Реляции с фронта гражданской войны в Государственном Русском музее, внутренняя жизнь музея, проделки его руководства давно перестали быть внутренним делом этого учреждения культуры. И не потому, что речь идет об одном из самых значимых музеев страны. Как известно, сейчас предпринимается беспрецедентная по варварству и безумию попытка кардинально перестроить Михайловский дворец. Делается это под лживым лозунгом «сохранения объекта культурного наследия (приспособления для современного использования) “Реконструкция внутренних дворов Михайловского дворца”».
Страшный суд для КГИОПа
На самом деле вместо сохранения объекта готовится полное уничтожение светового западного двора с превращением его во внутреннюю часть Михайловского дворца, для чего предполагается проламывание исторических стен – прямо в залы парадной анфилады 1-го и 2-го этажей, изменение облика фасадов и кровли, уничтожение исторических охраняемых интерьеров, созданных по рисункам Росси и т.д. Впрочем, я уже дал подробный перечень этих предусмотренных проектом преступлений (см. «Уголовная история Русского музея»), поэтому повторять нет нужды. Я бы использовал в данном случае медицинскую метафору: опухоль локализована в Сервизном дворе, однако метастазы затронут огромное количество помещений Михайловского дворца. А евроремонт погубит и Сервизный двор, и внутренние помещения дворца.
Напомню только, что фактически речь идет об объявленном Минкультуры призовом фонде в 20 000 000 долларов, которые разыгрываются сейчас с помощью, с одной стороны, ГРМ и его директора Гусева, с другой стороны, с помощью КГИОПа.
Обращения в прокуратуры – Генеральную, Санкт-Петербурга и Центрального района практически ничего не дали, оснований для принятия мер прокурорского реагирования найдено не было. Именно поэтому три истца: Надежда Пивоварова, кандидат искусствоведения, хранитель Отдела древнерусского искусства Государственного Русского музея, Ирина Шалина, кандидат искусствоведения, ведущий научный сотрудник того же отдела, Михаил Золотоносов, кандидат искусствоведения, журналист – подали два административных иска к КГИОПу. Первое заседание назначено на 29 октября 2018 г.
Первое административное исковое заявление – о незаконности Распоряжения КГИОП от 30.12.2016 № 10-728 об утверждении предмета охраны объекта культурного наследия федерального значения «Корпус главный Русского музея», входящего в состав объекта культурного наследия федерального значения «Дворец Великого князя Михаила Павловича (Русский музей императора Александра III).
Второе административное исковое заявление – о незаконности согласования КГИОП от 15.09.2017 Проектной документации по сохранению объекта культурного наследия (приспособления для современного использования) «Реконструкция внутренних дворов Михайловского дворца».
Административные истцы просят суд: а) признать Распоряжение и согласование нарушающими п. 1 ст. 5.1 Федерального закона от 25.06.2002 N 73-ФЗ (ред. от 07.03.2017) «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», а действия КГИОП по подписанию Распоряжения и согласования незаконными, б) отменить Распоряжение и утвержденный им предмет охраны, в) отменить согласование Проекта.
Этим искам посвящена статья Анны Пушкарской в «Коммерсанте» за 15 октября 2018 г.
Мы специально подали иски с таким расчетом, чтобы судебный процесс проходил во время Петербургского международного культурного форума (открытие 15.11.2018). Тогда все приехавшие на это мероприятие узнают, что Минкультуры, дирекция Русского музея и КГИОП решили уничтожить особо ценный объект культурного наследия – Михайловский дворец.
Суд в защиту Михайловского дворца поневоле станет центральным и наиболее запоминающимся событием Культурного форума, хотя вряд ли обсуждение этого вопроса будет включено в официальную программу парадного мероприятия.
Гусев и субститутки
В самом Русском музее полученные нами 7 сентября 2018 г. с помощью депутата ЗакСа Бориса Вишневского достоверные сведения о готовящихся противозаконных разрушениях Михайловского дворца привели сначала к информационному шоку, поскольку поверить в реальность было трудно, а потом – к полному нежеланию соучаствовать в авантюре, активно проталкиваемой директором ГРМ В.А.Гусевым. Естественно, к 1 декабря 2018 г., как это было предписано безумными гусевскими приказами, никакой зачистки западной части Михайловского дворца, примыкающей к Сервизному двору, от музейных предметов не произойдет. Сейчас уже говорят о феврале 2019 года, но я уверен, что к февралю ситуация вообще изменится кардинальным образом. Останется ли на своем месте сам 73-летний Гусев, уже 30 лет являющийся директором ГРМ, – вот куда более актуальный вопрос.
Лично мне и многим сотрудникам он уже просто надоел. Увольнение Гусева – актуальная задача, ибо именно он является сейчас для ГРМ главной опасностью. Думаю, что скоро он отправится туда же, куда отправился некто Вислый (это фамилия), пытавшийся разрушить Российскую национальную библиотеку, – в «золотой кадровый фонд», нечто вроде колумбария, в котором покоятся останки разного калибра культурных деятелей с полностью израсходованными репутациями. А уж свою репутацию Гусев честно израсходовал полностью, без остатка!
Кстати, сейчас на работе Гусева нет: понимая всю сложность и опасность ситуация, впполне осознав, что никакая «реконструкция», т.е. разрушение Михайловского дворца, ни 1 декабря, ни когда-либо позже не начнется и не состоится, Гусев удрал с поля боя, оставив вместо себя в музее заменителей. Директора заменяет Цветкова А.Ю., а вместо самого Гусева активность по подготовке к передислокации музейных предметов и фондов проявляет главный хранитель ГРМ Бабина О.А. Такая замена, по-научному субституция – обычный прием, используемый чиновниками. Пока субститутки играют в начальников, машут крыльями и кудахчут; потом, когда все провалится, Гусев назначит их виновными, для этого они и нужны.
Что касается Бабиной, то на этой должности она находится недавно, старается оправдать доверие Гусева, хотя получается у нее это плохо, и вряд ли Гусев, наблюдающий за военными действиями через перископ из бункера, ею доволен. Карьеру же Бабина сделала головокружительную, ей есть чего терять: прибыла из провинции, в ГРМ заведовала картинками на сайте – так называемым «виртуальным Русским музеем», а после того, как с должности главного хранителя предусмотрительно соскочил И.И.Карлов, понимая, что ситуация перестает быть томной и скоро начнется гроза, Бабина неожиданно для всех стала сначала и.о., а потом и законным заместителем директора ГРМ по учету и хранению. Понятно, что имел в виду Гусев, назначая Бабину накануне гражданской войны. Ему нужен был комиссар, который всем обязан лично ему.
Нравы Михайловского дворца
Это я уже подвожу к тому интереснейшему документу, который публикуется ниже. Это открытая служебная записка (новый жанр, порожденный чрезвычайными обстоятельствами!) старшего научного сотрудника ГРМ – хранителя Отдела исторического музейного оборудования и картинных рам О.А.Лысенко на имя врио директора ГРМ А.Ю.Цветковой. Одновременно это еще и очерк музейных нравов, описание того, как решается судьба ценных предметов, хранящихся в ГРМ.
Здесь надо сделать ряд предварительных пояснений.
Во-первых, Отдел исторического музейного оборудования и картинных рам, о котором идет речь в служебной записке, – это единственный научно-фондовый отдел, который непосредственно подчиняется О.А.Бабиной. И вполне естественно, что продемонстрировать свою служебную прыть Бабина не может иначе, как в отношении этого отдела, который к тому же территориально находится в цокольном этаже, а окнами выходит прямо в Сервизный двор. Ее задача – зачистить в ударном порядке хотя бы пространство, занимаемое этим отделом. Естественно, Бабина столкнулась с сопротивлением сотрудников, которые – несмотря на конформизм заведующего отделом – пытаются сохранить то, что хранить им поручено государством.
Во-вторых, по недоумию того же руководства ГРМ, не умеющего ответственно выполнять свои служебные обязанности, картинные рамы до сих пор не поставлены на учет как музейные предметы, входящие в Музейный фонд РФ. Сейчас они фактически находятся в статусе совковых лопат для уборки снега, табуреток или канцелярских столов – просто некое хозяйственное оборудование, не имеющее цены – в отличие от столов и табуреток.
Этим Бабина и решила воспользоваться, инициировав приказ врио директора, очевидно, и вовсе не разбирающегося в проблемах ГРМ, приказ, которым рамы ставятся на простой хозяйственный учет, после чего их можно перевозить куда угодно как табуретки или дрова, т.е. в открытом кузове самосвала, в неподготовленные для хранения музейных ценностей помещения, без надлежащей упаковки, реставрационных осмотров и т.д. Они же ничего не стоят!
В-третьих, подписанию приказа врио директора № 421 от 11 октября 2018 г. предшествовала служебная записка, направленная директору ГРМ, заместителю директора по научной работе Е.Н.Петровой и Бабиной. Записку 9 октября 2018 написали два старших научных сотрудника ГРМ О.А.Лысенко и З.А.Перскевич, работающие в Отделе исторического музейного оборудования и картинных рам:
«Сегодня, 9 октября 2018 г., на производственном совещании нашего отдела нам стало известно со слов заведующего В.Д.Школьникова, что заместитель директора по учету, хранению и реставрации музейных ценностей О.А.Бабина предлагает поставить практически все картинные рамы музейного собрания на хозяйственный учет, ссылаясь на то, что таковы требования прокурорской проверки. Также стало известно, что О.А.Бабина грозит расформированием отдела исторического музейного оборудования и картинных рам и увольнением двух сотрудников: З.А.Перскевич и Е.Е.Куприяновой, если сотрудники названного отдела не прекратят законную критику в адрес администрации, планирующей реконструкцию Михайловского дворца и срочное перемещение собрания картинных рам, грозящее разрушением многим произведениям.
Просим Вас поставить на ближайшую фондово-закупочную комиссию и Ученый совет следующие вопросы:
Вопрос о постановке картинных рам, хранящихся в Русском музее, на музейный учет. Это мировая практика. Не только в зарубежных музеях, но и в музеях России (ГМИИ им. А.С.Пушкина, Третьяковская галерея, ГМЗ «Павловск», ГМЗ «Царское Село» и других) рамы стоят на музейном учете. Причем, во многих российских музеях рамы были поставлены на музейный учет после выставки «Одеть картину», прошедшей в Русском музее (2005 г.) и показавшей ценность этих произведений искусства.
Вопрос о сохранении уникального отдела, занимающегося и картинными рамами, и историческим музейным оборудованием, находящимся как в экспозиции музея (в залах Михайловского дворца), так и во многих научно-фондовых отделах и научной библиотеке музея.
Вопрос о сохранении структуры отдела исторического музейного оборудования и картинных рам».
Реакцией на эту служебную записку и стал приказ № 421, подготовленный вопреки не только здравому смыслу, но и интересам музея, в соответствии с Уставом которого музейные предметы надо учитывать, хранить, а не подвергать прямой опасности уничтожения.
В-четвертых, если речь идет о хозучете, то вообще непонятно, кто и как оценит эти рамы. Бухгалтерия? Понятно, что сначала необходимо создать комиссию, которая сможет оценить рамы. Без такой комиссионной оценки все предполагаемые бухгалтерские процедуры представляют собой обычное самоуправство, а действия как Цветковой А.Ю., так и Бабиной О.А., которая очевидным образом инициировала этот приказ № 421, прямо подпадают под признаки ст. 293 УК РФ «Халатность»:
1. Халатность, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе либо обязанностей по должности, если это повлекло причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, – наказывается штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев.
1.1. То же деяние, повлекшее причинение особо крупного ущерба, – наказывается штрафом в размере от двухсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев.
Дверь в ново помещение фонда рам.
В-пятых, помещения, куда многострадальные картинные рамы собираются перевезти, абсолютно не подготовлены для хранения. Так в доме 19 по Невскому пр. в фондохранилище ведет обычная металлопластиковая дверь со стеклом (см. фото). Разбей стекло – бери все, что хочешь. О несоблюдении правил пожарной безопасности уже говорить не приходится, отделочные материалы в помещении наверняка горючие.
Вот с учетом этих предварительных замечаний можно понять, что именно в этой служебной записке сказано и чего не сказано, но подразумевается.
Служебная записка Цветковой
Уважаемая Анна Юрьевна, 11 октября 2018 г. Вы издали приказ № 421 «О порядке учета картинных рам и исторического музейного оборудования», по которому все рамы из собрания Русского музея должны быть поставлены на бухгалтерский, т.е. хозяйственный учет.
Довожу до Вашего сведения, что в Русском музее находится одно из лучших в России собрание картинных рам, в которое входят произведения XVIII – начала XX веков. По Вашему приказу на хозяйственный учет будут поставлены резные рамы от знаменитых парадных императорских и дворянских портретов, рамы из Романовской галереи Императорского Эрмитажа, редкая рама XVIII века от портрета Екатерины II кисти С.Торелли, резные рамы от портрета св. кн. Е.Салтыковой и полотна «Смерть Инессы де Кастро» К.Брюллова, авторские рамы О.Кипренского, И.Айвазовского, П.Федотова, И.Репина, В.Верещагина, К.Рериха, К.Малевича, А.Самохвалова и многие другие рамы, являющиеся выдающимися произведениями декоративного искусства.
Отмечу, что в настоящее время все картинные рамы Русского музея строго учтены – находятся на внутреннем музейном учете. Рамы имеют номера, записаны в специальные инвентарные книги, передаются по актам; хранители рам каждые полгода составляют и передают в отдел учета музейных ценностей отчеты по движению рам; в нашем отделе создана электронная база данных, куда входит описание и размеры рам, история движения рам на выставки и экспозицию, сведения о принадлежности рамы картине, а также фотографии рам. Художественная и историческая ценность большинства рам Русского музея давно требует того, чтобы их перевели с внутримузейного на основной музейный учет и включили в состав государственного Музейного фонда РФ. В музеях России (ГМИИ им. А.С.Пушкина, ГМЗ «Царское Село», ГМЗ «Павловск», Государственный Эрмитаж, Музей-усадьба «Останкино», ГМЗ «Петергоф» и многих других художественных, литературных и даже этнографических музеях) рамы давно включены в состав государственного Музейного фонда РФ.
Перевод имеющих высокую художественную ценность картинных рам на бухгалтерский (т.е. хозяйственный) учет противоречит требованиям Министерства культуры (напомню, что что проверка МК специально интересовалась вопросом, почему в Русском музее картинные рамы до сих пор не включены в госкаталог). Кроме того, перевод всех рам на бухгалтерский, т.е.хозучет снижает безопасность этих имеющих художественную ценность произведений, а также меняет требование к условиям их хранения и реставрации. Фактически по Вашему приказу старинные рамы – выдающиеся произведения искусства приравниваются к объектам, не имеющим никакой художественной ценности: современному фабричному багету, офисной мебели и другим.
Несмотря на то, что в пункте 1 Приказа № 421 говорится о «последующем выделении картинных рам, имеющих художественное значение и включении их в музейный фонд РФ», даже приблизительные сроки этой работы в приказе не обозначены. Данный факт вызывает особое беспокойство.
Также большую тревогу вызывает и то, что приказом не назначена специальная комиссия, определяющая ценность картинных рам. Таким образом, выдающиеся произведения прикладного искусства XVIII – начала XX в., которые должны иметь статус ценного имущества, будут оцениваться бухгалтером по условной цене, например 1 или 100 рублей (то есть ниже стоимости современной пластиковой рамки для фотографии). А между тем, стоимость рамы XIX века с лепным орнаментом составляет от 40 до 400 тысяч рублей (в зависимости от размера и декоративного покрытия); стоимость же резных рам, тем более рам XVIII века, значительно выше.
Обращаю Ваше внимание на тот факт, что условная низкая цена (если таковая будет проставлена в бухгалтерских документах) открывает возможности для хищения ценных памятников. Кроме того, рамы хозучета не могут передаваться на внешние выставки в том же порядке, что и музейные предметы (с описанием сохранности, страховой стоимостью и пр.), что также крайне рискованно для ценных произведений искусства, каковыми является большинство рам нашего музея.
В настоящее время в фонде картинных рам находится около 3000 произведений (остальные находятся в фондах живописи и на экспозиции). При этом, более 1000 рам фонда, имеющих художественную и историческую ценность, находятся в аварийном состоянии сохранности. Перед перевозкой (которой требует приказ директора № 322 от 30.07.2018 г. о перемещении экспонатов в связи с реконструкцией двора Михайловского дворца) этим рамам необходима существенная реставрационная подготовка. В противном случае при переезде выдающиеся музейные экспонаты будут наверняка разрушены или понесут серьезный ущерб сохранности. Кроме того, каждая рама фонда нуждается в тщательной и профессиональной упаковке перед перемещением в другое здание.
Если рамы будут переведены на хозучет, это изменит их статус и позволит беспрепятственно перевозить рамы без должной упаковки и реставрационной подготовки, как хозяйственный инвентарь.
Обращаю Ваше внимание на тот факт, что в одном из приказов, связанных с перемещением музейных предметов, сказано, что рамы хозяйственного учета перевозятся работниками хозяйственной службы музея (а не профессиональной бригадой экспозиционно-выставочного отдела).
Этого нельзя допустить! Мы, музейные сотрудники, должны сделать все, чтобы сохранить произведения, попавшие на хранение в Русский музей, для грядущих поколений.
Анна Юрьевна, уверена, что подписывая приказ о постановке этих уникальных произведений искусства на хозучет, Вы не владели всеми необходимыми сведениями о собрании картинных рам Русского музея.
Прошу Вас аннулировать приказ № 421 и не допустить того, чтобы одно из лучших собраний картинных рам в России приобрело сомнительный во всех отношениях (реставрация, сохранность, безопасность) статус.
Кладовая ценностей. Фрамент рамы на полу.
