Позиция министерства культуры, призванного в числе прочего охранять памятники, все больше вызывает недоумение. Странная роль этого ведомства в истории с поручением президента о создании музея-заповедника на Охтинском мысе побудила нас обратиться с вопросами к ведущему научному сотруднику сектора архитектурной археологии Эрмитажа Олегу Иоаннисяну за комментарием. Он рассказать о последних событиях битвы за Охтинский мыс, где с одной стороны находятся ученые и общественность, с другой – чиновничьи структуры.
- Олег Иоаннисян
– Давайте сначала напомним читателям историю археологических исследований на Охтинском мысе.
– Драматическая ситуация последних месяцев была заложена еще в 2010 году. Археологические исследования под руководством Петра Сорокина проводились на Охтинском мысе в 2006-2009 гг. Сорокин, обнаружив в хорошей сохранности на территории мыса значительные остатки новгородского городища, средневековой (1300-1301) крепости Ландскрона и двух этапов шведской земляной бастионной крепости XVII века Ниеншанц, отказался выполнять требования заказчика о проведении раскопок этих фортификаций «на снос» с целью освобождения площадки под застройку. Вместо этого он законсервировал их методом обратной засыпки и, согласно законодательству, стал требовать постановки открытых памятников на государственную охрану.
Когда Петр Сорокин отказался далее возглавлять раскопки, которые повлекли бы за собой разрушение уникального комплекса древних укреплений, право на проведение раскопок на Охтинском мысе было передано Наталье Соловьевой, которая вела их в 2010 году «на снос». К счастью для крепостей, площадка, на которой вела свои раскопки г-жа Соловьева, почти не затронула места их расположения, и потому ее «спасательные» работы не нанесли им вреда. А принятое вскоре решение о переносе места строительства небоскреба вообще поставило крест на проведении раскопок на территории мыса. Показательно, что г-жа Соловьева, утратив всякий коммерческий – а другого интереса к Охтинскому мысу, как, впрочем, и к любому другому объекту у нее и не бывает – столь поспешно ретировалась с мыса, что оставила свои раскопы незасыпанными. В таком состоянии они пребывают и поныне (то есть вот уже 11 лет).
– В 2009 году вокруг памятников Охтинского мыса началась и не прекращается до сих пор война экспертов. Вы участвовали в ней с самого ее начала?
– В 2009 г. Петр Сорокин направил в КГИОП необходимые по закону документы с требованием признать обнаруженные на мысе памятники.
КГИОП, опираясь на выводы Государственной историко-культурной экспертизы (ГИКЭ), выполненной группой абсолютно не разбирающихся в археологии «специалистов», утвердил границы объекта культурного наследия на Охтинском мысе, оставляющие от памятников жалкие остатки, но открывающие свободу действий застройщику. Вот тогда мне и пришлось написать первую «контрэкспертизу» по Охтинскому мысу. Она стала официальной рецензией, озвученной мной на заседании Совета по культурному наследию при правительстве Санкт-Петербурга. После этого члены Совета единогласно проголосовали против утверждения фальшивки, однако КГИОП, наплевав на мнение Совета, утвердил эту экспертизу, а следовательно и границы памятника, которые отдавали практически всю территорию мыса под застройку.
– В ответ на это градозащитники подали судебный иск, в ходе которого была проведена комплексная судебная историко-культурная экспертиза, и там вы выступили в роли судебного эксперта во главе группы коллег-археологов из Эрмитажа, Кунсткамеры, ИИМК РАН и института «Спецпроектреставрация». К каким выводам пришла та экспертиза?
– Согласно ее выводам на Охтинском мысе после завершения раскопок продолжают оставаться как участки культурных напластований от эпохи неолита до Нового времени, так и сохранившиеся в значительном объеме фортификаций XII – XVII веков. В результате, решение КГИОП Санкт-Петербурга было признано незаконным и в 2013 г отменено решением Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга. Это решение было затем подтверждено Городским судом Санкт-Петербурга, а затем и определением Верховного суда РФ от 06.11.2014 г.
– Тем не менее, археологические памятники на Охтинском мысе так и не были включены в Государственный реестр объектов культурного наследия народов РФ, оставаясь в статусе выявленных объектов?
– Да, определение Верховного суда оказалось несущественным для министерства культуры. Для того, чтобы юридически придать объектам на Охтинском мысу охранный статус и подготовить проведение новой ГИКЭ, решением Совета по культурному наследию при правительстве Санкт-Петербурга в ноябре 2011 года была создана Рабочая группа из специалистов по определению границ расположенных на Охтинском мысу объектов археологического наследия.
– Вы возглавили эту рабочую группу. Кто входил в нее?
– Вадим Знаменов – президент государственного музея-заповедника «Петергоф» (к сожалению, его уже нет с нами), Алексей Ковалев – археолог, депутат Законодательного собрания Петербурга, Александр Кононов – заместитель председателя петербургского отделения ВООПИиК, Борис Николащенко – руководитель проектной группы – главный градостроитель проектов ГКУ НИПЦ генплана Санкт-Петербурга. Как видите, все это люди неслучайные и высоко профессинальные.
– Каковы выводы этой группы?
– Они подтвердили выводы комплексной судебной историко-культурной экспертизы о существовании на мысе участков культурного слоя и фортификаций новгородского городища XII-XIII вв., крепости Ландскрона XIII-XIV вв. и крепости Ниеншанц XVII в.
Эти выводы не могли устроить застройщика. Государственные органы охраны памятников продолжали бездействовать и не организовывали проведение новой государственной историко-культурной экспертизы. Границы охраны оставались в пределах, позволявших застройку и обрекавших на уничтожение основную часть всех фортификаций.
Инициативу в проведении экспертизы взял на себя ВООПИК. В 2014 году экспертиза была выполнена аттестованными экспертами Маргаритой Штиглиц, Сергеем Трояновским и Ниной Петуховой и, согласно закону, отправлена для принятия решения в министерство культуры РФ. Но министерство, выполняющего прихоти застройщика, все сделало для того, чтобы экспертиза не была принята. ВООПИК, получил письмо из министерства культуры, в котором сообщалось об отклонении экспертизы. Письмо было подписано заместителем директора департамента управления имуществом и инвестиционной политики, начальником отдела государственного реестра Романом Рыбало. В качестве аргументов приводились чисто технические несущественные причины, которые можно было легко исправить, что и было сделано.
Исправленный вариант экспертизы был снова отправлен в министерство культуры. Оттуда получен очередной ответ за той же подписью. Он содержал столь же формальные и несущественные придирки.
Ситуация повторилась. В экспертизу была внесена правка и опять отправлена в министерство. На сей раз реакцию пришлось ждать долго. До 2017 года. Ответ был подписан ныне находящимся под следствием г-ном Цветновым, занимавшим в то время должность директора департамента государственной охраны культурного наследия минкульта. Оставим в стороне содержащуюся в этом письме явную ложь о том, что замечания к экспертизе ее авторами исправлены не были, и озадачимся вопросом о том, почему для ответа понадобился столь долгий срок.
– Почему?
– Причина этого очевидна – в это время уже вовсю велась работа над новой экспертизой, которая заведомо должна была устроить и министерство, и застройщика.
Составление этого документа было поручено Айрату Ситдикову. В 2018 году Ситдиков проводит новые раскопки на мысу, которые, кстати, подтверждают выводы всех предыдущих экспертиз, признававших наличие на Охтинском мысу объектов археологического наследия. Написав отчет о раскопках, не вызывающий претензий, Ситдиков не утруждает себя изучением материалов предыдущих исследований и экспертных заключений, что он обязан был сделать по положению о ГИКЭ. Он нанимает для этого, а фактически для составления самого экспертного заключения, некую частную фирму из Йошкар-Олы (республика Марий-Эл), которая и выдает ему огромный пятитомный «труд», включающий более 5000 страниц, представляющий собой просто скопированные и сведенные под одним титулом материалы предыдущих исследований и экспертиз, и даже протоколы многочисленных судебных заседаний.
И тут мы сталкиваемся со следующими «чудесами экспертного творчества». Во-первых, команда из Йошкар-Олы использует далеко не все предшествующие материалы. Почему-то отсутствуют именно те, из которых явствует не просто наличие объектов археологического наследия на Охтинском мысе, но и то, что после проведенных раскопок там продолжают сохраняться рвы древних крепостей, а не их небольшие фрагменты. Отсутствуют и документы, очевидно показывающие несостоятельность действий и решений КГИОП, например, решения Куйбышевского районного суда СПб и Верховного суда РФ, отменивших неправомерно принятые документы об объектах археологического наследия на мысу. Вот этот-то «великий труд» наемников из Йошкар-Олы и составляет собственно основную часть экспертизы, подписанной экспертом Ситдиковым.
– Как думаете, что побудило известного и ранее уважаемого ученого подставить свою подпись под этим документом? К тому же, как вы говорите, из результатов раскопок самого Ситдикова следует, что объекты археологического наследия продолжают оставаться на мысу в довольно большом объеме и совсем не в тех границах, которые определяются экспертным заключением, подписанной им же самим.
– В этом документе все отобранные материалы просто свалены в кучу и никак не проанализированы, хотя даже из приведенных в основной части документов можно сделать вывод о сохранности археологических памятников Охтинского мыса. Впрочем, наемники это и не должны были делать. Это обязан был сделать г-н Ситдиков. Но он даже не удосужился прочитать выданные ему материалы, а присоединил к ним свое экспертное заключение и поставил свою подпись под всем этим фолиантом. О том, что все произошло именно таким образом, говорят бросающиеся в глаза противоречия между приведенными в основной (5000 страниц) части экспертизы и текстом экспертного заключения.
Таким образом, если г-н Ситдиков и является хорошим археологом (в этом никто не сомневается), то как эксперт он либо несостоятелен, и поэтому попал в ловушку, расставленную для него заказчиком экспертизы, либо ангажирован. В любом случае это говорит о том, что его экспертизу министерство культуры не должно было утверждать. Но оно его утвердило, несмотря на то, что в процессе обсуждения экспертизы несоответствия и ложные выводы Айрата Ситдикова были установлены и доведены до сведения министерства. В результате этого Охтинский мыс был включен в Единый государственный реестр ОКН с границами, которые оставляют за пределами охраняемой территории большую часть объектов археологического наследия, что не предусматривает сохранения остатков крепостей и разрешает полную застройку территории мыса.
Обозначенные охраняемые участки фрагментарны и трактуются не как фортификационные объекты, которые нужно сохранять на месте, а как участки культурного слоя, которые можно раскопать под снос перед началом нового строительства. Таким образом, региональный и федеральный органы охраны памятников в очередной раз санкционировали застройку Охтинского мыса и являются соучастниками в планах уничтожения уникальных памятников отечественной и мировой истории.
Результатом таких действий КГИОП и министерства культуры стала серия судебных разбирательств, продолжающихся по сей день.
– Как получилось, что на эту острую ситуацию обратил внимание президент Путин?
– 10 декабря 2020 года Путин встречался с Советом по правам человека. Ситуацию с Охтинским мысом затронул в выступлении член Совета и координатор московского «Архнадзора» Константин Михайлов. Он говорил о необходимости создания там археологического музея-заповедника.
Президент высказался однозначно: «… Одним зданием административным больше, одним меньше, а археологический заповедник – это интересная идея. … Не знаю, насколько это реализуемо, не хочу ангажироваться никак, но идея мне очень нравится.»
За этим последовало официальное поручение президента, которым предписывалось министерству культуры совместно с правительством Санкт-Петербурга и руководством «Газпрома» рассмотреть вопрос о создании историко-археологического музея-заповедника на Охтинском мысе и представить соответствующие предложения до 1 мая 2021 г. Ответственными назначены Ольга Любимова, Александр Беглов, Алексей Миллер.
– Но миникульт и правительство Петербурга не торопились выполнять поручение президента? Я сама направляла письма от инициативной группы общественности в министерство, губернатору, в КГИОП. Они перебрасывали запросы из одной подведомственной им структуры в другую, откуда приходили маловразумительные и противоречащие друг другу отписки. Особенно показателен один из ответов – за подписью вице-губернатора Петербурга Бориса Пиотровского. Это письмо было направлено мне 13 апреля, т.е. за 3 недели до окончания срока действия поручения президента.
В письме я просила огрганизовать встречу с представителями градозащитной общественности. В ответ вице-губернатор напоминает градозащитникам, что он вообще здесь не причем, поскольку вопросы, связанные с охраной археологических памятников, относятся не к его компетенции, а находятся в ведении министерства культуры. Затем обещает, что «в целях обсуждения волнующих общественность вопросов» будет организовано необходимое взаимодействие с профессиональным музейно-научным сообществом Петербурга и представителями ВООПИиК. А напоследок – шедевр чиновничьего творчества: «С учетом вышеизложенного, ваше предложение по организации встречи в настоящее время представляется преждевременным». Т.е. попросту говоря: «отвяжитесь, кто вы такие, чтобы с вами встречаться и общаться».
– А если при этом обратить внимание на то, что до истечения срока, назначенного президентом, оставалось меньше месяца, то разговор о «преждевеременности» встречи с общественностью (к которой, очевидно, относятся и профессионалы, не обремененные должностями), весьма и весьма показателен. Как, впрочем, и неуклюжая попытка перенести ответственность за принятие решения на министерство культуры.
Но и министерство культуры точно также отсылало всех обращавшихся туда по вопросам об Охтинском мысе к властям субъекта федерации. Также происходило с запросами и требованиями, направленными от ученых и организаций. Не стремились господа чиновники и создавать рабочую группу с участием специалистов, хотя всячески анонсировали свою готовность к таким действиям. Вряд ли заседание у вице-губернатора Петербурга, проведенное 29 апреля за 2 дня до обозначенного президентом окончания срока, можно считать совещанием анонсированной рабочей группы. Показательно, что на эту встречу были приглашены лишь чиновники, а представители общественности отобраны по принципу занимаемых ими в общественных организациях должностей, что не означает их вовлеченности в этот вопрос. Не был приглашен на встречу даже главный специалист по памятникам Охтинского мыса Петр Сорокин, не говоря уже о сотрудниках Института истории материальной культуры (ИИМК) РАН, Государственного Эрмитажа и других организаций, глубоко погруженных в эту проблему. Исключение составила лишь зам. директора ИИМК РАН Наталья Соловьева, которая, несмотря на то, что в 2010 г. и «руководила» раскопками на Охтинском мысе, может рассматриваться лишь как бизнесмен-менеджер от археологии, но никак не профессионал-археолог. Ее участие в заседании этой «рабочей» группы показательно озвученным ею лживым заявлением об отсутствии на Охтинском мысе каких-либо памятников археологии, за исключением тех, которые вошли в границы скандальной экспертизы Айрата Ситдикова (т.е. не затрагивают интересы застройщика).
Другая попытка увернуться от исполнения поручения президента заключается в идее подменить создание музея-заповедника проектом, который представляет какой-то новый музейный гибрид: некое выставочное пространство в проектируемом бизнес-центре на Охтинском мысе, которое должно объединиться с музейными экспозициями, которые создадут в Музее истории Санкт-Петербурга. И это почему-то называется музеем-заповедником, который охватит весь город!
Нельзя не согласиться с активной градозащитницей Аллой Замковой, которая, комментируя итоги этого совещания в Интернете, поставила 2 вопроса и сама же ответила на них (привожу ее комментарий полностью):
«1) “Создана ли рабочая группа, которая должна всесторонне и профессионально рассмотреть эту проблему?” В ответе (вице-губернатора) от 27.05.21 говорится, что по результатам совещаний от 09.02.21 и 09.04.21 принято решение по созданию рабочей группы по выработке единой концепции развития Охтинского мыса. (4 месяца ушли на принятие решения, очевидно, на создание группы нужны годы непосильного труда). Делаю вывод, что 27.05.21 группа еще не создана.
Вопрос №2. “Просим ответить, почему до сих пор не привлекли в рабочую группу главного исследователя археологического памятника П.Е.Сорокина, зам.председателя ВООПИК А.А.Кононова и других специалистов, выводы которых противоположны экспертизе А.Г. Ситдикова и утверждениям зам.директора ИИМК Н.Ф.Соловьевой.” Ответ: “В состав рабочей группы войдут руководители профильных департаментов Министерства культуры России, исполнительных органов государственной власти Санкт-Петербурга, Института археологии Российской Академии наук. Института истории материальной культуры Российской Академии наук. Института наследия им. Д.С. Лихачева, Санкт-Петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, ФГБУК «Государственный Эрмитаж», ведущих федеральных музеев археологического профиля.
Итак, 1. “Создана ли рабочая группа?” – “Не создана” 2. “Почему не привлекли Сорокина?” – “Потому что привлечем начальников”. Почему не создана и зачем привлекать начальников туда, где нужен специалист? Очевидно, потому что нет желания двигаться в направлении создания археологического заповедника на Охтинском мысу» (запись за 01.06.2021 см тут).
– Но археологи и историки Петербурга не сидят сложа руки. Что предпринимаете вы и ваши коллеги?
– Несмотря на демонстративную бездеятельность чиновников, профессионалы продолжали бороться за сохранение памятников Охтинского мыса. Петром Сорокиным и мною был подготовлен аналитический доклад о границах памятников археологического наследия на Охтинском мысе, учитывающий помимо материалов Сорокина, Соловьевой теперь уже и экспертизу Ситдикова. Тезисы и презентация доклада вместе с исходными документами были разосланы в ведущие исследовательские организации Санкт-Петербурга. После этого доклад был заслушан и обсужден на заседаниях сектора архитектурной археологии Государственного Эрмитажа, отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН, кафедры археологии СПбГУ (в этих заседаниях участвовали и сотрудники Государственного Эрмитажа), Санкт-Петербургском отделении ИКОМОС, Институте истории РАН. Результатом этих обсуждений стало одобрение выводов докладчиков, признание высокой научной ценности археологических объектов на Охтинском мысе, недостоверности установленных министерством кульутры и КГИОП границ археологических объектов, необходимости проведения новых экспертиз с целью их пересмотра и необходимости полного сохранения памятников в границах Охтинского мыса. К таким же выводам пришли на заседании Научного комитета по культурным ландшафтам и участники международного градозащитного форума, состоявшегося в Петербурге 20-23 мая 2021 г.
Параллельно с этим по инициативе СПб отделения ВООПИК архитектурной мастерской «Студия 17», которой руководит Святослав Гайкович, была разработана предварительная архитектурная концепция музея-заповедника на Охтинском мысе. Этот эскиз был направлен в министерство культуры.
Так как губернатор и министерство культуры не торопились с созданием рабочей группы, по решению Совета петербургского регионального отделения ИКОМОС была создана независимая рабочая группа, состоящая исключительно из профессионалов – членов ИКОМОС и специалистов, которых они считают необходимым привлекать для решения вопросов, связанных с памятниками Охтинского мыса.
– Все эти меры вынудили наконец провести совещание в министерстве культуры? Вы удовлетворены результатами этого совещания?
– Совещание состоялось 8 июня 2021 г. Оно проходило под председательством заместителя министра культуры Аллы Маниловой. Протокол заседания и его аудиозапись широко разошлись по просторам интернета. Из этих документов стало известно, что срок действия поручения президента продлен до декабря. При сравнении текста протокола с содержанием аудиозаписи (аудиозапись можно прослушать здесь) бросается в глаза, что протокол не корректно и не полно отражает содержание выступлений участников и, более того, содержит прямую дезинформацию. Поэтому познакомимся с этими документами подробнее.
- Протокол заседания рабочей группы (полностью документ откроется, если кликнуть на него)
Так, например, дезинформация содержится уже в п. 1 протокола, где говорится о наличии «двух концептуальных точек зрения по вопросу музеефикации Охтинского мыса». Судя по тексту протокола первую из них, которая заключается «в создании экспозиции, посвященной истории Охтинского мыса, Государственным музеем истории Санкт-Петербурга, с возможностью размещения ее части на площади 1,5 тыс. кв. м. на территории Охтинского мыса» поддерживают правительство Санкт-Петербурга, Газпром, КГИОП, Государственный Эрмитаж, Институт археологии РАН. Это утверждение верно лишь по отношению к Газпрому, правительству Санкт-Петербурга и КГИОП.
Собственно ничего иного они и не предлагали и не только всячески пытались навязать свою точку зрению всему городу и миру, и даже взяли на себя смелость уже после появления поручения президента утверждать, что решение уже принято. Правда, при этом вице-губернатор Борис Пиотровский руководитель КГИОП Сергей Макаров запутались в том, сколько же процентов Охтинского мыса они смогут освоить – 15 (по Макарову) или 20 (по Пиотровскому).
А вот насчет точки зрения Института археологии РАН протокол содержит откровенную дезинформацию. Как явствует из аудиозаписи совещания, участвовавший в нем директор института академик Н.А. Макаров демонстративно дистанцировался от высказывания какой-либо точки зрения, заявив, что в Санкт-Петербурге достаточно высококлассных специалистов-археологов, чтобы самостоятельно разобраться в этом вопросе. Но, при этом внес весьма существенное уточнение заявив о том, что фортификационные сооружения на Охтинском мысе продолжают существовать и их не видно, потому, что они законсервированы обратной засыпкой. Еще сложнее обстоит дело с точкой зрения Государственного Эрмитажа.
Участвовавшие в заседании генеральный директор Эрмитажа Михаил Пиотровский и заместитель директора Светлана Адаксина высказались на эту тему более чем осторожно и не поддержали напрямую точку зрения Газпрома, правительства Санкт-Петербурга и КГИОП. Михаил Борисович Пиотровский сказал лишь о том, что прежде, чем «делить» Охтинский мыс следует для самих себя решить, что же мы хотим показать (и увидеть) на нем. Светлана Адаксина заявила о безусловной ценности археологических объектов на Охтинском мысе, но предложила поискать способ такого использования этой территории, при котором можно было бы и памятники сохранить, и застройщика не обидеть.
Такой же дезинформацией является утверждение о том, что точка зрения о музеефикации всей территории Охтинского мыса и создание историко-археологического музея-заповедника на базе остатков трех земляных крепостей, поддержано только ИИМК РАН. Требование о создании музея-заповедника на всей территории мыса содержится в выводах заседаний сектора архитектурной археологии Эрмитажа, ВООПИК, Института истории РАН, кафедры археологии СПБГУ, ИКОМОС СПБ, НККЛ ИКОМОС, а также международного градозащитного форума, проходившего весной 2021 года. Не учитывает оно и широкий общественный резонанс, который направлен на поддержку именно этой точки зрения. Напомню, что два десятка археологов – научных сотрудников Эрмитажа – поддержало требование о сохранении археологического наследия на Охтинском мысу в полном объеме находящихся на нем памятников и вошло в число заявителей в суд по делу о границах Ландскроны. Да и то, что Эрмитаж отметил Ночь музеев – 2021 открытием выставки, посвященной артефактам, найденным в ходе раскопок на Охтинском мысе, а день знаний созданием образовательной программы, посвященной культурному наследию и памятникам Охтинского мыса, включающую в себя такие разделы как «Замок Ландскрона. XIII век»; «Поиск сокровищ Охтинского мыса»; «Костюмы жителей Охтинского мыса разных веков»; «История Охтинского мыса», отнюдь не свидетельствует о единодушной поддержке музеем версии, к которой склоняются правительство Петербурга, Газпром и КГИОП.
Так что ни о какой поддержке газпромовско-губернаторского проекта застройки Охтинского мыса со стороны ИА РАН и Государственного Эрмитажа. Лжет протокол.
Правда, в поддержку застройки мыса выступило само министерство в лице директора департамента государственной охраны культурного наследия Романа Рыбало. Но точка зрения этого господина не нова. Он еще с 2014 г., занимая в то время должность начальника отдела государственного реестра этого департамента, открыто лоббировал интересы Газпрома. Вспомним, что именного его подпись стоит под документом, отклоняющим экспертизу ВООПИК. Впрочем, и сейчас он не изменил свою тактику лоббирования газпромовских интересов. В своем выступлении на совещании у Аллы Маниловой он не преминул напомнить, что исследования Охтинского мыса проводились на средства Газпрома.
Интересно, что в вопросе решения судьбы Охтинского мыса ни один из фигурантов «ответственного списка», обозначенного президентом, не принимает участие лично: Ольгу Любимову представляет Манилова, Александра Беглова – недавно назначенный на пост (и, видимо, специально назначенный) вице-губернатор Борис Пиотровский, Газпром представляют юристы. Создается впечатление, что Любимова, Беглов и Миллер избегают на всякий случай публично высказываться и принимать решение лично.
– В документе, озаглавленном «Протокол заседания рабочей группы по вопросу о возможности создания историко-археологического музея-заповедника на Охтинском мысе», есть адресованное Петру Сорокину поручение: представить предложения по созданию историко-археологического музея-заповедника, включающие графическую презентацию, а также примерные сроки реализации проекта с приложением укрупненных расчетов требуемых расходов и проектом «дорожной карты». Разве научный сотрудник академического института должен выполнять такие поручения? Ведь это дело министерства культуры?
– Это является прямой попыткой министерства культуры саботировать поручение президента Российской федерации, переложив порученную им работу на академическую структуру (ИИМК РАН), в функции которой не входит составление таких документов, и которая не имеет в своем распоряжении необходимых для их составления инструментов.
– Протокол заседания в Министерстве культуры показывает, что ее участники либо не знакомы с текстом поручения президента, либо имитируют деятельность по его исполнению?
– В отношении приглашенных на эту встречу директоров музеев-заповедников верно ваше первое предположение. Во-первых, большая часть из них является руководителями, а не профессионалами, специально изучающими такие виды памятников как первобытные стоянки и дерево-земляные фортификационные сооружения. К тому же многие из них только на этом совещании впервые узнали об Охтинском мысе и его проблемах. Они были явно не готовы к такому разговору. Кстати, будучи подробно информированы о ситуации вокруг Охтинского мыса и его памятников, они смогут сформировать отнюдь не такую точку зрения, какую ожидают от них чиновники и Газпром. Об этом, в частности, свидетельствует позиция директора музея-заповедника Смоленская крепость Сергея Пиляка, который не просто включил наш совместный с Петром Сорокиным доклад «Крепости Охтинского мыса в Санкт-Петербурге. Проблемы сохранения и музеефикации», в программу конференции, посвященной изучению фортификационных сооружений, которая будет проходить в октябре этого года в Смоленске, но и «ввиду особой важности темы» отвел ему место пленарной лекции (для ее зачтения отводится время до 1 часа).
Большинство других директоров музеев волновал вопрос, насколько новый музей-заповедник, который может занять несколько гектар, будет обеспечен коллекциями. Рассматривать проблему сохранения фортификационных сооружений, занимающих почти всю площадь мыса, которые и должны стать главными экспонатами, большинство приглашенных директоров было явно не готово.
Что же касается чиновников и представителей Газпрома, то они явно саботируют поручение президента. Ни о каком музее или «выставочном пространстве» в поручении не говорится, а прямым текстом поручается рассмотреть вопрос о создании историко-археологического музея-заповедника на Охтинском мысе и представить соответствующие предложения.
– Какие, с вашей точки зрения, действия должно было бы предпринять министерство культуры и рабочая группа прежде всего?
– В качестве «дорожной карты» министерству культуры, прежде всего, следует внимательно прочитать текст поручения президента РФ, затем ознакомиться со статьей в «Российской музейной энциклопедии», где говориться о том, что музеи-заповедники создаются на основе музеефикации памятников в их естественной среде, ну, и конечно, изучить соответствующие статьи законодательства. И особенно внимательно отнестись к ст. 58, Федерального закона №73 «Порядок организации историко-культурного заповедника и определение его границы». По сути дела именно эта статья и является реальной «дорожной картой», которой следует руководствоваться при решении вопроса о возможности организации музея-заповедника на территории РФ.
Необходимо организовать проведение Государственной историко-культурной экспертизы на предмет определения возможности создания на основе Охтинского мыса историко-культурного музея-заповедника. Напомним, что цели, предмет и порядок проведения этой экспертизы существенно отличаются от уже проведенной в отношении Охтинского мыса экспертизы Ситдикова, и предполагает ее создание другим экспертом. По ходу дела напомню, что Айрат Ситдиков не имеет аттестации на проведение таких экспертиз. Однако поручение президента предполагает и обязывает проведение совершенно новой экспертизы. До ее проведения какие-либо разговоры о том, что и как охранять или не охранять на Охтинском мысу являются пустым сотрясением воздуха. Позволю себе процитировать выпущенный еще в 2008 году и до сих пор действующий документ под названием «Государственная стратегия формирования системы достопримечательных мест, историко-культурных заповедников и музеев-заповедников в Российской Федерации», в которой говорится:
«Отличие музеев-заповедников от других учреждений культуры заключается в том, что в их ведении находятся не только музейные предметы и коллекции, но и недвижимые объекты культурного наследия, а также окружающая их территория. Музеи-заповедники являются комплексными по своим функциям учреждениями, они призваны сохранять в неприкосновенности не только архитектурные, археологические или мемориальные памятники, но и собственно историческую территорию, в том числе уникальные культурные и природные ландшафты, исторические городские и сельские поселения…».
Кстати, авторство этого документа принадлежит самому министерству культуры.Так что господам чиновникам следует разобраться в выпущенных ими же документах.
Министерство культуры должно создать реальную, а не декоративно-фиктивную рабочую группу, состоящую не из бюрократов и «директорского корпуса», а профессионалов-специалистов, непосредственно занимающихся изучением и охраной памятников археологии, ландшафтных объектов и археологических заповедников.
Только после выполнения обозначенных выше пунктов можно будет переходить к рассмотрению более конкретных вопросов.
– На совещании у Аллы Маниловой было поручено поддержать предложение Эрмитажа о проведении научно-практической конференции с участием специалистов по археологии и представителей музейного сообщества по вопросу о целесообразности создания историко-археологического музея заповедника на остатках трех земляных крепостей. Была ли эта конференция проведена?
– Да, была. Она, действительно, готовилась в секторе архитекутрной археологии Эрмитажа совместно с Петром Сорокиным. Но руководство музея многократно меняло сроки ее проведения, это ставило ее участников в нелепое положение, а саму конференцию (семинар) под угрозу. Поэтому оргкомитет конференции принял решение о переносе ее на площадку отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН. В конференции планировалось участие наших украинских коллег, которым, к сожалению, на их родине под страхом репрессий запрещено сотрудничество с государственными организациями «государства-агрессора» (а Государственный Эрмитаж и ИИМК РАН не только являются таковыми, но находятся под украинскими санкциями). Для организаторов было принципиальным участие в конференции ИКОМОС – который как международная организация в украинский санкционный список не входит.
Это не означает, что Государственный Эрмитаж не участвовал в организации конференции. В основе семинара лежит именно те принципы, которые готовились сектором архитектурной археологии Эрмитажа, а его сотрудники выступали в качестве докладчиков. Правда, часть иногородних и зарубежных докладчиков мы все же потеряли. Но ведь эта конференция всего лишь первый шаг в обсуждении темы археологических музеев-заповедников. Следующий шаг будет сделан на конференции в Смоленске, а в конце года мы планируем провести конференцию в Эрмитаже. Подробный отчет о семинаре в ИИМК «Город 812» уже публиковал, а по этим ссылкам можно прослушать несколько докладов и посмотреть их презентации (тут, тут, тут и здесь).
По итогам семинара его участники приняли «Обращение», которое было послано в Министерство культуры РФ. Вот его полный текст.
ОБРАЩЕНИЕ
участников Международного научно-практического семинара «Фортификационные сооружения Охтинского мыса и проблемы сохранения и музеефикации дерево-земляных крепостей средневековья и нового времени», проходившего в ИИМК РАН 30 июня 2021 г., с участием Санкт-Петербургского отделения ВООПИК и ИКОМОС СПб.
1) Обнаруженные и сохранившиеся в процессе раскопок остатки крепостей Охтинского мыса (мысовое городище новгородского времени, Ландскрона, Ниеншанц) знаменуют собой три этапа развития европейской дерево-земляной фортификации и важны для понимания эволюции фортификационных сооружений Северной и Восточной Европы и происходивших здесь исторических событий.
2) Признавая выдающееся значение для европейской истории и культуры фортификационных памятников Охтинского мыса и то, что памятники дерево-земляной архитектуры являются полноценными архитектурно-археологическими объектами, считаем, что они могут и должны быть сохранены в полном объеме в соответствии с законодательством РФ и конвенцией ЮНЕСКО об охране археологического наследия 1992 г., согласно которой должны сохраняться «Все остатки и предметы и любые другие следы человечества прошлых эпох…» и «…Каждая Сторона обязуется принимать меры для физической защиты археологического наследия, предусматривая в зависимости от обстоятельств: I. приобретение или охрану другими надлежащими средствами со стороны органов государственной власти районов, предназначенных для создания археологических заповедников; 2. консервацию и поддержание состояния археологического наследия, предпочтительно по месту его нахождения».
3) Признать необходимой постановку в полном объеме всех выявленных ОКН – остатков фортификационных сооружений Охтинского мыса (мысовое городище, Ландскрона, Ниеншанц), на государственную охрану в качестве недвижимых объектов культурного наследия на основе проведения новой – независимой ГИКЭ.
4) Выявленные раскопками, хорошо сохранившиеся деревянные сооружения Охтинского мыса (основание башни Ландскроны, колодец Ниеншанца и др.), временно законсервированные на месте раскопок должны быть сохранены и реставрироваться по отдельным проектам, в соответствии с принятыми в настоящее время методиками консервации влажной древесины.
5) Дальнейшее сохранение исторических крепостей Охтинского мыса должно осуществляться на основе комплексного проекта их реставрации и консервации в соответствии с действующими правовыми нормами в отношении недвижимых объектов культурного наследия.
6) Учитывая важные исторические события, происходившие на Охтинском мысу, которые оказали влияние на российскую и европейскую историю, и масштабы распространения археологических памятников, признать недопустимыми хозяйственное использование и капитальное строительство на его территории.
7) Учитывая уникальность памятников Охтинского мыса, поддержать идею создания на всей его территории историко-археологического музея заповедника, главной задачей которого должно стать сохранение и экспонирование выявленных здесь исторических крепостей. В соответствии с законодательством РФ музеефикацию этих объектов организовать на основе открытого конкурса с условием полного сохранения выявленных архитектурно-археологических остатков.
Участники семинара:
Председатель РОО “Новгородское общество любителей древности” к.и.н. Трояновский С.В.
Член Советов по сохранению культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга и Министерстве культуры РФ, кандидат искусствоведения Мильчик М.И.
Руководитель Отдела Псковского археологического центра Салмин С.А.
Старший научный сотрудник ИИМК РАН к.и.н. Липатов А.А.
Старший научный сотрудник ИИМК РАН к.и.н. Щеглова О.А.
Старший научный сотрудник ИИМК РАН к.и.н. Сорокин П.Е.
Ведущий научный сотрудник Отдела древнерусского искусства Государственного Русского музея, кандидат искусствоведения Шалина И.А.
Ведущий научный сотрудник Отдела архитектурной археологии Гос.Эрмитажа, к.и.н. Иоаннисян О.М.
Старший научный сотрудник Отдела археологии Восточной Европы и Сибири Гос.Эрмитажа, заместитель председателя президиума Ленинградского областного отделения ВОО «ВООПИК» к.и.н. Сениченкова Т.Б.
Доцент Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета кандидат архитектуры Заяц И.С.
Генеральный директор ООО «Археологический парк «Аргамач» к.и.н. Голотвин А.Н.
Старший преподаватель кафедры истории и туризма Полоцкого государственного университета (Республика Беларусь) магистр истории Коц. А.Л.
Доцент Национального университета «Черниговский Коллегиум» имени Т.Г. Шевченко (Республика Украина) к.и.н. Черненко Е. Е.
– В протоколе совещания у г-жи Маниловой рекомендуется проанализировать целесообразность музеефикации территории Охтинского мыса с учетом исторического диапазона культурных слоев, климата местности, а также опыта соответствующих работ на территории Московского Кремля и в г. Свияжске. Учитывали вы эти факторы?
– Начнем с того, что об исторической значимости Охтинского мыса и его памятников высказался В.В. Путин: « …это уникальное место, эта стрелка. Это действительно. И она подтверждает, что очень важно, для меня, как для главы Российского государства, исторические связи всей этой территории с Россией, с русским народом. И это очень интересно. Ну и, кстати говоря, показывает, что в этих местах мирно сосуществовали самые разные этносы на протяжении длительного периода времени истории человечества».
Историческому значению Охтинского мыса и его памятников был посвящен специальный семинар, проходивший в Санкт-Петербургском Институте истории РАН, участники которого высоко оценили значение найденных на мысе крепостей и единодушно высказались за их сохранение (см. тут). Об этом же и о значении открытий на Охте говорится и в большой статье, опубликованной во влиятельном шведском СМИ – газете «DagensNyheter»). Вот что говорит о значении комплекса памятников на Охтинском мысу археолог профессор Уппсальского университета Карл-Йоста Ойала: «До раскопок Сорокина считалось, что большая часть укреплений уничтожена. Сейчас у нас есть большое количество древностей разных эпох, расположенных на одном участке, это очень необычно. Это важно для понимания общей истории Швеции и России». Уникальными считает памятники Охтинского мыса шведский историк архитектуры Кристиан Ловен: «Будет ужасно, если эти древности уничтожат. Очень редко случается, что на одном месте обнаруживается так много древностей, о которых мы к тому же так много знаем из письменных источников».
Если говорить об учете климатических условий сохранения археологических недвижимых объектов на Отинском мысе, то приглашая коллег для участия в нашей конференции, мы исходили именно из того, что это должны быть профессионалы, работающие в сходных условиях и с памятниками, близкими по своим параметрам памятникам Охтинского мыса.
Формируя состав участников, организаторы также учитывали, что для объективного исследования поставленных перед научно-практической конференцией вопросов необходимо учитывать то обстоятельство, что опыт далеко не всех археологических музеев-заповедников подходит в ситуации, связанной с памятниками Охтинского мыса. Нужно было сосредоточиться на объектах, представляющих собой культурные традиции, связанные с определенными историко-культурными ареалами, находящимися в более или менее сходных природных и климатических условиях и объединяемых схожими условиями создания музеефицируемых объектов.
Поэтому опыт музеефикации архитектурно-археологических объектов средиземноморского историко-культурного ареала (от Греции и Италии до Крыма и Кавказа), где в качестве строительного материала использовались камень и кирпич, сохранение которых в руинированном виде весьма проблематично, вряд ли подходит для сравнения с опытом музеев-заповедников и музеефицируемых остатков или руин памятников восточно-европейского, центрально-европейского и северо-европейского регионов (Центральная и Северо-Западная Россия, Северная и Центральная Украина, Белоруссия, Латвия, Литва, Эстония, Финляндия, Швеция, Дания, Северная Германия), где в древности, в эпоху средневековья и Нового Времени для строительства использовались, по большей части, дерево и земля. Уже к маю был сформирован довольно значительный и представительный состав участников, однако начавшаяся чехарда с переносами сроков, чуть не привела к срыву конференции. Тем не менее, 30 июня 2021 г., несмотря на отказ большинства согласившихся ранее на участие в конференции коллег из Прибалтики и стран Северной Европы, удалось собрать довольно представительную конференцию-семинар, на которой были подробно рассмотрены вопросы, связанные с сохранением и музеефикацией крепостей и дерево-земляных объектов в России, Украине и Белоруссии. В некоторых докладах рассматривались памятники Латвии, Литвы, Германии, Швеции, Дании, Нидерландов.
– А что вы думаете об использовании опыта уже имеющихся музеев-заповедников?
– Рекомендуемый министерством культуры опыт Московского Кремля и Археологического музея в Свияжске не может быть использован по отношению к памятникам Охтинского мыса. В Кремле недавно музеефицирован раскоп на территории Чудова монастыря – но это всего лишь раскоп, находящийся на территории уже действующего музея-заповедника «Московский Кремль». К тому же, принципы консервации представленных там остатков каменно-кирпичного объекта существенным образом отличаются от принципов консервации и сохранения дерево-земляных объектов.
Причины, по которым не подходит и опыт музея в Свияжске заключаются в другом. Для сравнения приведем опыт музея-заповедника Берестье на территории Брестской крепости в республике Беларусь. Во-первых, и хронологически, и по уровню и значению хозяйственные и жилые постройки XVI в. в Свияжске несопоставимы с целым кварталом одного из стольных городов Древней Руси, а затем и Великого княжества Литовского, датирующимся XIII-XIV вв., т.е. периодом синхронным с временем существования крепости Ландскрона на Охтинском мысе. Во-вторых территория, на которой расположено Берестье, по своим климатическим и гидро-геологическим характеристикам практически аналогична этим параметрам на Охте. И, наконец, в-третьих. И это главное. Музей археологического дерева в Свяжске был открыт всего лишь в 2018 г. Это ничтожно мало для того, чтобы убедится в надежности консервационных технологий и материалов, примененных для музеефикации на месте деревянных археологических объектов.
Музей в Берестье существует уже 40 лет, что представляет собой достаточный срок для того, чтобы убедиться в надежности примененной здесь методики. Даже признавая, что использованные в Берестье методики, технологии и материалы могли уже и устареть, а в Свияжске использованы более современные, это нужно воспринимать для последнего как минус, так как в реставрации всегда отдается предпочтение уже апробированным, прошедшим испытанием временем технологиям, методикам и материалам. Поэтому обращаться к опыту Свияжска можно будет только через лет 30-40.
В случае с Охтинским мысом следует использовать опыт сохранения аналогичных объектов не только в России, но и за рубежом. При этом особое внимание следует обращать на аналогичные объекты Украины, Республики Беларусь, Прибалтики и Северной Европы.
– Опыт каких археологических музеев-заповедников (или археологических парков, как называют такие заповедники в ряде других стран) вы считаете можно использовать на Охтинском мысе?
– Россия, пока, к сожалению, не может похвастаться чем-то подобным. Но в СССР был наработан весьма богатый опыт создания организации таких музеефицированных территорий. О музее Берестье в Белоруссии (открыт в 1982 г.) я уже говорил. Но, пожалуй, ближе всего опыт сопоставимого по площади с Охтинским археологического ландшафтного парка-заповедника «Древний Киев», организованного по инициативе выдающегося советского и украинского археолога академика (еще советского) Петра Петровича Толочко. Это именно парк, занимающий площадь в несколько гектаров в самом центре Киева.
- Общий вид заповедника “Древний Киев”
- Трассировка Десятинной церкви на Киевском детинце
Все археологические объекты надежно законсервированы засыпкой и находятся под землей, а на ее поверхности можно увидеть их макеты (как бы имитации раскопов). Это и языческое капище, и основания круглого здания, отождествляемого с дворцом княгини Ольги, и основания древних княжеских дворцов X в., и основания первого русского каменного храма – Десятинной церкви, возведенной крестителем Руси князем Владимиром Святославичем в 989 – 996 годах и разрушенной при штурме Киева в 1242 году ордами хана Батыя. Учитывая, что до нашего времени от Десятинной церкви дошли, в основном, фундаментные рвы, выкопанные древними строителями в материковом грунте, остатки первого на Руси храма на 80% теперь представляют земляную конструкцию со следами выгнивших деревянных свай и лежней, которыми древние мастера укрепляли грунт под основанием церкви, руины храма, по сути дела, являются теперь земляным объектом. Никакая, даже самая изощренная, методика консервации не сможет уберечь эти бесценные остатки для будущих поколений. Поэтому уже после первых научных раскопок, проведенных Императорской Археологической комиссией в 1910-1912 гг. древние фундаменты были засыпаны и макетированы каменной выкладкой-трассировкой по поверхности земли. Следуюшие раскопки храма были проведены в 1930-х гг. под руководством моего будущего учителя профессора М.К. Каргера, а после Великой Отечественной войны вновь обозначены на поверхности земли трассировкой. Эта трассировка и стала основой и ядром археологического парка-заповедника «Древний Киев». Правда, в 1982 году план этой трассировки получил существенные уточнения, отразившие изменения представлений о памятнике, накопленные к 1980 гг.
В 2005 -2012 гг. мне вместе с моим киевским коллегой (к сожалению, уже покойным) Глебом Ивакиным посчастливилось провести новые раскопки Десятинной церкви. Выяснилось, что, несмотря на то, что памятник многократно раскапывался выбранный еще в 1912 г. способ его консервации позволил уже нам существенно, с позиций теперь уже современной науки уточнить наши представления об этом бесценном памятнике. Поэтому метод консервации был использован тот же, но в трассировке отражены все уточнения, полученные в результате новых исследований.
Метод консервации подлинных руин засыпкой с последующей трассировкой представляется наиболее приемлемым. Ведь наука не стоит на месте, и лет через 50 макет-трассировка вновь может быть разобран, проведены новые раскопки, получены новые данные, о возможности получения которых мы сейчас даже представления не имеем, а затем древние фундаменты вновь засыпаны, а на поверхности земли опять выложена трассировка, учитывающая уже новые научные представления.
- Трассировка вала и рва Киевского городища
- Реальное состояния фундаментных рвов Десятинной церкви
- Ров Киевского городища. Реальное состояние до консервации засыпкой и трассировки
- Трассировка языческого капища
- Заповедник Древний Киев. Трассировка западного дворца
Такие трассировки хороши еще и тем, что позволяют с минимальными затратами надежно сохранить аутентичные объекты и органично вписать их в современный ландшафт. Они, не являясь новоделами, представляют собой элементы современной ландшафтной архитектуры, доносящей до новых поколений образ давно утраченных памятников и, в то же время, вписывают их в активную жизнь современности, не нарушая сложившийся новый ландшафт. В этом плане показательна трассировка одного из дворцов X в. (западного) на детинце Древнего Киева, часть которой используется для размещения открытого кафе под зонтиками, а другая, пересекает дорожное полотно Десятинного переулка, не препятствуя уличному движению.
Особенно удачным представляется опыт трассировок, макетирующих рвы и вал древнекиевского городища. Реальный ров, достигавший глубины 9 м, надежно законсервирован засыпкой и становится доступным только во время проведения новых раскопок, а его трассировка становится элементом ландшафтно-парковой архитектуры. Так же, методом трассировки и средствами ландшафтной архитектуры решена и проблема музеефикации вала. В древности его высота достигала 15 метров, но при создании заповедника его организаторы не пошли по пути его воссоздания в виде новодела, а лишь наметили вал на всем его протяжении невысокой насыпью, также представляющей собой элемент ландшафтной архитектуры, органично вписывающийся в парковую среду в центре современного мегаполиса.
Ну, а проблема хранения и экспонирования многочисленных археологических коллекций, накопленных в ходе уже более чем столетних исследований Киевского Детинца решена за счет размещения их в двух музеях – Историческом и Музее Десятинной церкви, расположенных в непосредственном соседстве с заповедником. Кроме того, довольно часто в музейное пространство вовлекается и примыкающая к парковой зоне часть одной из центральных улиц Киева – Владимирской, где на фасадах домов периодически устраиваются постерные выставки, рассказывающие об истории памятника и истории его исследований.
Очень сходны с Охтинским мысом и по климатическим, и по гидрогеологическим, и по ландшафтным условиям национальные археологические парки-музеи Литвы (Апуоле, Катрена, Кернаве) и Латвии (Тервете и болотное городище Арайши). Там кроме природного ландшафта и древних земляных сооружений, которые сами уже давно воспринимаются как части естественного пейзажа, никакая застройка не допускается. Исключением являются лишь легкие деревянные постройки, стоящие не на фундаментах, а на деревянных же настилах. Это ни что иное, как макеты древних хижин в натуральную величину. Они же используются для размещения в них музейных экспозиций и в качестве декораций при проведении историко-этнографических фестивалей. Такие макеты не являются новоделами, претендующими на замещение собой древних построек, а представляют собой археологические реконструкции, отражающие уровень современных представлений о давно ушедших эпохах. Они не вторгаются в культурный слой. Со временем, когда научные представления изменятся, они с легкостью без особого сожаления и без нанесения ущерба культурному слою могут быть разобраны.
- Болотное городище Арайши в Латвии
Кстати, Лозаннская Хартия ИКОМОС 1990 года «По охране и управлению археологическим наследием» в статье 7 даже приветствует создание таких реконструкций, так как они отвечают «двум важным функциям — экспериментальным изысканиям и популяризации». Правда, оговаривается, что такие реконструкции должны «осуществляться с большой осторожностью, чтобы избежать искажения любой археологической детали, а также должно учитывать свидетельства из всех без исключения источников, чтобы обеспечить достоверность». И особо отмечается, что «восстановленные объекты не должны возводиться на самих археологических руинах». При создании археологического заповедника на Охтинском мысу эти условия могут быть легко соблюдены.
Ну, а что касается воссоздания земляных сооружений (например, валов или курганов) после проведения раскопок, так это даже предписывается действующими в РФ нормативными документами, регламентирующими проведение археологических раскопок. Так, действующее «Положение о порядке проведения археологических полевых работ и составления научной отчѐтной документации» говорится, что после завершения раскопок «следует по возможности восстановить эти сооружения или первоначальный ландшафт» (ст. 4.32). К сожалению, это положение на практике почти не используется, но положительный пример такого воссоздания исторического ландшафта применен совсем не далеко от Санкт-Петербурга – в Старой Ладоге, где были воссозданы земляные насыпи древних курганов.
За пределами России стоит обратить внимание и на опыт создания Музея викингов на месте городища Хайтабу (древний датский город Хедебю) близ города Шлезвиг в Германии. Там тоже в первую очередь регенерированы прирордная среда и исторический ландшафт, а музейные экспозиции устроены либо в отработанных раскопах и представляют собой заглубленные перекрытые пространства, либо на поверхности земли в легко разбирающихся сборных металлических постройках, своими очертаниями напоминающими (но не имитирующими) дома викингов. По своим архитектурным формам они представляют собой откровенно современные сооружения, устроенные из легких трансформирующихся конструкций, почти не имеющих фундаментов, и могут быть хорошо вписаны в ландшафт.
- Музей викингов Хайтабу в Германии
Заслуживает внимания и регенерация исторического ландшафта путем воссоздания древних курганов в Старой Уппсале (Швеция), Еллинге (Дания) и во множестве других европейских стран. О практике сохранения, консервации и даже воссоздания земляных бастионных крепостей XVII-XVIII вв., близких по своему характеру Ниеншанцу, в Дании (крепость Кастеллет в Копенгагене), Нидерландах (крепость Буртанж) говорилось уже многократно. Вообще таких примеров в Европе множество. В качестве одного из последних можно привести бастионную крепость Кярнякоски в Финляндии, которая, кстати, была построена А.В. Суворовым.
Так что все разговоры о якобы безумной дороговизне создания и эксплуатации таких заповедников это типичное «бла-бла-бла», преследующее лишь цели безумной эксплуатации каждого квадратного метра земли с целью извлечения из них прибыли. При этом на проектирование и создание действительно дорогостоящих «музейных пространств» и аттракционов инвесторы и застройщики не скупятся. Ведь для нанятых ими проектировщиков и обслуживающих их якобы передовых критиков и критикесс это не плохой способ урвать весьма крупный куш, а заодно и скандально прославиться. Всякие там заповедные зоны, а заодно и вообще зеленые пространства им не нужны. На них не заработаешь и прибыли из них не выжмешь.
– Не является ли заявление городских властей о создании археологического музея на всей территории Петербурга с центром в Петропавловской крепости попыткой снять таким хитроумным способом вопрос о создании музея-заповедника на Охтинском мысе?
– Здесь речь идет уже не только об уничтожении памятников Охтинского мыса. Здесь господа чиновники покушаются и на первое сооружение самого Санкт-Петербурга – дерево-земляной Меньшиков бастион Петропавловской крепости. Через несколько десятилетий после его сооружения он был облицован каменной и кирпичной кладкой, но само дерево-земляное укрепление при этом не было срыто, а стало основой обновленного бастиона, сама кладка которого устраивалась с таким расчетом, чтобы лучше контактировать с земляной основой фортификации. В результате возник симбиоз дерево-земляного крепостного сооружения с его каменно-кирпичной облицовкой.
С тех пор в течение трех столетий дерево-земляной и каменно-кирпичный бастионы существовали как единый организм. Друг без друга они существовать не могут. Ведь каменно-кирпичная кладка бастиона – это не самостоятельное сооружение, а всего лишь скорлупа, которая сооружалась для того, чтобы стать оболочкой дерево-земляной основы и из расчета на сцепление с ней. Если полностью разобрать земляную насыпь внутри каменного-кирпичного бастиона, есть большой риск того, что она просто рассыпется. Но ни дирекция Музея истории Санкт-Петербурга, ни господа чиновники этого не только не знают, но и слышать не хотят. Если вы внимательно прослушаете аудиозапись совещания у г-жи Маниловой, то услышите, как его участники рассуждают о будущем Меньшикова бастиона, мечтая о том, как можно будет использовать его внутреннее пространство, после того как его освободят от «грунтового заполнения».
Они не имеют ни малейшего представления о том, что внутри каменной оболочки бастиона находится первое, построенное при участии самого Петра I и его ближайшего сподвижника Александра Меньшикова крепостное сооружение города. Для господ начальников это не уникальный памятник, а всего лишь «заполнение грунтом». Если от него избавиться, то, сколько прибыли можно извлечь! Ни чиновники, ни дирекция музея о земляной архитектуре ничего не слыхали. Для них это всего лишь «грунтовое заполнение», балласт, от которого можно и нужно избавиться, для того чтобы с максимальными удобствами и выгодой эксплуатировать освободившееся пространство. Так же они относятся и к земляным сооружениям Охтинского мыса.
Поэтому я не вижу здесь попытки снять «хитроумным способом» вопрос о создании музея-заповедника на Охтинском мысе. Я вижу здесь другое – дремучую некомпетентность и чудовищную алчность наших чиновников от культуры. Они не слышат и не хотят слышать голоса профессионалов, протесты и возражения общественности, предпочитая опираться на «мнения» продажных экспертов. Они саботируют поручение президента, надеясь решить все в узком кругу и всеми способами, не считаясь ни с чем и ни с кем продавить свои решения, используя свой административный вес. Не авторитет, которого у этих временщиков нет, а именно вес и самоуверенность. Впрочем, с авторитетом я поторопился. На самом деле они и ведут себя как «авторитеты».
Тамара Жеглова
На заставке к тексту: музей-заповедник Берестье на территории Брестской крепости в республике Беларусь
