Месяц назад я летала в Петербург. В самолете мы делили ряд с хмурым мужчиной – место между нами было свободным. Я читала книжку, он спал, а потом стюардессы начали разносить еду. Мужчина сосредоточенно поел и оживился. Страшно обрадовался, что со мной можно говорить по-русски. Оказалось, что он – венгр, учился в нашем физкультурном институте, а сейчас работает в IT, и его фирма что-то там делает для «Лахта-центра».
Он долго меня расспрашивал, что я делаю в Мюнхене, и страшно удивлялся тому, что я – не единственная русская, которая там живет. Еще больше он удивился, когда узнал, что русские продолжают уезжать из России. Я, говорит, вас не понимаю. У вас же так все хорошо. Промышленность, вон, поднимается – не так быстро, конечно, но все же. Есть, есть производство-то. И Путин ваш – совершенно прекрасный. У него просто отличная эмиграционная политика. Вот он что делает, когда к вам приезжают беженцы и мигранты? (Вопрос, честно говоря, поставил меня в тупик, потому что в моей картине мира Путин и гастарбайтеры не пересекаются даже на кремлевских ремонтах.) Он говорит: «Вот вам работа. Работайте, учите язык, зарабатывайте себе на жилье и на жизнь». А что делают наши европейские чиновники? Раздают пособия, строят под беженцев жилье бесплатное, лишают нас рабочих мест, а эти ни фига не делают, язык не учат, живут кланами, преступность растет. На все готовое приезжают.
Он бы еще долго вещал – я прямо чувствовала, что его знаний о России хватит не на один трансатлантический рейс. Но тут мы своевременно приземлились, и с настоящим российским патриотом мне пришлось распрощаться.
Но этот венгр был далеко не первым встреченным мной иностранцем, который выказывал не просто лояльное отношение, а самую настоящую влюбленность в Россию и ее президента.
Из знакомых мне немцев многие в России бывали. И не только в столичных городах, но и ездили по Транссибу. Schön (красиво) было самым распространенным эпитетом. Большинство при этом общались с нами довольно осторожно и старались дальше обсуждения архитектурных красот не заходить. Но потом, когда мы стали ближе знакомиться с соседями, разговоры пошли более откровенные. И, в общем, выяснилось, что о России немцы не знают почти ничего. Их удивляет, что при таких богатых ресурсах минимальная пенсия составляет 200 евро (в Германии – чуть больше тысячи) и что пенсионные фонды и разнообразные программы мало способствуют ее увеличению. Мало кто из них слышал про Болотное дело и политзаключенных. Почти никто не имеет мнения о крымских событиях. Собственно, больше всего их знаний о России связано с войной в Сирии, и российская армия представляется им могучей. Хотя страха нет ни у кого. «Среди политиков немало идиотов, – сказал один мой знакомый, – но ответственность людей у власти слишком высока, чтобы они просто взяли и нажали на кнопку. Я говорю о европейцах, конечно. И у меня нет ни тени сомнения, что Россия – часть Европы».
То есть в представлении моих знакомых немцев, мы живем в довольно-таки спокойном мире, и Россия – его часть. Все недоумевают насчет введения санкций. А единственное, что их действительно живо интересует, – это то, как к ним, немцам, относятся русские. При этом тема Второй мировой войны очень тщательно избегается.
Что касается Владимира Путина, то он представляется им интересным, харизматичным и уверенным политиком. Да, все с улыбкой вспоминают голый торс и амфоры, но с интонацией типа «с кем не бывает». Полтора года назад еженедельник Die Zeit вышел с большим портретом Путина на первой полосе. Российского президента изобразили гордым полководцем, а заголовок гласил: «Почему Путина так любят?» Ниже, шрифтом помельче, было написано: «Русские нищают и живут в страхе. И все же они почитают своего президента как божество. Да и в Германии многие доверяют ему больше, чем Ангеле Меркель. Как такое может быть?» Сама статья, раскрывавшая тему выпуска, была совсем не такой комплиментарной, как портрет, но в ней подтверждался тезис, вынесенный на обложку: да, немцы доверяют Путину. И журналистка, написавшая статью, явно испытывала к своему герою уважение, хотя писала вроде как про диктатора, похожего на Эрдогана и Си Цзиньпина.
На улицах Мюнхена хватает людей, устраивающих одиночные пикеты против всего на свете. И вот с некоторых пор в центре стал появляться мужичок – внешне так ариец до мозга костей – с плакатом, на котором написано по-немецки: «Путин нам не враг, а друг. Настоящие враги Германии – Великобритания и Уолл-стрит». Под лозунгом наклеена фотография, на которой российский президент обнимает щенка. Должна сказать, что мужичок привлекает внимание многих. Вокруг него вечно собирается толпа и ведутся доброжелательные дискуссии.
Некоторые изменения в отношении к России и Владимиру Путину я начала замечать только сейчас, когда прошли выборы и инаугурация. В Züddeutsche Zeitung вышла колонка, автор которой призывает немцев «относиться к России без восторгов». RT Deutsch называет Путина «Царем Владимиром Ужасным» (Zar Wladimir der Schreckliche), а партия зеленых на днях буквально разнесла Герхарда Шредера за то, что он поехал на недавнюю инаугурацию. Бывшему канцлеру припомнили и «Северный поток», и взаимные визиты на дни рождения, и черта в ступе. Но, по моим ощущениям, это никак не повлияло на отношение самих немцев. Немцы, а баварцы в особенности, не очень любят менять свое мнение в зависимости от настроений СМИ.
Среди всех моих знакомых, пожалуй, только один человек демонстрировал крайне негативное отношение к России и ее президенту. Это был Саед – палестинец из Сирии, бежавший в Германию из Алеппо. Остальные сирийцы с моих немецких курсов были полностью на стороне России. Как и езиды из Ирака, любившие вспоминать, что их далекие предки воевали вместе с Российской империей против турок. Как и многие, многие другие.
Катя Щербакова, Мюнхен
