Несколько лет назад питерский телеканал попросил поговорить на камеру о большевиках – что это была за публика. А в свое время все эти Ленины-Дзержинские-Свердловы так осточертели, что и знать о них ничего не хотелось, они годились только для анекдотов: «это я, Вовка-могковка», «загремел железный Феликс»… А в перестройку к ним добавились еще и Зиновьевы-Каменевы-Бубновы-Антоновы-Авсеенки, пес их всех разберет…
И я решил взглянуть на них так, словно впервые о них услышал.
И понял, что все они не пролетарии, а выходцы из среднего класса, все занялись революционной пропагандой в самом сопляческом возрасте, когда и знать ничего не могли ни о реальной жизни, ни о социальных науках, а дальше учиться им тем более было некогда: ссылки, тюрьмы, подполье, эмиграция… Образ жизни бомжей, и ни малейшей возможности вернуться в нормальную жизнь – ни профессии, ни умения смирять себя, необходимого на любых ступенях общественной лестницы. И только в команде Ленина они могли себя чувствовать значительными персонами.
Невозможно определить большевизм через какой-то принцип или программу – Ленин менял их как верхнюю одежду в зависимости от политической погоды. Кто подчинялся Ленину, те и были большевики, а выходя у него из повиновения, они теряли даже призрачную возможность “творить историю”. А это и был их главный наркотик. Наиболее точно и откровенно это сформулировал самый литературно одаренный из них -Троцкий.
Почему он пустился в политику? Потому что не мог жить, «не ощущая себя участником великого исторического дела». Как еще мальчишкой он ощутил однажды, что есть что-то неизмеримо более могущественное, чем школа, инспектор, неправильно сидящий на спине ранец, чем учение, шахматы, обеды, чтение и театр, чем вся повседневная жизнь, – так он и заключил написанную в изгнании «Мою жизнь»: «Я не меряю исторического процесса метром личной судьбы. Наоборот, свою личную судьбу я не только объективно оцениваю, но и субъективно переживаю в неразрывной связи с ходом общественного развития».
Быть движущей силой Истории – вот тот наркотик, за дозу которого все подсевшие на него были готовы ставить жизнь на карту. А интересы пролетариата были только прикрытием.
Такие вот уроки Октября: если не дать пассионарной молодежи хотя бы иллюзию участия в созидательном историческом деле, она рано или поздно начнет искать ее в деле разрушительном.
Александр Мелихов
