Главный петербургский кинофестиваль «Послание к Человеку» объявил свою программу. В прошлом году его организаторы отдали дань юбилею октябрьской революции 1917, но получилось у них это не слишком революционно. В этом году отдельная программа «Послания» посвящена юбилею протестных событий 1968 года, начавшимися в Париже. В программе фильмы классиков – Годара, Жилника и современные французские картины про то, как в европейских столицах борются с социальной несправедливостью уже в ХХI веке. В частности, картина Сильвьена Жоржа «Париж это праздник – фильм в 18 сериях».
В прошлом году на «Послании» была показана первая в нашей стране ретроспектива чешской документалистки Хелены Тржештиковой. Она не снимала революционное кино, но еще в советские времена делала фильмы о неблагополучных персонажах и общественным расслоением. После распада Союза Тржештикова обратилась к недавней истории Чехии – сняла фильм «Гитлер, Сталин и я» о судьбе чешской еврейки Эвы Марголиевой, прошедшей Освенцим, а после войны ставшей жертвой преследований в социалистической Чехословакии. В 2016 году Тржештикова выпустила фильм «Обреченная красота» – о чешской актрисе Лиде Бааровой, звезде предвоенного европейского кино, которая, как считается, состояла в любовной связи с Йозефом Геббельсом. Об этом даже упоминается в советском сериале «Семнадцать мгновений весны». После войны Баарова была обвинена в Чехословакии в коллаборационизме и сбежала за границу. С середины 90-х в Чехии стали все больше интересоваться ее историей – снимать кино, издавать книги.
Как чехи относятся к своей советской и несоветской истории и похожи ли они в этом на нас у Хелены Тржештиковой спросил «Город 812».
– Насколько я понимаю в чешском обществе отношение к Лиде Бааровой неоднозначное – с одной стороны о ней пишут книги, недавно сняли игровой фильм, а с другой в чешскоязычном интернете о ней можно найти очень негативные отзывы. Как на ваш взгляд к ней и к персонажам вроде нее относятся на самом деле?
– Да, отношение к ней, можно сказать, амбивалентное. С одной стороны, все признают, что да, это великая актриса, человек-персона. Но с другой стороны у нее был роман с Геббельсом, и, хотя, это было еще до начала второй мировой войны, Геббельс – военный преступник. И значит, у нее был роман с военным преступником. На ней лежит клеймо предательницы. Большинство людей в чешском обществе ее так и воспринимают и не могут простить. Но есть и другая часть, которая пытаются ее оправдать. Говорят, что она была молода, наивна, и что ее отношения с Геббельсом были еще до начала войны. То есть все неоднозначно.
-А с чем тогда связан выход игрового фильма про нее? У нас сейчас тоже много игровых фильмов про звезд советского кино. Привлекает ее необычная история, или чехи, спустя много лет, пытаются таким образом вернуть свое прошлое?
– Я думаю совершенно логично, что был снят такой фильм. Вся ее жизнь это одна огромная драма. Разумеется, людей кино такие истории привлекают. Кроме того, ее жизнь — это показатель того, как человек может подняться до самых вершин, а потом упасть на самое дно.
– В этом игровой картине Лида Баарова – красивая женщина с красивой судьбой. А кто она для вас? Заблудшая душа как ваши персонажи-наркоманы?
– Вы правы. Лида Баарова действительно заблудшая душа. Потерянная. У этого фильма очень длинная история создания. Я впервые встретилась с пани Лидой в 1995 году, когда мы делали короткий тридцатиминутный фильм о ней по заказу чешского телевидения. Там были очень жесткие производственные условия – фильм должен был быть не больше тридцати минут, и у нас было всего каких-то пять дней на монтаж. Осталось много не вошедшего в фильм материала, и у меня все время было чувство неудовлетворения. Что этот материал можно по-другому показать и расширить. И поэтому через какое-то время мы с коллегой, с которым занимались монтажом, договорились, вернуться к этому материалу. Но соединить его с какими-то архивными материалами, чтобы показать эту историю более масштабно.
– В вашем фильме очень много красивых кадров из картин Бааровой, и много подробностей ее звездной жизни – балы, поклонники. Все это кажется, очень привлекательным и в какой-то момент выглядит как оправдание всей ее жизни.
– Нет. Вообще, моей целью было не оправдывать ее, а понять. Только если мы поймем логику поступков, мы поймем, что происходит с человеком в целом. Осудить очень просто. А понять это работа.
– Вы поняли?
– Я думаю, ее главная проблема была в том, что слава обрушилась на нее в то время, когда она была еще очень молода. Когда у нее еще не было морального стержня, возможности и желания себя правильно оценить. Она к себе относилась как к богине, и по этой модели выстраивала свою жизнь. Понимаете, история Лиды Бааровой с каких только сторон не рассматривалась. Мне в фильме было важно донести то, что не бывает ничего черного или белого. Все имеет свои оттенки.
– Мне показалось, что в вашем фильме ее история – роман с Геббельсом, потом сложности в Германии, тюрьма в социалистической Чехословакии, бегство на Запад – это и еще и символ Чехии, которая все свою историю находится между большими империями и зависит от них.
– Знаете, это ведь история многих чехов, которые попали в настоящую мясорубку. Сначала был один тоталитарный режим, потом он сменился другим. Просто в случае Бааровой это очень сконцентрировано. Всего очень много. При фашистах не просто коллоборация а еще и лавстори с одним из главных представителей власти. Когда сменился режим, она не просто попала в тюрьму, но еще и убежала из страны. Она просто сконцентрировала в себе все крайности.
У меня есть фильм «Гитлер, Сталин и я». Это история женщины, которая пережила оба режима. При фашистах она была в Освенциме, потому что была еврейкой. Чудом выжила. Ее муж тоже прошел концлагерь и остался жив, а остальные члены их семей погибли. Когда наступили коммунистические времена, ее муж вступил в партию и стал высокопоставленным чиновником. А в 1950 году его арестовывают – был в Чехословакии такой знаменитый процесс с Рудольфом Сланским, когда очень много людей было арестовано и приговорено к смерти. То есть она прошла еще и через это. А в 1958 году она эмигрировала в Америку. Это реальная история. Эту женщину звали Эва Марголиева.
– Есть в современной Чехии люди, которые после распада Восточного блока подверглись репрессиям. Насколько это вообще актуально для Чехии сейчас?
– Я не думаю, что для сегодняшней Чехии это актуальная проблема. В ближайшем прошлом никого, кто занимал властные позиции, не обвиняли в коллаборационизме. Конечно, были совсем уж яркие персонажи. Например, актриса Ирена Шторцева была ярой коммунисткой и членом партии. Но она и после Бархатной революции осталась членом партии. Теперь уже Чехии. В те времена она много снималась, но и потом она тоже снималась, и ее никто не преследовал. И скончалась она мирно, без каких-то проблем. Я думаю, основная проблема здесь личная. Люди часто не имеют привычки рефлексировать, задумываться о своих поступках. Если человек это делает, происходит личный прогресс. Для Лиды Бааровой, например, это было проблемой. Она как раз не была способна оценивать свои поступки. Она закрылась, замкнулась в своеобразной скорлупе и в результате осталась в полном одиночестве.
– Мы в России несколько раз радикально рвали со своим прошлым: сначала в 1917, а потом после Перестройки. Это очень болезненно, и сейчас мы пытаемся переосмыслить эти разрывы. Существует ли такая проблема для Чехии?
– Я думаю, что у нас есть похожая проблема. Люди всё время возвращаются к прошлому, думают о нем. Это открытая тема. Я не уверена, что это так актуально как здесь, но проблема есть.
Елена Некрасова
