Я честно хожу в кино на российские картины. Стараюсь хоть что-нибудь в них полюбить. Или возненавидеть. Понимаю, что кино – это не по-настоящему, кто-то выдумал историю, и если эта история, ее персонажи вызывают эмоции, – вот оно, настоящее искусство. То есть обмануть меня не трудно, потому что я и сам рад обманываться. Только обманываться у меня не получается. Пустой выхожу из кинозала. С фильмами Георгия Данелия, которого вчера не стало, было не так.
Недавно я решил принять участие в телепередаче «Игра в кино». Меня попросили назвать любимый фильм и объяснить, за что я люблю отечественное кино. Я написал, что мой любимый фильм – «Осенний марафон», а наше кино я люблю потому, что оно такое же смешное, как наша жизнь. Человек, который снимал кино, не отличимое от нашей жизни, – Георгий Данелия. В его фильмах жизни больше, чем в настоящей жизни.
У нынешних режиссеров почему-то не выходят герои, которым сопереживаешь. Смотрю нынешнее кино, задаю вопросы: кто эти люди? Почему я должен их любить? За что мне их ненавидеть?
Вот Бузыкина, героя «Осеннего марафона», я люблю. Узнаю себя в нем, когда он с мученическим лицом открывает дверь, чтобы впустить профессора из Дании, с которым надо совершать пробежки, будь они не ладны. И я с таким же лицом встречаюсь с людьми, которых видеть не хочу, но приходится – я же почти такой же безотказный как Бузыкин.
Мне приходилось уходить из дома как Коля из «Афони», который спал у Борщова в ванной (Евгений Леонов этого Колю играет).
Я узнаю себя в сантехнике Афоне, когда ему дают практикантов, а те ему быстро надоедают, потому что задают дурацкие вопросы: «А почему вы мастером не станете, Афанасий Николаевич? Не назначают?» А он им отвечает: «Да какая слава у мастера? Он что, космонавт или хоккеист? У мастера забот полон рот и один оклад. А я на сдельной – сам себе хозяин».
Я вообще разговариваю фразами из фильмов Данелия. Потому что фразы точные. Я бы, наверное, тоже сказал на дискотеке девушке, если бы она мне не понравилась, что «придется весь вечер танцевать с председателем месткома».
Вроде бы герои у Данелия – отщепенцы, алкоголики и асоциальные типы. С чего я им сопереживаю? В самом деле, что хорошего в Валико Мизандари из «Мимино», который в первый же день просадил в Москве все деньги ради какой-то женщины и продавал автопокрышки с первым встречным армянином?
А всё в нем хорошо, и вся эта асоциальность – ерунда. Потому что другое важно – у всех героев Данелия есть достоинство. Поэтому Валико в исполнении Кикабидзе молчит на суде и не пытается обмануть начальника (опять Евгений Леонов – любимый артист Данелия), что это его отец был с ним «в одном танке».
Или Хансен, профессор из Дании. Он же всем мешает. Бузыкину, жене Бузыкина, которая не может поговорить с мужем «начистоту» в присутствии гостя; советскому вытрезвителю, где своих забулдыг хватает. Нет ни одного человека, которому нужен Билл. Разве что герою Леонова немножко нужен – чтобы выпить и сходить за грибами. Но как бы я хотел иметь такого друга, как Хансен – понимающего, любопытного, безотказного.
Все они герои – кого ни возьми. И наивный грузин, и безнадежный сантехник. Даже плохие персонажи у Данелия – хорошие, надо только приглядеться. Вместе с Данелия мы становились философами, думали: почему хорошее бывает в плохом, а плохое в хорошем? Разве можно испытать что-то подобное, глядя на современные картины?
Почему мы пересматриваем одни и те же фильмы? Данелия ответил на этот вопрос так: нужно показывать нас самих, но чтобы нам было интересно.
«Я тебе умный вещь скажу, только не обижайся. Когда мне будет приятно, я так довезу, что тебе тоже будет приятно».
Простая у Георгия Николаевича Данелия была философия. Всем понятная.
Кирилл Легков
