Директор Института восточных рукописей РАН заняла круговую «оборону от Золотоносова»
Что происходит с рукописями в Институте восточных рукописей РАН – неизвестно. Потому что внутрь института меня не допустили. Что же они там скрывают?
Три проблемы Института восточных рукописей
В январе в журнале «Город 812» была опубликована моя статья «Кто крадет книги из “Библиотеки Фридланда”». Статья была посвящена неблагополучной ситуации, сложившейся с хранением примерно 50 000 книг на еврейских языках, которые входят в собрание, именующееся «Библиотекой Л.В.Фридланда» и находящееся в Институте восточных рукописей (ИВР) РАН. Чуть было по инерции не написал «хранящееся», но дело как раз в том, что «хранением» в точном смысле то, что с этой обширной книжной коллекцией в ИВР происходит, я назвать не могу. Не имею права.
Изначально коллекция насчитывала 10 000 книг и была подарена в 1892 г. Азиатскому музею при Императорской Академии наук петербургским филантропом, купцом первой гильдии, действительным статским советником и коллекционером Львом Файвелевичем Фридландом (1826–1899). Прошли годы, и собрание пополнилось, разрослось, и ныне его объем оценивается примерно в 50 000 книг, изданных с XV в. до 1920 г. Находятся книги, повторю, в Институте восточных рукописей РАН, размещенном в Ново-Михайловском дворце (Дворцовая наб., 18).
Имея обильную предварительную информацию, предоставленную бывшим сотрудником ИВР Е.О. Шухман (включая и фотофиксации), 29 ноября 2017 г. я обратился к директору ИВР, доктору исторических наук И.Ф. Поповой с запросом как журналист. Попова не ответила на все мои вопросы, что вызвало большие подозрения, и в результате сокрытия многих важных фактов выявились три проблемы, связанные с ИВР и «Библиотекой Фридланда». О них и шла речь в январской статье.
Первая проблема – это аварийное состояние самого Ново-Михайловского дворца, нуждающегося в реставрации. Мои опасения в определенной мере были подтверждены ответом из КГИОП от 23 января 2018 г. В письме, подписанном первым заместителем председателя КГИОП А.Г. Леонтьевым, в частности, было отмечено: к охранному обязательству КГИОП составлен Акт технического состояния Объекта с перечнем необходимых работ по его сохранению. На основании Акта пользователь Объекта обязан в установленном законом порядке выполнить работы по ремонту и реставрации фасадов, помещений, кровли, а также работы по благоустройству территории в срок до 26.10.2018. По окончании указанного срока работ комитетом будет проведена проверка исполнения требований охранного обязательства.
Коль скоро речь идет о том, что ИВР обязан сделать, значит, по состоянию на январь 2018 г. кровля самого дворца продолжает протекать, т.е. условия для хранения ценных книг явно не соответствуют нормативным.
Вторая проблема – состояние, сохранность и нынешние условия хранения коллекции объемом в 50 000 книг. Имелись данные, что книги хранятся не на стеллажах, а в значительном количестве сложены штабелями на полу, причем около 1000 книг, лежащих на полу, не имели переплетных крышек и требовали реставрации. В то же время кровля здания Ново-Михайловского дворца – повторю – протекала (протекает), поэтому состояние книг вызывало вопросы. Также имелись данные о том, что книги в количестве 50 000 не прошли инвентаризацию и каталогизацию.
Директора ИВР Попову я и попросил сообщить о состоянии и условиях хранения и каталогизации 50 000 книг. Однако И.Ф. Попова в ответе от 7 декабря 2017 г. почему-то написала только про 13 000 книг и не объяснила, куда исчезли оставшиеся 37 000 книг, хотя и не отрицала тот факт, что они должны быть. Есть они или уже нет – это так и осталось неясным.
Большая часть из 50 000 книг коллекции Фридланда не была каталогизирована и инвентаризирована, писал я, но Попова не внесла ясности и в этот важнейший вопрос.
Третья проблема связана с тем, что 16 января 2018 г. в букинистическом магазине «Книга Лавка» (Торфяная дорога, 2, корп. 5) были обнаружены две книги на еврейском языке – обе со штампами «Библиотеки Фридланда». Об этом я также написал, на сайте были опубликованы фотографии этих книг, по поводу которых были все основания предположить, что они украдены из Института восточных рукописей ввиду отсутствия каталогизации, инвентаризации и ненадлежащего хранения всей коллекции. Встали вопросы: крадут или не крадут? Когда была совершена кража? Знает директор ИВР об этом или нет? Может быть, условия для краж созданы умышленно? Кто бенефициары?
Второй запрос директору ИВР
Для того чтобы прояснить ситуацию, я решил лично посетить Институт восточных рукописей, хотя уже из первого ответа было ясно, что директор Попова не желает меня туда впустить, поэтому и написала: «ИВР РАН … готов направить своего представителя встретиться с вами для дополнительного обсуждения интересующих вас вопросов». Забавное предложение журналисту, не правда ли?
3 февраля 2018 г. я направил директору Поповой второй запрос, начав его с того, что редакция журнала «продолжает интересоваться судьбой коллекции Л.Ф. Фридланда», что я занимаюсь лонгитюдным журналистским расследованием, право на которое мне гарантировано Законом РФ № 2124-1 «О СМИ». Что к теме обнаружился большой общественный интерес, особенно в связи с появлением двух книг со штампами «Библиотека Л. Фридланда» в магазине старой книги.
Далее я напомнил Поповой, что она далеко не полностью ответила на мои вопросы, и вот все это в сумме заставляет меня в ходе журналистского расследования лично посетить Институт восточных рукописей РАН (Санкт-Петербург, Дворцовая наб., 18), побеседовать с ней под диктофонную запись и убедиться в том, что началось выполнение тех работ, которые пользователь обязан выполнить по предписанию КГИОП. Особого внимания требовали помещения № 238 «Белый зал» и № 304 «Церковь», где, согласно имеющимся данным, книги из «Библиотеки Фридланда» хранились в ненадлежащих условиях.
И на закуску процитировал ст. 47 закона РФ «О средствах массовой информации», где сказано, что журналист имеет право: искать, запрашивать, получать и распространять информацию; посещать государственные учреждения, быть принятым должностными лицами в связи с запросом информации.
Борьба за живучесть
После этого начался увлекательный процесс, который на флоте выразительно именуется борьбой за живучесть, а я называю «обороной от Золотоносова».
На мой второй запрос от 3 февраля 2018 г. Попова ответила письмом от 15 февраля: попросила предоставить официальный запрос на бланке редакции, заверенный печатью. Это было сделано. На глубоко официальный редакционный запрос директор Попова, продолжая «борьбу за живучесть», ответила письмом от 05.03.2018 № 181.1/90: «ИВР РАН уже информировал журналиста Золотоносова М.Н. о том, что в настоящее время собрание еврейских книг из коллекции Фридланда Л.Ф. подготовлено к перемещению на постоянное место хранения в отреставрированный флигель Ново-Михайловского дворца (бывшие конюшни): упаковано в коробки, коробки промаркированы. По всем интересующим вопросам Вам сможет ответить пресс-секретарь ИВР РАН Стогов И.Ю.».
Комментарий начну с конца этого письма. Поскольку застать на рабочем месте в ИВР РАН означенного в письме Стогова И.Ю. оказалось невозможно, я попросил 6 марта 2018 г. помощника Поповой передать Стогову мою просьбу связаться со мной через редакцию журнала. Однако прошло больше месяца, а просьба моя или не была передана Стогову, или Стогов, игнорируя свои служебные обязанности, со мной не связался. Для меня он бесследно исчез и на связь не вышел. В связи с этим мне вообще непонятно, работает Стогов в ИВР или просто формально числится, жив он или уже нет…
Что же касается информирования меня, то я просил информировать меня по гораздо более широкому кругу вопросов, однако ответа на них не получил. Без ответа остался, например, вопрос о том, куда делись 37 000 книг из коллекции Фридланда, пополненной после 1892 года, а также насчет каталогизации, инвентаризации и возможной кражи из ИВР тех книг, которые обнаружились в букинистическом магазине.
Таким образом, в результате я сделал вывод, что И. Попова на пару с И. Стоговым пытаются препятствовать моей законной деятельности журналиста, подробно описанной в ст. 47 закона «О средствах массовой информации», а также лишают общественность важной информации. И потому, прождав звонка от Стогова в течение 14 дней, я попросил 20 марта 2018 г. прокурора провести проверку и принять меры прокурорского реагирования в связи с демонстративным нарушением прав журналиста директором ИВР РАН Поповой И.Ф. и воспрепятствованием законной журналистской деятельности. Коль скоро сама Попова конструктивно ответить на запрос редакции не пожелала, а спихнула все на Стогова, который не подает признаков жизни. В общем-то подобное поведение для меня не новость – когда в каком-то учреждении боятся принять журналиста, делают то же, что многие виды насекомых: прикидываются мертвыми. Вот так, видимо, и забавный Стогов.
И последнее. Прокуратура, конечно, разберется. Я думаю, разбираться есть с чем – директор Попова боится меня впустить в свои владения с фотоаппаратом и диктофоном именно потому, что тот бардак, который я предполагаю, на месте сразу же и обнаружится. И в части количества книг, и в части состояния Ново-Михайловского дворца.
В противном случае, полагаю, у И. Поповой не было бы никаких оснований журналиста в институт не пускать, тянуть время и организовывать бессмысленную переписку. Тем более что речь в порядке предположений идет уже не просто о книгах, лежащих в штабелях под протекающей кровлей, а о возможных кражах книг из помещения ИВР. Или – предположу – о маленьком бизнесе по реализации книг из числа тех 50 000 единиц.
Причем тут есть определенные нюансы. Я спрашивал в самом первом запросе на имя И. Поповой, имеются ли документы, однозначно подтверждающие факт не просто перемещения всех книг, входящих в коллекцию Л.Ф. Фридланда, из Библиотеки Академии наук (БАН) в ИВР, т.е. документы ответственного (в материальном смысле) хранения всех 50 000 книг из коллекции Л.Ф. Фридланда. И что ответила Попова? Она почему-то написала про документальные материалы, подтверждающие передачу Л.Ф. Фридландом своей книжной коллекции Азиатскому музею, коллекции которого вошли в библиотечно-архивное собрание ИВР РАН.
Да, с передачей коллекции самим Фридландом Азиатскому музею в 1892 г. все понятно и без Поповой. А вот с перегрузкой «книгоматериалов» по маршруту БАН – ИВР как обстоят дела? И снова нет ответа. Значит, нет и документов о передаче книг на баланс библиотеки ИВР? Значит, они по-прежнему числятся за БАН? Возможно, что Попова прикрывает не только и даже не столько себя, сколько каких-то других лиц, и защищает от меня их интересы.
Или я спросил Попову про книги из «Библиотеки Фридланда»: находятся ли они на балансе ИВР? А Попова ответила мне про документы Архивного фонда РФ, которые ИВР не может по закону принять на баланс.
Но если доктор исторических наук Попова И.Ф. не понимает разницу между книгой и архивным документом, то имеет ли она право занимать должность директора института РАН? И не нужно ли Отделению истории и филологии РАН всерьез подумать о замене руководства ИВР РАН? На мой взгляд, уже пора.
Михаил Золотоносов
