Последние новости из Государственного Русского музея – закрытие залов 33, 34 и 35. Объявление сообщает, что залы якобы закрылись на реэкспозицию, однако мало кто верит в это объяснение, а ничего правдоподобного администрация ГРМ не сообщила. На фотографиях видны опустошенные залы: № 33 Репинский, № 34 и № 35 – зал Куинджи.
Зал 33 – Репинский – весь пустой
Какие-то картины Репина отправили на выставку в Третьяковскую галерею (в частности, «Заседание Государственного совета» из зала № 54), но зачем убрали остальные картины Репина из зала № 33, разместив их частично в фонде живописи, частично в зале № 20, – непонятно.
Так же и Куинджи, вернувшийся из Москвы, из Третьяковской галереи. Его можно было снова повесить в зале № 35, но нет, зал зачистили.
Зал 35. На полу слева лежат валы, на которые накатывают картины; справа – упакованная рама.
Закрытие трех залов помимо всего прочего означает, что круговой обход по парадной анфиладе залов первого этажа Михайловского дворца теперь невозможен, а возможность такого кругового обхода, между прочим, включена в Предмет охраны Михайловского дворца: на листе 15 указано, что сохраняется «анфиладная планировка бывших парадных помещений бельэтажа». Бельэтажем прежде назывался нынешний первый этаж здания Михайловского дворца.
Зал 32. Вход в зал 33 закрыт. Христос Антокольского сурово смотрит в пол.
Зал 36 – Суриковский. Вход в зал 35 закрыт.
План 1-го этажа Михайловского дворца закрыты залы 33, 34, 35.
С учетом необъяснимости всех этих деяний, следы которых демонстрирует фоторепортаж, сделанный 28 февраля 2019 года, можно сделать некоторые предположения.
Несмотря на то, что идет суд по двум административным исковым заявлениям, оспаривающим законность проведения реконструкции Михайловского дворца, – и чем этот суд закончится, пока не знает никто; несмотря на то, что 26 февраля 2019 г. представитель КГИОП доставил в суд документ, в котором четко указано, что «на 26.02.2019 разрешение на производство работ по сохранению Объекта (т.е. Михайловского дворца) на основании Проекта КГИОП не выдавалось», – администрация ГРМ к началу варварской реконструкции, видимо, усиленно готовится.
Во всяком случае закрытый зал № 35 – это как раз тот зал, где по безумному проекту ЗАО «ЛенПолпроект» и мастерской «Литейная часть-91» во главе с Р.М.Даяновым собираются проломать капитальную историческую стену и сделать в ней дверь, а в двух окнах сделать двери прямо на улицу, в Михайловский сад, причем к одному из окон пристроить снаружи эвакуационную пожарную металлическую лестницу до уровня подоконника, а внутри зала с уровня подоконника до уровня пола опустить трап. С помощью этих сооружений собираются – через подоконник – экстренно эвакуировать инвалидов-колясочников.
В восточной исторической капитальной стене зала № 33 администрация ГРМ также мечтает сделать пролом и установить дверь, ведущую из помещения научной библиотеки в зал № 33.
Так что закрытые залы – это как раз те места, где собираются – согласно проектной документации – крушить капитальные стены. Не исключено, что администрации ГРМ не терпится начать ломать стены, и они решили зачистить территорию заранее.
Но у этого опустошения залов Русского музея, словно в разгаре подготовка к большой войне и началась экстренная эвакуация, есть и другой аспект, о котором я недавно писал, комментируя письмо нашей читательницы Клары Петровской (см. здесь).
Недавно уехала в Москву гигантская картина И.Е.Репина «Заседание Государственного Совета», находившаяся в зале № 54. Только что открылись три выставки в Малаге, куда отправлено большое число музейных предметов из ГРМ. В Красноярск по случаю Универсиады выслали «Взятие снежного городка» В.И.Сурикова… В Сочи какой-то фестиваль – ГРМ сразу же отправляет картины и графику туда.
Русский музей по вине Министерства культуры и руководства музея, прежде всего, Е.Петровой, заместителя директора по научной работе, давно превратился из музея с постоянной экспозицией в склад картин, экспортируемых во все точки мира для сдачи там в аренду. Превратился в некую контору по сдаче картин в аренду по первому требованию кого угодно.
Картины, возраст которых превышает столетие, непрерывно наматываются на валы, вследствие чего раскрываются кракелюры, картины портятся, послушные реставраторы санкционируют любые миграции… И ценой подобной варварской амортизации уникальных музейных предметов ГРМ зарабатывает деньги. Кстати, где эти деньги оседают, – это тоже интересный вопрос.
Зал. 34. Сквозь арочный проем виден пустой зал 33.
Так что зачистка залов 33 – 35 – это, возможно, результат столь массового экспорта картин, что залы опустели потому, что все ценное, все пригодное для аренды отослали в таком количестве, что Русский музей уже остается пустым, и пустые залы остается просто закрывать, потому что неприлично держать стены в экспозиции пустыми. Подобная ситуация сложилась в середине 1950-х годов, когда в музее поснимали всю сталиниану…
И что, лавка уже закрывается?
Михаил Золотоносов
P.S. Публикуем приказ директора ГРМ о закрытии залов 33 – 35. Любопытно, что в самом тексте приказа ни слова не сказано о реэкспозиции. Залы просто закрыты на неопределенный срок, а указание в объявлении на реэкспозицию – возможно, не более, чем дезинформация, вполне закономерная в условиях той гражданской войны, которая идет в Русском музее.
