Насколько мы считали СССР «своим» государством? Разве что, болельщики, когда болели за сборную. Хотя на бытовом уровне обыватель не отделяет страну от государства, к концу 70-х «советский патриотизм» даже в школе плохо прививался. Родину, вроде, все любили – по умолчанию. Советскую власть, можно смело сказать, не любил никто.
Когда советская власть рухнула, никто не вышел её защищать. Ни один человек не посчитал её «своей». Она пала – мы победили. Разве не так это ощущалось в первые дни после Путча?
Потом появилась формулировка: «Советский Союз проиграл в соревновании систем», Или – «проиграл гонку вооружений». Опять же, кто в таком раскладе оказывался побеждённым? Не граждане – только власть, государственная система. Они – побеждённые, мы – на стороне победителей, вместе со всем миром, потому что освободились от железных занавесов и вохровских объятий той власти.
Когда произошёл тот переворот сознания, в котором побеждённой оказалась Россия (и, следовательно, её граждане)? После того, как отделившиеся республики продекларировали своё освобождение «от России», а не от СССР. А Россия признала себя правопреемником СССР.
Власть слов. Подменяющая смыслы.
Марина Шаповалова
