Вопрос в стенку. Попалась на глаза новость. Артист Иван Ургант прокомментировал слух о своей репатриации в Израиль:
“Я остаюсь гражданином России, очень люблю свою страну и уезжать из неё не собираюсь”.
Задумался: а что именно любит Ургант?
Всю страну целиком? 90 – если не больше – процентов которой он никогда не видел и не увидит? С Чечнёй, Дагестаном, Тывой, Чукоткой и Кушкой (впрочем, Кушка с некоторых пор уже Серхетабад и вообще не наша страна, но какая, в сущности, разница – любить-то её, сидя в Москве, так же легко, как и какое-нибудь далёкое колымское село Амбарчик?..)
Или, может, Ургант любит государство российское в его нынешней чекистской версии (а равно всех прошлых)?
А может, он Пушкина с Чайковским имел в виду? Но ведь их можно читать и слушать в любой точке земного шара, а не обязательно сидя со счастливым лицом в студии Первого канала…
Впрочем, бог с ним, с Ургантом. Просто к слову пришёлся.
Что такое вообще – “любовь к России”? К чему конкретно это любовь? К какому образу, отсылающему к чему-то, существующему здесь и сейчас – в настоящем, а не в прошлом или “умозрительном вечном”.
К географической карте? К Спасской башне с курантами? К лобному месту на фоне Василия Блаженного? К лоснящемуся фото В.В. Путина или мироточащему бюсту Николая II? К гречке и квасу? К ядерной бомбе? К ежесекундному пофигизму и фатализму? К пьяной фрустрации экс-крестьянина, так и не ставшего бюргером?
Кто ответит? Никто. Вопрос-то – в стенку.
Даниил Коцюбинский
