Про призраков, Мальтийский орден, китайцев, реставрацию и реституцию «Город 812» расспрашивал Василия Панкратова, директора государственного музея-заповедника «Гатчина».
Послевкусие
– Можно подвести итог празднования столетия ГМЗ «Гатчина»? Если без пафоса.
– Самое главное: вся страна узнала, что Гатчина – не только городок в Ленинградской области, но и музей общероссийского значения. До этого федеральные СМИ нас просто не замечали. Другой итог – 300 тысяч посетителей. 200 тысяч во дворце, остальные 100 тысяч на разных событиях – «Ночь света», «Ночь музыки» и других.
– Сколько прибавили за год?
– Как обычно, 2–3 процента. Рост, увы, небольшой, но стабильный.
– Туристов из России много?
– Да, много. Кроме Санкт-Петербурга и Северо-Западного региона – из Москвы. Частые гости у нас – школьники из Новосибирска, Екатеринбурга, Иркутска.
Иностранцев мало, поэтому не вижу необходимости переводить этикетаж в залах.
– Прошло полгода после манежной выставки «Хранить вечно», сочиненной руководителем БДТ Андреем Могучим в честь 100-летия четырех пригородных заповедников. Это была правильная история?
– Абсолютно. Если бы мы выбрали путь традиционного показа коллекций (на что нас толкали обстоятельства), то такого внимания к музеям не смогли бы привлечь.
Андрей Могучий – талантище, и он сделал свое дело, хотя стоило нам это колоссальных усилий.
– Почему колоссальных?
– Он человек авторитарный, иным режиссер быть не может. Но директора музеев тоже люди с амбициями. Нам удалось с ним сработаться. Признаюсь, не сразу.
– Оппоненты «Хранить вечно» говорили, что лучше бы каждый музей сделал свой проект к 100-летию, как он это видел. И все было бы хорошо.
– Общее дело внушило, наконец, публике, что у нас общая судьба, у нас одна история – в музеях, в культуре, в Петербурге. Одна история питерской интеллигенции, рассказанная через музеи.
– Но этот проект был сделан для тех, кто едва слышал про заповедники.
– Согласен, больших открытий для людей старших поколений там не было. Но показать эту историю молодым и ярко напомнить всем прочим было важно. Не говоря о том, что проект «Хранить вечно» был основан на документах, а это материал, который сложно показывать в художественных музеях.
Дворец
– В Петергофе народ идет на фонтаны. В Царском Селе – на Янтарную комнату. На что он идет в Гатчине?
– В свое время, когда я начинал здесь работать, мы пытались продвигать идею разрушенного, но подлинного пространства. Таинственность руин привлекала публику в 2011–2012 годах.
Потом концепция потеряла свежесть, началась реставрация, и тогда возникла мысль делать упор на романтичность Гатчины, на рыцарство, мальтийство Павла I. Гатчинский дворец – это замок, а у нас замков единицы. Какие вы знаете, кроме Выборга?
Но пока Янтарная комната с Самсоном нас обгоняют. Хотя я не оставляю идею таинственности и романтичности. Готовим специальные программы с обязательным посещением Подземного хода – фишки Гатчинского дворца.
– Есть теория, что у каждого музея должен быть свой миф, это и привлекает народ. У Гатчины есть такой миф?
– У меня есть идея, но я умолчу. Боюсь, кто-нибудь украдет.
– Надо идти на поводу у посетителей – и показывать то, что они хотят?
– И нет и да. Нет крайних решений. Публику мы должны образовывать и просвещать. С другой стороны, если совсем игнорировать ее вкусы, она просто не придет.
– Интересы посетителей меняются с годами?
– В основном, мало меняются. Если есть талантливый экскурсовод и интересный рассказ, то никакая интерактивность и мультимедийные технологии этого не перебьют.
– А детская аудитория?
– Там другая история. Я все больше становлюсь противником мультимедиа в музеях. Наша задача – чтобы, придя к нам, дети спрятали свои гаджеты и забыли о них. Хотя бы на время. Но игра должна остаться. У нас много игровых программ для детей младшего возраста, их посещаемость возросла вдвое за последние 3–4 года.
– Все жалуются на китайских туристов – до вас они добрались?
– Город Гатчина используется китайцами в основном как место для более дешевого ночлега. Летом ими заняты все отели. Рано утром они идут в парк, фотографируются и уезжают. Во дворец они не заходят и денег ни за что не платят. А в программе тура ставится галочка: посмотрели Гатчину.
– Вы пытались изменить ситуацию?
– Говорил с чиновниками разных уровней, они общались с китайскими коллегами. Но пока нет результата. Хотя нам еще предстоит понять, каков он – китайский посетитель и как с ним работать. Многие крупные музеи стонут от китайцев, но для нас их приход был бы выгоден.
Парк
– Назовите главные вызовы для ГМЗ «Гатчина» на ближайшие годы.
– Главная проблема – состояние парка. У людей слабое понимание того, что такое исторический дворцовый парк. Для чего он создан и чему он служит. Почему его надо беречь и передавать потомкам. Я сам этого до конца не понимал, пока не оказался в Гатчине, не поездил по таким же паркам в Европе. Там традиции не прерывались так резко. У нас власть превращала дворцовые парки в «зоны отдыха трудящихся». Хотя, к сожалению, жажда «отдыха и развлечения» сейчас поразила и многие европейские парки. Жаль, их ждет грустная судьба.
Возвращаюсь в Гатчину. Каждый год я декларирую: нынешний год будет годом парка. И каждый год он им не становится.
– Почему?
– Финансирование Комитета по культуре и КГИОП идет на дворец как петербургский объект, который на 80 процентов, если не на все 90, посещается туристами. Парк больше воспринимается как часть города Гатчины, место отдыха местных жителей. Мне не удается привлечь серьезные средства на реставрацию парка. В 2019 году только начнем очистку озер.
– И много нужно на парк денег?
– Если говорить о конечной цели, то много, миллиарды. В прошлом году мы провели инвентаризацию зеленых насаждений на половине территории, примерно на 70 гектарах. Старовозрастных деревьев не более 14 процентов. Это все, что осталось от исторических посадок. Две трети территории полностью заняты самосевом, здесь ландшафт необходимо создавать заново. Такова расплата за парк культуры и отдыха. Недалеко от Гатчины есть усадьба «Рождествено». Там парк не ухожен, но его сохранность намного лучше.
– Потому что его не трогали?
– Конечно. Потому что он не затоптан. В Гатчине есть и другие причины: война, вырубки, уровень воды в озере. Но главное – многолетнее отношение к парку потребительское. Старые деревья умирают на глазах. За три последних года погибло шесть сотен. Задача – остановить гибель Гатчинского парка, вернуть образ императорского парка, а не опрятного сквера, как мы сейчас вынуждены делать.
– Нужно ли закрыть Гатчинский парк от транзитного прохода и сделать его музеем?
– Чем больше я углубляюсь в эту тему, тем больше я в этом убеждаюсь. У человека, который целенаправленно едет в дворцовый парк, есть определенные внутренние ожидания. Он едет чем-то полюбоваться, насладиться, он ищет душевных впечатлений, исторических ассоциаций. Возможно ли это в толпе прохожих? Именно прохожих, для которых парк – только кратчайший путь из одного района Гатчины в другой.
– А как быть с местом прогулок для гатчинцев?
– Ответ на этот вопрос подсказал Александр III. Когда он решил сделать Гатчинский дворец своей резиденцией, то повелел Приоратский парк отдать горожанам. Там провели благоустройство, появились лодочная станция, аттракционы. То, что мы сейчас называем Гатчинским парком, было огорожено и недоступно для прогулок.
Полковой праздник Кирасирского Лейб-гвардии полка перед Гатчинским дворцом. Начало XX века
Еще один парк и дворец
– Приоратский дворец принадлежит ГМЗ «Гатчина», Приоратский парк – собственность города Гатчины. Это нормальная ситуация?
– Сейчас участок федеральный, его только планируют передать Ленинградской области. Но мы добились, что из него «вырезали» 10 гектаров вокруг дворца. Они передаются Петербургу, потом нам – в оперативное управление. Наша задача – облагородить этот «палисадник».
– Экспозиция в Приоратском дворце вас устраивает?
– Нет. Сейчас она странная: что-то про Павла I, что-то про архитектора Львова, который построил дворец, что-то про Мальтийской орден. А делать надо настоящую рыцарскую экспозицию. Никак не могу на это решиться.
– Что мешает?
– На предметную выставку нет подлинных вещей. На интерактивную – достойных исполнителей. Не могу найти. У тех, кого знаю, все расписано на годы вперед.
– На настоящих мальтийцев нет надежды?
– Несколько лет назад приезжал Великий магистр Мальтийского ордена. Если кто-то забыл, Мальтийский орден – это не организация, а государство. Магистр не слышал про Гатчину, а увидев, изумился. Мы подружились, он обещал помощь. Но вскоре он ушел в отставку, и все заглохло.
– С Мальтой вы не пытались общаться на орденскую тему?
– У нас хорошие отношения. Но их интересует экспозиция про свой остров, а не про рыцарей.
– Но вы не оставляете мысль преобразить Приорат?
– Серьезная экспозиция – это примерно 30 млн рублей. Много доспехов, макетов, копий предметов, фресок и росписей – все это серьезная история. А нам в 2019 году выделяют на реставрацию 150 млн рублей Комитет по культуре и 250 млн КГИОП. Просить еще – неприлично.
Историю про Великого Магистра, детей и деньги от Василия Панкратова можно прочитать здесь.
Предисловие
– Еще вызовы кроме парка назовете?
– Второй вызов – музейные предметы, об этом наш постоянный вопль. Коллекция у нас совсем небольшая.
– Это сколько?
– Около 16 тысяч предметов, до войны было 54 тысячи. Говорят, после революции насчитали не менее 150 тысяч. Это если не брать Кухонное каре, где всю обстановку просто не стали описывать.
– Гатчинские предметы находятся в других музеях, но межмузейная реституция даже не обсуждается?
– Нет. Но проблема остается. Мы стали быстро реставрировать новые помещения в Арсенальном каре: Арсенальный зал, комнаты Николая I. Сейчас «зашли» в Китайскую галерею, следующий год – продолжение личных комнат и приемные Александра III. Два зала – Овальная гостиная и Предцерковная комната – будут открыты в Центральном корпусе дворца. Их чем-то надо заполнять.
– Когда завершится реставрация Арсенального каре?
– Парадные помещения – через пять-шесть лет. Если будет финансирование.
– Сколько вам надо денег?
– Примерно полтора миллиарда рублей.
– Каким вы видите будущее Кухонного каре? Там будет конгресс-центр, про который были разговоры?
– Сейчас в отремонтированных помещениях размещаем сотрудников и фонды. Но полностью от идеи центра не отказываемся. По заданию Минкультуры, которое не теряет надежды подключить «Гатчину» к федеральному финансированию, готовим общий стратегический план восстановления дворца. Сейчас это мечты, но кто знает? Там Кухонное каре отведено под конгресс-центр.
– Где спрятан главный ресурс роста посещаемости «Гатчины»?
– В увеличении количества программ, понятных для туроператоров. Их в Гатчину надо заманивать. Уверения типа «у нас чудесный дворец» с ними не работают. Надо отвечать на вопрос: «Что у вас особенного?» Например, у нас есть призраки.
– Идет Василий Панкратов вечером по дворцу – вдруг ему навстречу Павел I c Александром III?
– Никого не встречал за 8 лет работы в «Гатчине». Может, потому что я абсолютный позитивист.
– Какое количество посетителей вы считаете предельным для «Гатчины»?
– 600 тысяч человек. 2 тысячи в день – это предел. Нам осталось совсем немного.
Вадим Шувалов
