Что я думаю об анонимно-стукаческой борьбе с университетским харассментом
Громкое дело доцента Соколова уже успело породить бесчисленное количество реакций, текстов, дискуссий, но ни одного независимого расследования. До сих пор неизвестны также результаты независимой психиатрической экспертизы, без которой такое дело, как убийство, тем более с расчленением, вообще не может получить аргументированной оценки – ни юридической, ни моральной.
Споров действительно было много. Однако их участников по большей части взволновали не факты, касающиеся данного конкретного дела, а более общие вопросы, сводящиеся к базовой проблеме: может ли преподаватель встречаться со студенткой? Логика при этом – такая: «Соколов – жестокий убийца. А ещё он преподаватель. Жертва – молодая девушка, с которой он был в отношениях несколько лет. Следовательно, первопричиной трагедии стало то, что преподаватель вступил в интимные отношения со студенткой. Следовательно, подобные отношения недопустимы, ибо несут в себе опасность для студентов, а также превращают преподавателей в насильников и убийц”.
Но верно ли это рассуждение в своей основе? Действительно ли университетские преподаватели, имеющие неформальные отношения со студентами – потенциально более склонны к совершению преступлений, связанных с насилием, чем прочие люди?
Судя по всему, редакция «Собака.ру» полагает именно так, поскольку в качестве подводки к материалу про дело Соколова публикует комментарии психолога и юриста, приходящих к однозначному выводу: близкие отношения между преподавателем и студентом недопустимы и криминогенны: «Вся власть и ресурсы принятия решений находятся в руках у профессора. Такой расклад увеличивает риск того, что к менее влиятельному партнеру будет применено насилие, принуждение, давление» «В российском законодательстве запрет на отношения преподавателей со студентами не прописан… Такой запрет необходимо прописать именно в законе» . И в этом святом убеждении редакция «Собаки» и её эксперты отнюдь не одиноки.
Практически в каждом условном «престижном вузе» есть свой механизм попыток пресечения неформальных отношений между студентами и преподавателями. Конечно, это не официальная «красная кнопка» и не комиссия, а самые что ни на есть гражданские инициативы, идущие, как и положено, «снизу».
Например, очень популярен такой метод борьбы за чистоту нравов: анонимные сборы анкет. Для этого журнал DOXA, созданный студентами Высшей школы экономики, завел даже целый раздел на своём сайте. Анонимные гугл-анкеты, созданные якобы для «исследования харассмента», на деле же просто представляющие собой сбор ничем не верифицированных данных, могущих публично поставить под сомнение по сути любого человека. Ещё одна распространённая анонимно-гражданская инициатива – бесчисленные безымянные паблики в ВК, например – “О курсах без цензуры”, где студенты могут без остановки жаловаться на своих преподавателей, в том числе на их абстрактный харассмент – лишний раз улыбнулся, потрогал за руку, отпустил сексистскую шутку.
Я тоже студентка. Закончила бакалавриат в ВШЭ. Сейчас учусь в Европейском университете в СПб. И вот что я думаю по поводу всего этого «сознательно-гражданского» поветрия.
Анонимная жалоба на преподавателя в университете – первый признак, что вы никакой не борец за социальную справедливость или исследователь харассмента, а обычный доносчик или даже фантазёр-выдумщик, если не клеветник и обманщик. Самый очевидный аргумент в пользу такой моей оценки – ваша анонимность, которая на деле попирает такой базовый правовой принцип, как презумпция невиновности. Если в университетах начнут казнить и миловать на товарищеских судах, исходя из анонимных жалоб, во что превратятся университеты по факту? В маоистские лагеря по перевоспитанию.
Далее. Правило о запрете пресловутых домогательств, которые, как правило, трактуются расширительно – начиная от галантных поцелуев руки или в щёку и кончая убийством с расчленением – в конечном счёте вынудит преподавателей резко формализовать стиль отношений со студентами, исключить из него – под страхом публичного обсуждения, осуждения и увольнения – любое слово или любой жест, даже самый доброжелательный, которые «при желании» можно будет трактовать как «харассмент». На что станет похожа такая университетская жизнь? На ещё один вариант антиутопии?
Например, нельзя будет дотронуться до руки студента (не дай бог дружески приобнять!) или случайно назвать его на «ты». Например, пригласить в кафе обсудить диплом – просто потому что в университет идти не хочется, а кафе – прямо напротив твоей парадной, там хороший вай-фай и удобные кресла. Например, просто пригласить встретиться. Потому что так захотелось и законами не запрещено взрослым людям встречаться без разрешения со стороны начальства или трудового коллектива.
Я уже не говорю о том, что отрицание презумпции невиновности – а именно к этому клонят поборники анонимных анкет – ведёт и печальным последствиям для девушек-студенток. Наиболее известен в этой связи принцип вице-президента США Майка Пенса, который утвердился на Уолл-Стрит после поднявшейся в стране волны обвинений в харассменте: «Работникам Уолл-стрит больше нельзя проводить деловые ужины с коллегами женского пола, запрещено сидеть рядом с ними во время полетов в командировки. Номера в гостиницах для сотрудников одной компании призывают бронировать на разных этажах, а встреч один на один рекомендуется избегать». Как видно, отношения мужчин и женщин считаются теперь априори потенциально опасными и серьёзно затрудняются из-за множества формальностей.
Но вернёмся в пространство alma mater. В академической среде девушки неизбежно столкнутся с тем, что научные руководители с мужской гендерной идентичностью и гетеросексуальной ориентацией лишний раз подумают, стоит ли им связываться с той или иной студенткой в качестве ученицы. Не таится ли в этом угроза того, что если ей, не дай бог, покажется, что научник слишком предвзят к её курсовой или дипломной работе, возмущённая ученица решит отомстить на анонимном паблике своему руководителю порцией злословия или даже клеветы?
Поборники анонимных жалоб и анонимных гугл-анкет могут мне возразить: студенты обречены на анонимность, ибо абсолютно бесправны. Они боятся отчисления, плохой оценки, боятся, что преподаватели-насильники могут их шантажировать в случае отказа или мстить в случае не анонимной жалобы.
Но позвольте, о чем мы говорим? Об университете с хорошей репутацией или о тюремной зоне? Если речь про университет, где преподаватели – сплошь сексуальные шантажисты, коррумпированные изверги etc, то это – просто антисистема. Да, таковым, полагаю, является условный глубинный российский вуз, где можно купить диплом, дать взятку или сделать минет ради оценки. Это вуз, в который не хочет поступать ни один абитуриент, но иногда вынужден это делать по каким-либо причинам: нет денег на Москву, мама заставляет учиться, надо откосить от армии.
Но разве можно ориентироваться на образовательную антисистему, когда речь идёт о ВШЭ, МГУ, СПбГУ, Европейском университете и прочих престижных вузах, которые ориентированы на западную академическую систему и где работают в массе (подчеркиваю – в массе) люди с прочной научно-преподавательской репутацией, в компетентности и порядочности которых сложно сомневаться?
Если поборники анонимных жалоб решили мерить преподавателей хороших университетов по меркам антисистемных вузов, может, этим борцам стоит переместиться в них из Москвы, Петербурга, Будапешта, Турку и Манчестера? Уж там-то студ. правозащита точно окажется актуальнее!
Но если оставить язвительные комментарии, то придется сказать: если все преподаватели – насильники и шантажисты (реальные либо потенциальные), нужно менять саму систему образования, а не внедрять очередные механизмы «честных анонимок».
«Честных анонимок» вообще не бывает. Честными могут быть открытые показания, вещдоки, видеозаписи, аудиозаписи, всё что угодно – если это можно верифицировать. Если нельзя – увы, но это просто донос. Донос, который вы используете для того, чтобы уволить кого-то, кто вам не нравится, вместо того, чтобы просто подойти к своему «насильнику» и попытаться разобраться с ним по-человечески – просто объяснив ему, что Вам в его поведении, предположим, не нравится. Возможно, он не отрубит вам руки и ноги – ведь далеко не все доценты так поступают со своими студентками.
Говорю это как студент, часто вступавший в полемику с самыми разными преподавателями по самых различным вопросам. И ни разу не встретивший с их стороны того, чем так отчаянно пугают студенчество адепты анонимного доносительства.
Дина Тороева
