Кому-то, наверно, кажется, что переоценка роли СССР во Второй Мировой восстанавливает историческую правду. Иначе трудно понять цель и смысл публикаций, уравнивающих советских солдат с германскими, а то и настаивающих, что немцы во всём были лучше «красных дикарей». Пишут такое прямые потомки «дикарей». Наверно, хотят как лучше. За справедливость выступают.
Хочу напомнить, что в 41-м многие так думали. Многие надеялись, что культурные немцы, европейцы, лучше большевиков. Но слишком быстро, за день-два убедились в обратном. Сотни тысяч прямо у рвов перед расстрелом вместе с детьми и стариками. В том-то и ужас той войны для советских людей.
С другой стороны спорщики-защитники исторической правоты СССР прямо бросаются в виртуальные бои «за родину, за Сталина». За «наших».
Кто кому «наши» на той войне? Сегодня, 75 лет спустя?
Нарратив о государствах-агрессорах, государствах-жертвах и государствах-победителях всё ещё жив в головах. «Наших» по-прежнему ищут и находят среди них. Либо тебе СССР со Сталиным «свои», либо ты – за немцев и Гитлера. Либо можешь выбрать Бандеру (вариант – «лесных братьев» и т.п.) как условную сторону конфликта, с неясной вне государственнического нарратива ролью то ли жертвы, то ли соучастника.
Историческая правда в том, что правых государств в той войне не было. Победители были, а невинных жертв не было среди них. Все внесли свой вклад в развязывание сначала Первой Мировой, а после неё – в создание условий для разжигания Второй. В исторической ретроспективе это была одна мировая война с двадцатилетним временным замирением – одна по целям и интересам. Её породило столкновение геополитических интересов, несогласие в том, кому какими землями владеть и править. Начали первую войну большие империи, в финальном аккорде второй 62 государства выгрызали, каждое себе, кровавую землю. Никак нельзя было иначе решить, чей Эльзас, чья Прибалтика, чья Корея и чьи колонии в Африке. Из Берлина надо управлять Силезией или из Варшавы…
Из-за этого были убиты люди, улыбающиеся нам с довоенных фотографий. Около 70-ти миллионов с 1939-го по 1945-й.
С фотографий на меня смотрят наши. Молоденькие лейтенанты, вчерашние студенты. Молодожёны и пожилые пары в лучших костюмах и платьях. Юные красавицы. Целые еврейские семьи с малышами на руках – все убиты.
Эти непрожитые жизни, ужас, боль и отчаяние их последних минут – наши потери. Их смерти стали пожизненным горем выживших. Они не родили тех, кого мы могли бы знать и любить. С ними кануло в небытие всё, что они могли бы создать – не состоялось наше общее с ними настоящее и будущее.
Они – наши потери в войне государств за территории.
Других «наших» на той войне не было.
Марина Шаповалова
