В Красногвардейском суде рассмотрели дело националиста Владимира Тимошенко. Его осудили на два года по экстремистской 282-й статье. Обвинение утверждало, что именно Тимошенко был автором поста, размещенного в 2015 году в сети «ВКонтакте» под именем Леонида Тимо, и этот пост был направлен на возбуждение вражды в отношении социальной группы — сотрудников правоохранительных органов.
Приговор вызвал бурю возмущения в соцсетях как у патриотов, так и у либералов. Потому, что в посте прямо не была названа ни одна из правоохранительных структур и не было прямых призывов к насильственным действиям. Но эксперты из СПбГУ все равно признали текст экстремистским.
Процитируем несколько фраз. «Наша борьба не направлена против одурманенного народа и тем более российской армии, все действия направлены против антинародного режима Путина и его силовой опоры — карательно-репрессивного аппарата…». «Народ в России в большой степени запуган правящим режимом… Безопасней быть покорным стадом». Дальше автор поста апеллирует к «духу борьбы и противления» и намекает на возможность нанести сокрушающий удар по вышеупомянутому аппарату.
Экспертное заключение составляли три ученых из СПбГУ: два профессора факультета журналистики — филолог Борис Мисонжников и политолог Галина Мельник. И доцент-психолог Наталья Свешникова.
Эксперты выделили выражение «карательно-репрессивный», слова «противления», «удар» и «наша борьба». И подробно расписали, что они означают, выписав формулировки из нескольких словарей. Резюме экспертов: текст является пропагандистским: в нем есть «образ врага», иносказательность и прочие признаки. И пропаганда эта — агрессивная.
Обвинению оставалось выяснить, кто именно из «карательного аппарата» должен был оскорбиться после публикации. На помощь пришли оперативники, которые изъяли у Тимошенко блокнот и передали его экспертам. В нем фигурировали полиция, прокуратура, следственный комитет и суды — в контексте с «репрессиями». И хотя дневниковые записи не были адресованы широкому кругу лиц, они тоже попали в уголовное дело.
«Город 812» заинтересовался, довольны ли сами эксперты своим заключением и как реагируют на обвинения в работе на власть, распространившиеся в социальных сетях.
Борис Мисонжников, доктор филологических наук, приглашенный центром «Э» в качестве эксперта постов обвиняемого, рассказал нам о том, как он оказался в этой истории.
– Вы сами вызвались проводить экспертизу?
– Я как штатный сотрудник государственного учреждения – университета, получаю задания от руководства. На адрес центра экспертиз поступает заявка на проведение лингво-психологической экспертизы, и поручение дается кому-либо из экспертов, нас в экспертом центре человек девять. В данном случае поручили троим. Сам я не в восторге от такой работы и собираюсь по возможности от этой деятельности отойти. Делать все приходится практически бесплатно, а времени занимает много, так что на науку остается совсем мало времени (в группе поддержки Тимошенко пишут, что эксперты получили за свой труд 60 тысяч рублей, на самом деле за 5 экспертиз одному эксперту заплатили десять тысяч – Н.А.). Экспертизы, подтверждающие позицию обвинителя, становятся известны, зато о тех, где я высказывался за прекращение уголовного дела, никто не знает, а их было чуть ли не больше. Эти люди даже не догадываются, что в отношении них могли возбудить уголовное дело, но экспертиза — моя или чья-либо еще — этому воспрепятствовала.
– Я знаю, что вам приходилось делать экспертизу текстов Владимира Познера.
– Познер вообще не говорил тех слов про Крым, из-за которых его пытались засудить. Ему их приписали.
– Вы правда считаете, что пост про карательный аппарат заслуживает пятилетней отсидки?
– Если автор агитирует за нацизм, за «Правый сектор», то я открыто пишу, что да, я усматриваю в этом посте признаки пропаганды, которую суд потом может признать преступной. А если просто высказывания против власти… Даже мои друзья по «Фейсбуку», писатели, которых я, тем не менее, цитирую на лекциях и включаю в свои книги, постоянно критикуют власть. Но закон не преступают.
– Значит, если бы подсудимый Тимошенко высказался только по поводу репрессивно-карательного аппарата и антинародного режима, но не противопоставлял бы славян другим народам, вы бы не нашли в его действиях ничего преступного?
– Скорее всего не нашел бы, особенно если бы это было сделано не в столь оскорбительной форме. Понимаете, немного разные вещи: критиковать и даже ругать власть и любого человека, с одной стороны, и оскорблять, поносить последними словами, призывать к насильственному свержению, убийству… Но даже в этом случае многое прощают. Мало ли в Интернете недалеких, неуравновешенных людей, которые так писали и до него.
Тимошенко в какой-то степени и сам — жертва, и я на суде сказал, что лично у меня он вызывает сочувствие. Я как мог давал это понять: и общим тоном своих заявлений, и содержанием. Может быть, поэтому ему дали не пять лет колонии, как требовал обвинитель, а только два. Этот парень сидел за то, что поджег новгородский кремль и готовил теракт. Потом он раскаялся. Потом его понесло к нацистам, а они его теперь превозносят, ему это приятно. Лучше б занимался делом да нормальную семью завел.
– У него там в посте было, что народ запуган карательно-репрессивным аппаратом. Но достаточно один раз прийти на оппозиционный митинг и посмотреть на омоновцев, чтобы напугаться на всю жизнь.
– Ни разу не видел никакого произвола со стороны омоновцев. Зато знаю, какое количество инструкций сковывает ФСБ и полицию, им просто шагу не дают ступить в сторону. Лично на меня, когда я эксперт, давления не оказывают: ни центр «Э», ни руководство вузов. А вот стороны подсудимого давление есть. Ну, адвокаты, которые меня атаковали вопросами, это ладно, у них работа такая. Но я столько начитался о себе в интернете! Вплоть до того, что мне переломают ноги или что скоро меня ждет встреча с другим экспертом, Николаем Гиренко. Это ученый-этнограф, которого в 2004 году застрелили за его антифашистские экспертизы. Очень цивилизованные у меня оппоненты, им только коричневых рубашек не хватает.
Кстати. В деле Тимошенко фигурирует еще одна экспертиза, написанная научным сотрудником Центра независимых социологических исследований Дмитрием Дубровским. Какую роль она сыграла в деле, неизвестно, потому что мотивировочная часть приговора еще не готова. Кстати, прокурор в процессе всячески возражала против приобщения к делу этой экспертизы и аргументировала так: ЦНСИ числится в списке иностранных агентов. «Пять лет назад, – говорит адвокат Виталий Черкасов, – когда законодатель принял закон об иноагентах, нас убеждали: никакой дискриминации, это просто термин. Но правоприменитель либо этого не знал, либо… всё как надо понимает». Впрочем, суд экспертизу ЦНСИ не отклонил.
Нина Астафьева
