Александр Пушной, он же Пух – очень непростое «лицо» СТС. О нем говорят: «А, это тот придурок из «Хороших шуток», у которого на башке черт-те что?» На самом деле он не придурок, а вовсе даже физик. Правда, бывший. Потому как науке предпочел телевидение и музыку, а родному Новосибирску – Москву. Может быть, как дань прошлому – безумие на его голове (Эйнштейн, скажем, всем показывал язык — есть такое знаменитое фото).
– Смотрела вашу программу “Галилео” и вспоминала спор Обломова со Штольцем. Обломов спрашивал: “Ну, зачем мне знать, в каком году и на кого напал Александр Македонский…” Что бы вы ответили на это?
– Изучать историю просто, чтобы знать все, – это, да, бессмысленно. Другое дело находить закономерности, понимать законы мироздания. Когда серьезные историки…
– Я не про серьезных, а про нормальных обывателей.
– А про обывателя я скажу так – чем он более ученый, тем интереснее он живет. Тот обыватель, которому на фиг ничего не нужно, который сидит, ест бутерброды и переключает каналы, – что о нем говорить, зачем? Такие люди биологически существуют, не более того. Пожевал, получил замечательно фруктовый вкус и забыл. А ведь можно, посмотрев программу “Галилео”, задуматься.
– О чем?
– Елки-палки, оказывается, президент Франклин, изображенный на стодолларовой купюре, президентом-то никогда и не был. Может, этот человек заинтересуется и самим Франклином.
– Продолжим игру в “хочу все знать”. Поскольку вы занимались физикой, объясните наконец про Большой адро́нный колла́йдер (проект по созданию гигантского ускорителя частиц. – Прим. авт.) – говорят, что если его запустить, наступит конец света.
– Мне, кстати, в качестве молодого аспиранта дали для “накачки мышцы” подсчитать именно этот, к тому времени уже давно подсчитанный, проект. В случае с коллайдером мне больше всего хочется посмотреть на того несчастного судью, который будет выносить вердикт по этому делу.
– А будет суд?
– У этого проекта есть противники, которые считают, что в результате эксперимента возникнут “черные дыры”, способные поглотить всю нашу планету. И противники проекта с криками “остановите сатанизм”, подали в суд на ученых. А ученые говорят, что такая маленькая “дырочка” тут же испарится.
Так вот меня больше всего в этой истории интересует несчастный судья, который ни черта не понимает в этом, а со стороны вся эта история, конечно, выглядит зловеще, и этот судья должен решить, кто прав, а кто – нет.
– А вы бы на месте судьи что решили?
– Что сегодня уже невозможно обойтись “домашними”, наглядными экспериментами. Чтобы понять, как устроен этот мир, нужно вкладывать миллиарды и проводить эксперименты, результаты которых очевидны только теоретически.
– Доведете мир черт знает до чего со своими экспериментами. Лучше бы деньги детям отдали.
– Все, что ученые ни делают, потом с удовольствием используется людьми. Хотя первоначально казалось безумием. Сегодня хочешь обидеть человека, подари ему флэшку на 128 мГб, а раньше вы и помыслить о таком не могли. Или вот диктофон…
– Не умерла бы, записывая ваши изречения и ручкой. И потом – при всех этих новациях, жизнь-то легче не становится. Появилось много свободного времени, с которым большинство не знает, что делать. Сериалы смотрят.
– Да, раньше человек стремился выжить. Потом – выжить и вырасти.
– А сейчас?
– Сейчас на планете есть люди, которые продолжают жить, чтобы выжить, люди, которые продолжают жить, чтобы вырасти. И появилось некоторое количество людей, у которых все есть и им ничего не надо вообще. Эти люди, если они талантливы и с мозгами, то начинают тратить время и ресурсы на создание чего-то интересного для себя хотя бы.
– А если не начинают — значит, плохой, духовно неразвитый человек?
– Представим себе двух однояйцевых близнецов. Один в этой жизни попробовал все, побывал во всех странах, перетрахал всех моделей, поездил на всех машинах, поел всю еду, перепробовал все наркотики. И умер чуть за тридцать, сгорев. Другой близнец всю свою жизнь вкалывал, добился чего-то в жизни, проявил свой талант и в возрасте 99 лет скончался во сне. И вот встречаются они на том свете и спрашивают друг друга: “Ну, как ты?” И не факт, что второй близнец не будет завидовать первому. Конечно, мы, со стороны осуждаем такую жизнь: “Он бесится с жиру!” Но это его выбор.
– А осудить его за духовное неразвитие?
– Говорить, что у первого “близнеца” не было духовного развития, тоже неправильно. Духовное развитие – это что, всегда бедность? Постижение мира? Но вот он его постигал таким образом. И, может быть, перепробовав все, он к 30 годам понял, что ему не место вообще на этой планете. Он такой “инопланетянин”, попал на эту планету случайно, ему здесь ничего не нужно, ничего не интересно. И человеческие ценности ему на хрен, они ему непонятны.
– А когда к вам придет сын и спросит: “Папа, в чем смысл жизни?”, что вы ему скажете?
– Что смысл жизни в том, чтобы все время ставить себе вопросы и искать на них ответы.
– А если не хочешь?
– Не хочешь – не ищи ответы, в этом тоже есть смысл жизни.
– Ловко. А про счастье что ему скажете?
– Человеческое счастье базируется на двух вещах. На здоровье. Это очевидно. Потому что даже если вывести за скобки понятие счастья, а просто говорить о духовном развитии – мол, человеку, переживающему тяжелую болезнь, открывает истинный смысл жизни, мне так не кажется.
Ну а вторая важная вещь в жизни – это удача. Потому что та мера случайности, которая нас сегодня окружает, пугает. Человек садится в автомобиль и понимает: чтобы погибнуть самому или убить другого, не надо брать нож и выходить на улицу – достаточно сделать неверное движение рулем.
Поэтому люди делятся на две категории. На фаталистов, которые уверены, что все стечения обстоятельств закономерны и что-то мне предписано, против чего я пойти не могу. И на людей, которые просто об этом не думают.
– Вы к кому относитесь?
– Наверное, к первому. И надо сказать, фатализм – это и спасение, когда ты знаешь, что все предопределено.
– Значит, ваш приход на ТВ — предопределенность. Вам не обидно, что тут вы меньше всего зависимы от самого себя.
– Да, мне мать советовала не уходить в эту дурацкую профессию, которой я сейчас занимаюсь, именно потому, что ты зависишь от оценки других людей. Когда ты занимаешься наукой, ты можешь быть неинтересным человеком, скучным, страшным, старым. Но если твой прибор работает, никто ничего тебе сказать не может. И другое дело, если ты работаешь в сфере, связанной с мнением другого человека. Тем более что просчитать это мнение практически невозможно – один и тот же зритель тебя сначала с легкостью “хавает”, а потом с такой же легкостью выплевывает. Кстати, у меня есть теория, что значит популярность, публичность.
– Ну?
– Считается, что если показали человека по телевизору, то он стал другим. А его просто показали.
– Так в чем же заключается теория?
– Теория простая. Каждый из нас находится посередине некой шкалы оценок о себе. Если у тебя круг знакомых из 10 человек и их всех спросить: “как тебе этот парень?” – то кто-то скажет “клевый пацан”, кто-то – “нормальный парень”, кому-то вы будете не по душе. Разброс мнений будет маленьким. Когда же человек становится популярным, его “среднее значение” остается прежним, а разброс мнений увеличивается невероятно. И кто-то из “оценщиков” уже не ограничится “клевым парнем”. Нет, мы услышим такие оценки: с одной стороны – “он – гений”, а с другой – “полный мудак”. И когда, скажем, Дима Билан победил на “Евровидении”, у него эту шкалу так разнесло! Одна половина теперь кричит, что он – национальное достояние, и хочет поставить ему памятник, а другая – мечтает похоронить его.
– То есть популярность — это когда категоричность возрастает в геометрической прогрессии.
– В том-то и дело. Но когда этот человек смотрит только в одну сторону, туда, где о нем говорят как о гении, у него в башке может возникнуть: “Может, я и вправду такой гениальный?” Так вот лучшее лекарство от звездной болезни – посмотри в другую сторону. Там такое количество людей, которые уверены, что ты – полный мудак. Элементарный закон сохранения энергии.
И самое грустное, когда человек с такой вот раздутой популярностью выходит на стадион, ему кажется, что ему с трибун восторженно кричат: “Вау!!!”, а на самом деле половина из них кричит: “Пошел на х…” А он не слышит их и счастливый улыбается им в ответ.
– Так как же вы видите свое будущее?
– У меня есть свой проект, он называется “Pushnoy.ru”, где я от души занимаюсь тем, чем хочу. Телевидение – это, конечно, замечательно и интересно, но настоящий наркотик для меня – это музыка. Может, я бы и остался в физике, если бы не музыка. От музыки я получаю драйв, а от науки не мог.
– Как музыканту не хочется выйти за пределы собственного сайта?
– Не вижу смысла. Меня часто спрашивают, почему я не гоняю свои песни по телеканалам. Ну, были у меня такие разговоры с нужными людьми, и все они заканчивались одним и тем же: “Продавайся нам, и мы тобой займемся”. А я не хочу “продаваться”, не хочу, чтобы из меня лепили какого-нибудь персонажа, который мне бы не подходил. Я не хочу ездить на гастроли по чьему-то желанию, не хочу участвовать во всех этих ротациях, не хочу, чтобы мне указывали: “Вот здесь подмажь, здесь подчисть запись”. Более того, указывали, с кем мне дозволено общаться, а с кем нет – мол, “мы с ними воюем”. Это все рабство, причем такое, ласковое.
В связи с этим я все вспоминаю смешную историю – ребята из Твери приехали показываться на какое-то радио. Крепкие такие парни, написали что-то веселое, типа “Ленинграда”, только более приличное. И вот выслушал их чувак специальный на радио и говорит: “Вы чего, ребята? Вы посмотрите, что на улице творится: чернуха, порнуха, мрачнуха. А вы со своими веселыми песнями. Надо чего-то такое, что отражает жизнь”. Ребята из Твери уехали домой, через полгода приезжают вновь на это радио и выдают тяжеляк, какой их просили. А тот-то чувак с радио забыл о них, как только дверь за ними закрылась, не узнал их и, выслушав, говорит: “Вы чего, ребята? Вы посмотрите, что на улице творится: чернуха, порнуха, мрачнуха. И вы – туда же! Людям нужно что-нибудь веселенькое!” В общем, ребята из Твери плюнули и уехали к себе обратно. Вот и я не хочу себя терять.
Елена Боброва
