Общаясь с американцами, читай между строк – и не забывай улыбаться
.
Американская душа – те ещё потёмки. Особенно остро это ощущается после путешествий по разным штатам. Они отличаются настолько, что перемещения по стране кажутся чередой заграничных поездок. В Нью-Йорке приходится делать поправку на левые веяния, на юге страны надо быть поделикатнее с разговорами о религии и традиционных семейных ценностях, а на фоне калифорнийского гламура с его кабриолетами и солнцезащитными очками за $300 ты начинаешь чувствовать себя провинциалкой.
В разговорах с вдумчивыми американцами я часто прихожу к выводу, что одна из главных объединяющих характеристик американского социума – это внимание к форме или, как бы здесь сказали, the face of things. Для человека, не знакомого с американским социокультурным кодом, эта форма нередко затуманивает содержание. Я живу в США уже семь месяцев и ощущаю себя дешифровщиком, пытающимся этот самый код вскрыть. Общаясь даже со своими близкими друзьями-американцами, мне нередко приходится читать между строк и задаваться вопросом: «Что именно человек имеет в виду и какой реакции он ожидает от меня?»
«The medium is the message», – постулировал теоретик медиа Маршалл Маклюэн, имея в виду, что способ передачи сообщения уже является сообщением. Развивая эту логику, можно предположить, что сообщением является не только форма его передачи, но и сам источник. Одна и та же фраза, произнесённая, к примеру, носителем американской и русской культуры, может означать чуть ли не противоположные вещи. То же самое относится и к невербальным способам коммуникации – мимике или интонациям.
Самый банальный пример – американцы обожают улыбаться. При этом улыбка совершенно не значит, что человек к тебе расположен. Это рутинизированная мимическая особенность, аналогом которой в моём воображении предстаёт межбровная морщина на лице человека, выросшего в Советском Союзе. Ещё американцы стараются избегать слова «нет» в ответах на вопросы. Его аналогом может быть «yeah, maybe», «I don’t know», «not sure» или на худой конец «not really». Даже слово «yes», произнесённое с определённой интонацией – несколько протяжной, без явного энтузиазма, – может означать «no».
– Do you wanna meet later today and work on our group assignment? – спрашиваешь ты.*
– I am not sure yet, but I will keep you posted, – ответит тебе американец.**
В подавляющем большинстве случаев этот ответ следует воспринимать как отказ. Иногда бывает, что человек соглашается как бы ради приличия, а через какое-то время сообщает, что у него всё-таки не получится увидеться. Поначалу я обижалась и злилась, а сейчас потихоньку учусь считывать эти тайные послания и чуть менее трепетно относиться к собственным планам.
Мне всё ещё бывает сложно разобраться в том, что американец хочет до меня донести, потому что я привыкла к прямолинейности, свойственной россиянам. Мне на помощь приходят друзья-американцы, которые, в свою очередь, знают мои культурные особенности и стараются не воспринимать мои слова как чрезмерную резкость.
Совсем недавно мы с подругой родом из южного (и весьма религиозного) штата Джорджия исследовали Калифорнию и планировали остановиться на ночь в Сан-Диего у знакомой, которая родилась и выросла в США. Эта девушка сама пригласила нас остановиться в её квартире, и мы сознательно не бронировали отель. За несколько часов до приезда девушка из Сан-Диего стала реже отвечать на сообщения и упомянула, что вечером она планирует пойти на концерт с друзьями.
Моя подруга-американка мгновенно сообразила, что нам надо срочно бронировать отель. Я долго пыталась выяснить, почему она пришла к такому выводу и попросила её прямо спросить у своей знакомой, можем ли мы у неё переночевать. На это моя подруга сказала, что в ответ на прямой вопрос девушка из Сан-Диего скорее всего не сможет ответить отказом. Даже если мы в конечном счёте переночуем у неё, мы рискуем столкнуться с пассивной агрессией человека, который не хотел принимать гостей. Подруга оказалась абсолютно права – у девушки из Сан-Диего мы так и не остановились и вообще с ней не встретились. Ситуация была не самая приятная, но, вспоминая её спустя время, мы с подругой смеёмся над тем, как же долго она пыталась мне объяснить свою интуитивную логику, подкреплённую годами жизни в Америке.
Похожая история со мной случилась перед Днём рождения одногруппника родом из Пенсильвании. Он пригласил меня в бар на праздник, и я вежливо поинтересовалась, будет ли там ещё кто-то из нашего университета. На это друг ответил, что все наши общие знакомые в отъезде, но я могу взять кого-то из своих друзей. Я предложила позвать подругу из университета, которую мы оба знаем – она большую часть жизни провела в России, но переехала в Нью-Йорк несколько лет назад. Друг отказался звонить ей сам, сославшись на то, что они не так часто общаются, и предложил мне самой написать ей. Я написала этой девушке и предложила ей к нам присоединиться. «Американцы часто не могут прямо сказать, что не хотят кого-то видеть», – ответила подруга и предположила, что всех важных гостей уже позвали лично. С высоты своего нынешнего опыта я предполагаю, что она могла быть права. Эта ситуация стала для меня одним из первых важных уроков.
Подруга из Джорджии как-то пошутила, что мы как инь и ян: я с большей лёгкостью вступаю в конфликты и переговоры по существу, а она сглаживает углы там, где у меня не хватает чутья. Проведённое вместе время повлияло на нас обеих. Я развила свои навыки дешифровщика и научилась более позитивно подходить к сложным случаям дискоммуникации. Моя подруга, по её же словам, приняла решение более прямо выражать свои желания, несмотря на то, что это может считываться как грубость её многочисленными знакомыми-американцами. «Это решение не относится к религиозным людям из моего родного города. Если переборщишь, тебе вызовут экзорциста», – посмеялась она.
В моём случае до экзорцистов, благо, дело пока не доходило. На фоне местных я однозначно менее улыбчивая и учтивая, хотя за открытость и прямолинейность меня иногда даже благодарят. Я люблю Америку, но всецело ассимилироваться совершенно не стремлюсь. Да и поздновато как-то. Я сформировалась в более суровых российских реалиях и всё юношество провела за кухонными спорами на самые неоднозначные – и в США, пожалуй, даже неуместные – темы. «Вынь из меня всё это – и что останется?» – приходят на ум слова поэта-современника.
Анастасия Штейнерт, Нью-Йорк
* – Хочешь чуть позже сегодня встретиться и поработать над нашим групповым домашним заданием?
** – Я пока не уверен, но буду держать в курсе.
