В Российской национальной библиотеке кадровое обновление – два новых заместителя генерального директора и один новый директор по развитию. Говорят о комфорте для читателей. Под комфортом понимают вовсе не исправление ошибок в каталогах и не сокращение времени ожидания выдачи книг. А совсем другое.
Primus inter pares
Моя предыдущая статья, посвященная проблемам Российской национальной библиотеки, появилась на сайте журнала «Город 812» 9 октября 2019 г. Являясь продолжением лонгитюдного исследования ГПБ/РНБ, которое я веду с 1991 года, со своей первой статьи (Час пик. 1991. 8 апреля. № 14. С. 10), она была посвящена перераспределению власти в РНБ, а конкретно тому, что генеральный директор РНБ А.П.Вершинин рядом приказов от 4 октября 2019 г. себя превратил в короля, который царствует, но не правит, а бывшего заведующего отделом кадров РНБ В.О.Короткова из «серого кардинала» (каковым он до этого являлся, согласно наблюдениям компетентных экспертов) сделал «регентом», красиво назвав заместителем генерального директора по организации и контролю, что было утверждено распоряжением Министерства культуры.
- Валерий Коротков – стал первым после Александра Вершинина
Скажем, до 1619 года регентом при Михаиле Федоровиче Романове была его мать, инокиня Марфа. И вот такой «Марфой» при гендиректоре РНБ стал Коротков Валерий Олегович. Возможно, причина заключена в неспособности Вершинина по каким-то не подлежащим разглашению причинам самому исполнять обязанности, возложенные на него распоряжением правительства РФ от 27 августа 2018 г. № 1755-р «О генеральном директоре федерального государственного бюджетного учреждения “Российская национальная библиотека”» (изображение этого приказа см. тут).
В статье за 9 октября 2019 г. я, в частности, отметил, что под непосредственное руководство «регента» перешло одно весьма любопытное подразделение – так называемый Отдел архивных документов (раньше просто именовавшийся архивом ГПБ/РНБ), который до приказа от 04.10.2019 № 265 непосредственно подчинялся заместителю генерального директора по научной работе. В этом отделе хранятся документы, посвященные собственной деятельности библиотеки. И тогда же, в начале октября 2019 г., поздравив в телефонном разговоре Валерия Олеговича с замечательным карьерным ростом, я обратил его внимание на полный – не побоюсь этого слова – бардак в Отделе архивных документов, который отныне перешел в его непосредственное подчинение.
- Новый зам. директора РНБ Валерий Коротков
Я предложил Короткову разобраться в этом вопросе и направил ему документы иллюстрирующие бардак в ОАД. Прошло более четырех месяцев с этого момента и подошло время оценить, что сделано в одном отдельно взятом отделе. Как точно заметил В.И.Ленин, абстрактной истины нет, истина всегда конкретна (см. ПСС. 5-е изд. Т. 8. С. 400).
И действительно, из дальнейшего описания будет видно, что практически все основные проблемы, которые стоят сейчас перед РНБ, но не решаются и даже не ставятся (!), видны на примере этого конкретного, отдельно взятого отдела.
Отдел архивных документов в январе 2018 года
Поскольку отчета в виде статьи о своем посещении Отдела архивных документов в начале 2018 года я тогда не писал и не публиковал, постараюсь кратко описать то, с чем я тогда столкнулся. Так сказать, исходную ситуацию, характерную для правления гендиректора А.И.Вислого, который в основном жил в Москве и делами РНБ не интересовался. Причем заведующая в ОАД и 17 января 2018 г., когда я в первый пришел туда для работы как пользователь РНБ, и сейчас, одна и та же – Галина Рэмовна Ильяева.
Первое, что я обнаружил в январе 2018 года, была ссылка на давно устаревший приказ Министерства культуры РФ от 03.06.2013 № 635 «Об утверждении Порядка использования архивных документов в государственных и муниципальных архивах Российской Федерации», отмененный приказом Минкультуры от 05.09.2017 № 1458.
Ссылка на этот приказ № 635 содержалась в «Порядке обслуживания пользователей в читальном зале ОАД», утвержденном приказом генерального директора РНБ от 19.12.2016 № 379.
На самом деле работа ОАД уже давно регулировалась приказом Федерального архивного агентства от 01.09.2017 № 143 «Об утверждении порядка использования архивных документов в государственных и муниципальных архивах РФ».
То есть прошло почти пять месяцев с момента подписания этого приказа, а в РНБ об этом даже не знали. Более того, «Порядок обслуживания…», утвержденный приказом гендиректора РНБ, нарушал как устаревший приказ Минкультуры, так и новый приказ Росархива.
Дальше началось самое интересное.
В ОАД 17 января 2018 г. я пришел для того, чтобы ознакомиться с описью фонда Отдела специального хранения и заказать документы, необходимые для моей научной работы.
Сотрудник отдела О.В.Мещерякова дала мне для заполнения два бланка: «Карточку исследователя» и второй бланк, некое заявление, почему-то обращенное к заместителю директора РНБ по научной работе В.Р.Фирсову, с просьбой оформить пропуск пользователя в читальный зал.
При этом сразу были нарушены три пункта «Порядка использования архивных документов в государственных и муниципальных архивах Российской Федерации», утвержденного приказом Росархива № 143, поскольку этим нормативно-правовым документом требуется личное заявление и заполненная анкета, после чего пользователю сразу же, безусловно и незамедлительно, оформляется разрешение для работы в читальном зале.
Более того, после того, как я заполнил выданные мне бланки, вообще не предусмотренные приказом Росархива № 143, Мещерякова сказала, чтобы я… уходил из отдела, поскольку Фирсова вообще нет в здании РНБ, хотя был разгар рабочего дня – 12 час. 45 мин. И поэтому подписать разрешение на мою работу в читальном зале ОАД ввиду отсутствия присутствия Фирсов не может. И, следовательно, 17 января 2018 г. я вообще ничего в их отделе не получу. А должен придти в другой день – когда они даже мне не сказали (!), потому что расписание посещения Фирсовым своего рабочего места не известно никому. Понятно, что если гендиректор Вислый болтается неизвестно где, то почему бы там же не находиться его заму Фирсову?
В ответ я попытался образумить Мещерякову и объяснить ей, что порядок записи законодательно установлен не разрешительный, а заявительный. Мещерякова, постояв молча минуту-другую, позвала на помощь свою начальницу.
Ильяева пришла и повторила все эти противозаконные фантазии и также предложила мне уйти, поскольку без подписи Фирсова пропуск/разрешение для работы в читальном зале они мне не оформят. И сегодня я у них ничего не получу, даже не смогу посмотреть опись фонда Отдела специального хранения РНБ.
Причем Ильяева еще и сказала, что фонд Отдела специального хранения закрыт на обработку по решению Методического совета. Я сразу включил диктофон на запись и переспросил, верно ли я понял Ильяеву? Диктофона Ильяева страшно испугалась, поэтому эту версию уже поддерживать не стала. Я же, напротив, стал требовать, чтобы Ильяева предъявила мне решение Методического совета, указала его реквизиты, но Ильяева сказала, что у нее этого документа нет, а под конец созналась, что опись вообще не существует. На этом мы с Ильяевой расстались.
22 января 2018 года я написал письмо гендиректору Вислому и вскоре получил ответ от 19 февраля 2018 года полностью лишенный юридического смысла. Вислый писал мне, что приказ Росархива № 143, на который я ссылаюсь, регламентирует работу пользователей в госархивах. А РНБ – это библиотека, которая находится в ведении Минкультуры, а не госархив. То есть ОАД никому не подчиняется, поскольку «является внутренним хранилищем документов РНБ», поэтому порядок работы ОАД «определяется РНБ самостоятельно… В настоящее время порядок использования документов ОАД находится в разработке».
Действительно, после моего письма Вислому с сайта РНБ исчез «Порядок обслуживания пользователей в читальном зале ОАД», утвержденный приказом генерального директора РНБ от 19.12.2016 № 379, но взамен так ничего и не появилось (нет и сейчас).
Я обратился в Роспотребнадзор, однако эта организация ничего делать не пожелала, хотя была обязана. Но тут мне пришлось оставить ОАД, потому что возникла реальная угроза перестройки и уничтожения подлинности Михайловского дворца, и с середины 2018 г. до октября 2019 г. я был занят судебным процессом с КГИОПом как ответчиком – этой похоронной командой объектов культурного наследия.
А когда суд завершился, оказалось, что с 4 октября 2019 года у Отдела архивных документов новый куратор взамен Фирсова – новый заместитель гендиректора РНБ Коротков. И я отправил ему все документы, связанные с ОАД: мое письмо Вислому, его ответ, заявление в Роспотребнадзор, а заодно и старый «Порядок обслуживания…». И решил подождать, посмотреть, будут ли приняты какие-то меры и какие именно.
«Контрольная закупка»
И вот в пятницу 7 февраля 2020 года я снова пришел в Отдел архивных документов. Прошло два года с моего первого визита и четыре месяца с момента отправки В.О.Короткову всех материалов. Было интересно посмотреть, какие произошли изменения, а что не изменилось и по каким причинам.
Во-первых, придя в ОАД, я сразу же спросил про новый «Порядок обслуживания пользователей в читальном зале ОАД», который якобы разрабатывался с января 2018 г. На что Ильяева ответила, что его нет, но вот теперь на видном месте лежит приказ Росархива № 143, который и выполняет функции «Порядка обслуживания».
Я не понял, почему не был разработан собственный новый «Порядок обслуживания пользователей в читальном зале ОАД». Думаю, что просто за четыре месяца Порядок не успели написать. В любом случае, никаких противозаконных безумств теперь в ОАД нет, и я получил разрешение для работы незамедлительно, и ни Фирсов, ни Коротков для этого не потребовались, а Ильяева теперь сама признает, что приказ Росархива № 143 в ОАД действует, чего не было два года назад.
Так что прогресс налицо – под руководством г-на Короткова разобрались, по какому нормативно-правовому документу должен работать ОАД.
Во-вторых, на сайте РНБ (опция Ресурсы / Фонды и коллекции / Фонд архивных документов) появились описи 1 – 5 фонда 1 Императорской публичной библиотеки за 1795 – 1916 гг. Причем в каждой описи указаны названия всех дел, распределенных по годам. Это удобно, с этим можно работать. Когда они появились, я не знаю, но работа над ними, конечно, велась давно.
В-третьих, в ОАД есть описи фонда 2, охватывающие документы с 1918 г. по настоящее время. Они есть за все советские годы, но не все еще переведены в машиночитаемую форму по причине дефицита кадров. Описи с сайта пока не доступны, но когда я попросил выдать мне опись документов за 1968 г., мне ее сразу же распечатали и принесли. Описи будут загружены на сайт, т.е. станут доступными и для удаленных пользователей, после того, как будет проверено соответствие описей фактическому состоянию фонда, но в ОАД не хватает людей, чтобы провести эту работу быстро. Причем, как заверила меня Ильяева, любой документ из описи 1968 г., скажем, дело № 211 «Акты об исключении документов из фондов ГПБ», уже можно заказать.
В-четвертых, насколько я смог понять, описи фондов 1 и 2 сотрудники ОАД делали в течение длительного времени. А вот описью фонда Отдела особого хранения занялись только после того, как я в начале октября 2019 г. направил г-ну Короткову документы по ОАД.
И вот за эти четыре месяца работа практически не сдвинулась с мертвой точки: сам фонд по-прежнему не разобран, а из описей появилась только опись 1 Ф.2-ОСХ «Каталог Отдела специального хранения и справочной картотеки», в которой всего лишь описаны этикетки на каталожных ящиках, причем в соответствующем столбце еще не указано количество библиографических карточек (сам каталог в его русскоязычной части также находится в ОАД, он был передан при ликвидации ОСХ – Отдела специального хранения).
Фактически за четыре месяца по моей жалобе не сделано практически ничего. То, что мне показали, можно успеть за один, максимум за два рабочих дня.
Однако проблема заключена в том, что в ОАД работает всего 5 (пять) человек) при том, что фонд ОАД составляет 100 000 единиц хранения, непрерывно пополняется, сотрудники отдела выполняют заказы пользователей, а работа по научному описанию фонда, как я понимаю, далека от завершения. С учетом существующих норм и существующей практики, а также исходя из вышеописанных обстоятельств в ОАД должны работать не менее 10 – 15 человек. Пока этого нет, работа тут будет вестись крайне медленно и в известном смысле подменяться имитацией, как это и произошло в случае с фондом ОСХ. Да, какое-то начало положено, опись 1 появилась, но она настолько бесполезна при наличии самих каталожных ящиков, что даже и говорить смешно.
Между прочим, заведующая ОАД Ильяева регулярно направляет служебные записки с просьбой увеличить штат отдела, но ни одного положительного ответа от руководства, в данном случае, Короткова, не получила.
Важно, что проблема кадров касается не только Отдела архивных документов, но и других отделов РНБ. Причем на место уволившихся по разным причинам сотрудников дирекция старается не брать новых – якобы это позволяет повышать зарплаты оставшимся. Однако мною получена достоверная информация, что на самом деле это не так, и никакого повышения не происходит.
И, наконец, в-пятых, изучая упомянутую ОАД РНБ. Ф. 2. Оп. 53. 1968, я выяснил, что часть дел уже увезена в хранилище на Московский пр., а часть осталась в Главном здании. На Московском пр. читального зала ОАД нет, поэтому оттуда дела будут возить на автомобиле, на что уйдет несколько дней, а реально – неделя, к тому же дела будут трепаться.
Сразу же возникает вопрос: а почему в таком случае не перевести весь фонд ОАД, все 100 000 дел, на Московский проспект? Тем более, что в Главном здании ОАД зажат в жуткой щели на перекрытом первом этаже Косой галереи, ведущей в корпус Воротилова, – там, где когда-то находился кабинет директора ИПБ. Но тут выясняется, что ОАД нужен именно в Главном здании, где находится Отдел истории библиотечного дела, который ведет научно-исследовательскую, научно-методическую и библиографическую деятельность по основным направлениям истории библиотечного дела, среди них: проведение исследований по истории библиотек, в том числе и РНБ; подготовка фундаментальных исследований по истории РНБ; создание информационной базы исторических исследований по истории РНБ; организация и участие в работе конференций и семинаров по профилю отдела; подготовка к изданию указателей, каталогов, сборников научных статей, монографий.
Тогда возникает уже другой вопрос: а зачем перевезли на Московский пр. часть фонда ОАД? Ведь с самого начала должны были понимать, что он нужен Отделу истории библиотечного дела, которому также нужен и Русский книжный фонд… А этот отдел расположен в Главном здании. И встает вопрос, с одной стороны, вообще о целесообразности перемещения каких-то фондов в Новое здание, с другой стороны, о том, что в комплексе исторических зданий на Невском пр. – пл. Островского – Садовой ул. уже освободилось множество помещений. Так неужели нельзя переместить ОАД, например, в здание на Садовой ул., 18, откуда уже депортировали отделы комплектования и обработки и каталогов в непригодные для нахождения людей помещения во второй очереди Нового здания на Московском пр.?
Это еще одна проблема, хорошо заметная на примере ОАД: часть фондов уже переместили, а теперь думают, что делать? как работать? везти оставшееся или нет? То есть сначала сделали, теперь думают, а что сделать не знают. Предположу, что вообще нет понимания, что делать. ОАД в итоге стоит враскоряку – одна нога на Московском пр., другая на Невском пр.
На мой взгляд, раз уж освободили здание на Садовой, 18, то туда и надо переместить ОАД in corpore, вернув депортированные на Московский пр. фонды. Хватит места и для размещения фонда, и для отдельного читального зала. Но кто же решится признать ошибку и везти назад? Думаю, что в этой удобной позе Отдел архивных документов застрял на много лет.
Таковы результаты «контрольной закупки». Я специально проанализировал их на конкретном примере, в котором, как в капле воды, видны основные проблемы РНБ, какими они видятся мне, читателю РНБ с 1977 года, на основе детального изучения одного отдела. Думаю, что то же самое можно сказать и про многие другие подразделения библиотеки.
В целом это программа стагнации, естественно, нигде и никогда прямо не объявленная дирекцией РНБ, но реально проводимая. В частности, кадровая политика очевидным образом носит стагнационный характер.
Характерно именно для стагнации, что дирекция РНБ не требует от ОАД, чтобы конкретная работа была завершена в определенный срок, скажем, работа по составлению описей и размещению их на сайте. Во всяком случае, заведующая отделом Галина Ильяева мне ничего про сроки не сказала. Соответственно дирекция не предполагает обеспечить отдел необходимыми для завершения работы в определенные сроки кадрами и оборудованием. Дирекция не торопится решить вопрос и с размещением ОАД – то ли в новом помещении в Главном здании, то ли в Новом. Решение этого вопроса, как я думаю, зависло, и РНБ, подобно Буриданову ослу, не знает, какой вариант размещения выбрать.
А в целом, как я вижу, работа идет так, как это само собой получается при имеющихся наличных ресурсах, главное – всем вовремя приходить на работу и вовремя уходить, выполняя дневную норму, а какие-то определенные сроки для завершения всей работы в целом не обозначаются.
На вопросы: когда я смогу работать с фондом Отдела специального хранения? когда все описи фонда 2 ОАД будут выложены на сайте РНБ? – ответа нет.
Главный девиз, главное условие – что-то делать, не требуя дополнительного финансирования, дополнительных штатных единиц, потому что ДЕНЕГ НЕТ.
Что такое «комфортные условия» для читателей?
В последнее время – началось это еще при гендиректоре А.И.Вислом и продолжается сейчас – руководство РНБ с удовольствием говорит о создании некой комфортной среды для читателей. Так, например, заместитель генерального директора по информатизации и массовым коммуникациям В.В.Сидорин буквально только что, 7 февраля 2020 года, сообщил: «Мы хотим, чтобы посетители читали в более комфортных условиях…». Конкретно речь шла о здании РНБ на Фонтанке, но лозунг, конечно, касается всех зданий библиотеки.
- Новый зам. директора РНБ Валентин Сидорин
Не знаю, что конкретно имел в виду г-н Сидорин, 31 января 2020 года появившийся в РНБ в качестве большого начальника, – может быть, мягкие диванчики, пуфики, кофе с ликером прямо в читальный зал, который разносят длинноногие блондинки с большой грудью… Но для меня в это понятие входит, прежде всего, до сих пор отсутствующий электронный заказ на книги в Главном здании. Почему в Новом здании он работает давно, а в Главном – нет, и никто из дирекции ни разу не сказал о необходимости его внедрения, о том, что это остро нужно читателям? А ведь заказанную книгу нужно ждать час-полтора.
Или вот совсем мелкая деталь комфортного обслуживания, но не менее существенная: возможность через интернет не только заказывать и продлевать книги в Новом здании, но еще и возможность самостоятельно их снимать с номера, т.е. возвращать в фонд. 31 марта 2016 г. мне письменно (!) обещали это сделать – не сделано до сих пор. А прошло почти четыре года!
Планируется переместить весь Русский журнальный фонд (РЖФ) в Новое здание на Московском пр. Пока в Главном здании остается фонд журналов до 1950 г. включительно. Журналы, вышедшие после 1950 г., уже давно находятся в Новом здании и сейчас при заказе обрабатываются, как книги – в течение одного часа. Так будет и после того, как на Московский пр. переедет фонд журналов до 1950 года. Однако раньше журналы после 1950 г. издания выдавались через 15 – 20 минут после подачи требования. А теперь этого не будет. Это забота о комфорте читателей?
Безусловно, комфорт в обслуживании был бы существенно усилен путем сверки Генерального алфавитного электронного каталога со сканированным Генеральным карточным, и заполнением всех обнаруженных при этом лакун, исправлением всех ошибок. Также в сканированном карточном генеральном алфавитном каталоге (ГАК), без которого работать в РНБ невозможно, необходимо заменить нечитаемые карточки, которые появились при экстренном сканировании в 2000 – 2001 гг.
Проблеме каталогов было посвящено специальное совещание, которое 6 июля 2017 г. проводила заведующая Справочно-библиографическим отделом Н.И.Веденяпина. У меня есть аудиозапись этого собрания. В частности, было констатировано, что необходима сверка электронного ГАК с карточным, однако, насколько я могу судить, эта работа не сделана – прежде всего, потому, что не хватает кадров. А без этого электронный каталог Primo не является достоверным инструментом, что прямо противоречит Уставу РНБ.
Что касается ошибок в электронном каталоге, то приведу простой пример. Четыре года назад я обнаружил, что сборник «Чекисты рассказывают» (М., 1972. Кн. 2. 70 – 3/5977) в электронном каталоге Primo пропущен. Каталогизаторам был якобы послан «сигнал», однако ошибка так и не исправлена. Задавать вопрос «когда исправят?» бессмысленно.
7 июля 2014 г. в № 23 журнала «Город 812» вышла моя статья про РНБ под названием «РНБ Путина не выдает». Речь шла об ошибках электронного каталога Primo. Я написал, что под шифром 31-3/1412 в карточном ГАК находится книга «Писатели о труде», которой в электронном Primo нет вообще, а под этим шифром числится книга Будогоской «Санитарки». Прошло три года, никто исправления в Primo не внес. В 2017 – 2018 гг. правку все же попытались внести, но что получилось: теперь под шифром 31-3/1412 в электронном каталоге числятся сразу две книги: «Писатели о труде» и «Информационное обеспечение внедрения технических новшеств» (Киев, 1975) Б.Н.Середенко, которая имеет также второй шифр: 75-4/14391. Понятно, что первый шифр для этой книги – это ошибка, но при этом электронный заказ этой книги по второму шифру теперь невозможен. То есть исправляли одну ошибку – сделали две других.
Кстати, книг, электронный заказ которых через электронный каталог невозможен, набирается немало, а это потерянное пользователями время. При этом многие обнаруженные ошибки и пропуски не исправляются. Это всё к вопросу о комфортном обслуживании читателей. Я думаю, что в Отделе обработки и каталогов не хватает квалифицированных сотрудников, что является следствием стагнационной кадровой политики.
Особенно больной вопрос – электронный каталог Русского журнального фонда. Пользоваться им вообще невозможно. Причем на странице этого каталога программисты РНБ недавно изменили дизайн, в результате пользоваться им стало еще труднее, иногда просто невозможно, и для того, чтобы узнать шифр журнала приходится просто смотреть карточку в сканированном карточном ГАКе. Ситуация с этим каталогом усугублена тем, что с какого-то момента в карточный каталог РЖФ, расположенный в Главном здании, перестали вливать карточки, а библиографические записи делают прямо в электронный. Однако полнота и достоверность этого каталога находится под большим вопросом. На самом деле ситуация скандальная и катастрофическая, но экстренных мер не принимают.
Отдельный вопрос – оцифровка. Газета «Новое время», почти вся разорванная и давно недоступная для читателей, не сканирована, хотя говорят об этом много лет. Это же касается и других популярных у исследователей газет. Нет цифровых копий книг, которые не охвачены авторским правом, но которых нет в РНБ, – эта работа практически не ведется. Не оцифровываются микрофильмированные книги, газеты и журналы. А микрофильмы – это технология первой половины прошлого века. И пользоваться этими жуткими аппаратами для их просмотра в XXI веке даже как-то странно.
До сих пор в РНБ не проводится распознавание сканов, эта новинка 25-летней давности до нашей библиотеки еще не дошла. Из этого следует, что все связанное с оцифровкой документов находится на самом простейшем уровне, которого надо стыдиться при контактах с зарубежными коллегами.
К вопросу комфорта читателей относится и создание научных библиографических пособий. Отдел библиографии и краеведения создает уникальные библиографические издания, но за последние годы сильно сокращен, а для того, чтобы он мог полноценно работать и в разумные сроки (не за 25-30, а за 4-5 лет) готовить новые библиографические издания, без которых научная работа не просто затруднена, а иногда и невозможна, численный состав сотрудников надо увеличить в 4 (четыре) раза. Вот конкретный пример, который мне привели: чтобы составить библиографию советских мемуаров, группе мемуаристики нужно 23 года. Нет даже смысла начинать такую работу.
Наконец, комплектование. Помимо обязательного экземпляра, который по закону получает РНБ, не обойтись без приобретения изданий за деньги. Я не раз об этом писал, поэтому приведу только один пример. Сейчас в интернете предлагают приобретать или подписываться на уже оцифрованные издания, среди них есть очень ценные источники информации, например, газета Народно-трудового союза «Посев», незаменимая при изучении истории СССР, поскольку здесь публиковались сведения, которые советская цензура не пропускала в советские газеты. Сумма, необходимая для приобретения оцифрованного комплекта газеты за 1945 – 1967 гг. (в РНБ она представлена фрагментарно) в общем-то небольшая – 95 680 руб. Есть и другие полезные издания, которые РНБ могла бы приобрести для удобства читателей, например, подписку на газету «The New York Times», дающую доступ ко всему оцифрованному (естественно, с распознаванием) архиву с 1853 г.
Естественно, встает вопрос: где взять деньги, если главный девиз в РНБ – это ДЕНЕГ НЕТ.
Вот одно соображение. По моим субъективным оценкам гендиректор и его пять заместителей получают в месяц примерно 1,7 млн. руб., а в год – около 20 млн. руб. Возможно, еще и премии… Обычно сразу раздается визг: не считайте деньги в чужом кармане! Нет, это карман не чужой, это наш карман, потому что деньги берут из бюджета. И вот на мой субъективный взгляд, право на который мне гарантирует ст. 29 Конституции, трех из пяти заместителей гендиректора и, разумеется, его самого можно в порядке кадровой оптимизации сократить, сразу же высвободив для реальных нужд РНБ не менее 15 млн. руб. в год.
Готов поспорить, что после такого сокращения какого-либо ущерба работе РНБ не будет.
Операция прикрытия стагнации
Как я полагаю, РНБ нужна масштабная операция прикрытия, маскирующая реально осуществляемую программу стагнации. И для решения этой задачи в РНБ, я думаю, и появился Сидорин Валентин Валентинович, заместитель генерального директора по информатизации и массовым коммуникациям. Сотрудникам, которые в РНБ заняты выполнением функций библиотеки, прописанных в Уставе, появление Сидорина, до этого работавшего вместе с гендиректором Вершининым в Президентской библиотеке, показалось странным. Однако я полагаю, что такой опытный специалист по PR сейчас, в условиях стагнации, остро необходим дирекции для того, чтобы создавать – в первую очередь для Министерства культуры – радостный, духоподъемный образ энергично развивающейся библиотеки, одного из флагманов культуры XXI века. Иначе говоря, библиотеке необходимо собственное министерство пропаганды, и именно его и возглавил г-н Сидорин.
Естественно, что постановка и решение реальных проблем, накопившихся в РНБ, в радостный образ библиотеки входить не может. У Валентина Сидорина совсем другие задачи. Действительно, зачем заниматься реальными проблемами, кратко перечисленными выше, когда можно увлекательно рассказывать о «культурно-просветительском центре» на Фонтанке, 36. Вот репрезентативный пример работы Сидорина:
« “Мы хотим, чтобы посетители читали в более комфортных условиях, работали с более современным оборудованием. Возможно, мы организуем там большой информационный медиацентр, – сообщил Сидорин. В здании есть концертный зал и коридоры и рекреации, которые можно использовать в выставочных целях. Мы планируем проводить интересные концерты, например, организовать проект об открытиях в российской музыке. Будем поднимать из нотного фонда ноты, которые были не вовлечены в широкий общественный оборот, и сделаем так, чтобы они прозвучали в этом здании”. Сидорин добавил, что администрация РНБ намерена сделать “здание модным у молодежи”. <…> Я прохожу вечером по основному зданию Публички и вижу, что там симпатичные девушки сидят, парни интересные, что-то обсуждают. Мы подумали, что для них можно сделать проект – о том, что читать модно, престижно, красиво”», – пишет Фонтанка.
«Боже, пропал калабуховский дом! – в отчаянии воскликнул Филипп Филиппович и всплеснул руками». Понятно, что симпатичные девушки и понятия «модно-престижно-красиво» В.Сидорину куда ближе и интереснее, чем реальные нужды научной библиотеки: скучная сверка карточного ГАК с электронным каталогом Primo, кадровый дефицит в ОАД и Отделе библиографии и краеведения или оцифровка «Нового времени» в газетном отделе в том же здании на Фонтанке. Но кого можно увлечь такими перспективами, кроме небольшой группки бесполезных мозгляков, о которых и думать-то скучно?
А вот еще пример. 28 января 2020 г. в РНБ состоялось заседание «Стратегический план развития Российской национальной библиотеки», на котором выступил гендиректор и все его заместители. Краткий отчет был помещен на сайте библиотеки. Никакой конкретики, зато в названии почти всех докладов фигурировало слово «развитие»: «Формирование приоритетов развития РНБ», «Научное и методическое обеспечение развития отрасли», «Материально-техническое развитие в стратегическом планировании». О самих докладах – всего две фразы: «Тематика докладов позволила отразить все направления деятельности организации. В числе основных – библиотечная, научная, а также решение материально-технических вопросов».
Узнать что-то конкретное из этого отчета невозможно, во всяком случае, ни одна насущная проблема из перечисленных выше в отчете о заседании не упомянута, как не упомянута она ни в одном из официальных текстов, выпущенных из стен РНБ. При этом, что особенно характерно, заседание прошло 28 января 2020 г. – в санитарный день, когда читатели не могут войти в здание, послушать и записать на диктофон, что говорила дирекция, узнать, в чем же состоит «стратегический план» и как он связан с грузом накопившихся проблем, которые читатели ощущают каждый раз, когда работают в РНБ.
Кстати, помимо появления в РНБ г-на Сидорина сотрудники были удивлены появлением еще одного нового персонажа, на этот раз в должности директора по развитию. Понятно, что слово это нынче в РНБ остро модное, поэтому нужна и соответствующая должность. Я имею в виду Елену Николаевну Мироненко (род. 1981), которая в 2002 году окончила Санкт-Петербургский государственный Университет культуры и искусств по специальности «Менеджмент в социальной сфере», а в 2015 – 2017 гг. служила министром культуры Красноярского края.
- Новый директор по развитию РНБ Елена Мироненко
Поговаривают, что в РНБ ее рекомендовала зам. министра культуры О.С.Ярилова, контролирующая деятельность Департамента регионального развития. Злопыхатели пытаются в интернете Елену Мироненко скомпрометировать , но я полагаю, что для библиотеки на современном ее этапе она в высшей степени закономерна, необходима и даже может служить эмблемой.
Михаил Золотоносов
