Все лето главной темой городских разговоров в Петербурге (вместо привычных – погоды и подготовки к зиме) была высота зданий. Тон задавала история с 67-метровой Новой биржей на Васильевском острове — выяснилось, что она видна на фоне старой биржи. Губернатор объявила, что решить, как обойтись с биржей должен Градостроительного совета Петербурга. Он решил биржу понизить на два этажа, но как будет выполняться это рекомендательное решение до сих пор осталось непоянтным. Журнал предложил прокомментировать ситуацию Леониду Лаврову, члену градсовета, заведующему кафедрой архитектурного проектирования СПбГСУ.
– Высота стала жупелом, словно вся архитектура сводится к ней. Это правильно?
– С одной стороны, хорошо, что о высоте громко заговорили. Еще можно остановить высотное строительство на намывных территориях. Высокий “Морской фасад”, даже если оставить за скобками доминанты, необратимо испортит вид с невских набережных. В свое время говорили, что Ленинград должен быть по преимуществу, пятиэтажным, потом речь зашла о девяти, двенадцати. Сейчас привычными стали двадцать пять и более этажей.
– А как иначе решать жилищную проблему?
– Это можно сделать с помощью двух-трех этажей. Мы наращиваем этажность, когда во всей Европе спрос на жилье в многоэтажных домах невелик. Вернусь к проблеме высоты. Существуют места, где биржа Томона читается на фоне Исаакиевского собора. Это плохо? Фотографы специально ищут точки, с которых одновременно видны Биржа, Александровская колонна и Исаакиевский собор. За разговорами о высоте мы забыли про другие показатели качества архитектуры. Жилой дом на улице Одоевского имеет высоту 75 метров, мне он представляется удачным. Это хорошая архитектура. Принципиально важный показатель при строительстве в европейских странах, наряду с высотой – коэффициент использования территории, то есть разрешенный выход квадратных метров с земельного участка. Если максимально упрощать: у инвестора есть выбор, либо застроить весь участок одноэтажными домами, либо одну пятую – одним пятиэтажным домом.
– Теперь о новой бирже на 26-й линии. Действительно вылезает. И что делать?
– Во-первых, не понимаю, почему эта тема затмила куда более серьезную проблему небоскреба “Охта-центра”. Во вторых, если пройти по Литейному и Троицкому мостам, таких “вылезаний”, как у биржи, наберутся десятки. Специально проверил: томоновская биржа с Троицкого моста читается на фоне здания на 26-й линии на небольшом отрезке, его надо было еще найти. Биржа никак особенно “не прет”. Рядом торчат трубы, дом на Беринга. Ситуация много хуже при взгляде на здание с Английской набережной. В-третьих, представьте себе, что на месте товарно-фондовой биржи был бы построен Исаакиевский собор. Много было бы протестов? Речь должна идти не только о высоте, но и силуэте, качестве архитектуры.
– Но биржа – сооружение иного культа. Вы хотите сказать, что можно было построить ее высотой 67 метров, которые не вызвали бы столько протестов?
– Да, можно. Иное дело, что оно должно было остаться одним такой высоты на сравнительно большой окружающей территории. “Финансист” в этом случае должен быть не выше 50 метров.
– Градсовету нужно дать эксклюзивные права на принятия решений по архитектуре?
– Эта история напоминает мне детскую байку – что будем кушать сначала – арбузик или конфетки? – Как мальчик Володя (совпадение имен случайно) скажет, так и будет. Если серьезно, градостроительный совет не может быть органом что–либо утверждающим. Высота застройки – это категория во многом экономическая или социально-экономическая. Градостроительный совет не должен заниматься экономикой. Задача градсовета – обозначить проблемы: транспортные, экологические, историко-культурные. Решать их должны чиновники с помощью научных учреждений. В советское время в ЛЕННИИпроекте работали психологи, которые занимались восприятием новых зданий. Градсовет – добровольное начинание, кто-то приходит, кто-то не приходит, это – профессиональный клуб, где каждый высказывает свое личное мнение.
– А если переформатировать градсовет в обязательное собрание экспертов с поименным голосованием?
– Это возможно. Мне представляется, что парламент – это хорошо, но где гарантия, что голосование “14 против 12” обеспечит оптимальный результат. Ответственность должна быть персонифицирована.
Вадим Шувалов
