских войск. Это, кстати, составило бы некую линию преемственности с Монументом героическим защитникам Ленинграда (к которому можно по-разному относиться, но который, безусловно, стал запоминающейся доминантой въезда в город). А избранное для застройки место неудобно логистически и, кроме того, как мне кажется после просмотра макетов, будет искажать панорамный вид на Смольный, перекрывать пространственную перспективу.
Нет устоявшегося представления о музее катастрофы – есть разные концептуальные подходы к воплощению темы чудовищной трагедии. Я, кстати, не считаю, что музей обороны и блокады должен быть именно музеем катастрофы и быть концептуально на что-то похожим. Даже на тонко проработанный с научной и экспозиционной точек зрения, совершенно пронзительный новый музей холокоста Яд-Вашем в Израиле (там несколько лет назад полностью обновлена главная экспозиция). Понимаете, в темах такого масштаба, как блокада Ленинграда или холокост, нет и не может быть уподоблений. И тема блокады Ленинграда столь многомерна при всей ее трагичности, что нельзя сводить ее только к теме катастрофы.
Здесь я хочу обратить внимание на принципиальную вещь: мы видим макеты зданий, выполненные в соответствии с крайне размытым – оно опубликовано, в этом легко убедиться – техзаданием. Там вообще нет ни слова о концепции самого этого музея, о стратегии создания экспозиции, принципах работы. А без этого даже самый яркий архитектурный проект (мне, например, из представленных больше всех импонирует финский) превращается в самодостаточное упражнение.
Замечу, что и о видении темы блокады архитекторов, участвующих в конкурсе, можно лишь догадываться: аннотации столь лаконичны, столь неудобно расположены, что будто бы рассчитаны именно на то, что их не прочитают. Да, можно радоваться, что тема создания музея блокады, о которой говорили столько лет, вроде бы сдвинулась с мертвой точки. Но вопрос – куда. Нам не дают ответа на вопрос: новое здание – самостоятельный музей или новые фондово-выставочные и рекреационные пространства существующего в полутора залах в Соляном переулке многострадального старого. Я спросила об этом вице-губернатора Кириллова в день открытия выставки. Получила весьма уклончивый ответ: «Это не главное. Важно, что работа началась, остальное решится». Аналогично по содержанию ответил мне и глава Комитета по градостроительству и архитектуре Григорьев. Между тем это ключевой вопрос: будет у нас в городе два музея блокады, и в этом случае – каковы их взаимоотношения, или один – в двух местах? Это отнюдь не бумажно-юридический вопрос, это вопрос наполнения экспонатами, научными исследованиями и т.д. И вопрос исторической памяти: музей в Соляном сам по себе уже мемориал – здесь он открылся во время войны, здесь его восстановили в 1989 году. Он нуждается в новых пространствах, новой концепции развития и новых научных силах. И никак не заслуживает участи быть «тенью».
Здание важно, но никак не важнее концепции. Где она? Кто ее читал? Готовили концепцию музея, как было заявлено в начале этого года, пользующиеся залуженным уважением в музейной среде Юлия Демиденко и Мария Макогонова. Но ни одна из них, увы, не специалист по блокаде. И, как говорят, покинули проект в мае. Не присутствовали на открытии и историки блокады, которых поначалу вроде бы привлекали как консультантов. Создается впечатление, что дискуссией о зданиях нас хотят отвлечь от более острого и важного вопроса: каким быть музею обороны и блокады Ленинграда, музею – а не зданию, в котором он будет находиться.
