30 ноября программа «Вести с Алексеем Казаковым» канала «Россия 24» показала сюжет о депортации из России преподавателя факультета свободных искусств и наук СПбГУ Майкла Фриса. Сюжет выглядел как атака на факультет, который его декан Алексей Кудрин собирается выделить из СПбГУ в отдельный университет.
В качестве доказательства распространенного на факультете вольнодумства и преклонения перед Западом в сюжете сообщили о том, что преподаватель факультета, кандидат исторических наук Даниил Коцюбинский был организатором протестных акций после закрытия консульств США и Великобритании в Петербурге.
Это заявление «Город 812» попросил прокомментировать Даниила Коцюбинского.
.
– В сюжете канала «Россия 24» политолог Григорий Назаренко сказал, что вы были организатором протестов после закрытия консульств США и Великобритании. Так и было?
– Это не так. Вероятно, этот неведомый мне поклонник моего сетевого творчества, бессонными ночами изучая мой Фейсбук, увидел там нечто более грандиозное, чем то, что там есть на самом деле. В своей реплике он явно отсылает к моему ФБ-посту за 30 марта 2018 года, где написано буквально следующее: «У меня опять “несвоевременные мысли”. А что, если провести акцию протеста против закрытия генконсульств Великобритании и США в Петербурге?».
– То есть не было призыва?
– Назвать «организацией протестных акций» риторическое восклицание, к тому же сопровождённое дисклеймером: «несвоевременные мысли», на мой взгляд, можно, только если быть двоечником по русскому языку и литературе в средней школе.
– А акция протеста состоялась?
– Нет, её не было.
– В сюжете показывают ваше выступление, но без звука – там вы призывали к протестам?
– Там я говорю совсем о другом – рассуждаю об исторической политике в контексте памяти о Блокаде.
– Что ещё интересного для себя политолог Назаренко может найти в вашем Фейсбуке?
– Если уж таинственный теле-политолог с модной стрижкой «а ля Петров и Боширов» в самом деле так увлечён моим публицистическим контентом, то мог бы проявить скрупулёзность и узнать, что ещё в 2008 году я заявил о прекращении всякого политического активизма ввиду его не только бесполезности, но прямой вредности для гражданского общества.
– То есть надо сидеть дома и читать Фейхтвангера?
– Или «К генеалоги морали» Фридриха Ницше. Вообще, список чтения может быть практически бесконечным. Но я осмелюсь порекомендовать для рефлексивного чтения мой «Антиманфест» от 21 апреля 2008 г. Там я прямо говорю о том, что империя сильна. Что все в ней беспощадно поделены на начальство («первый сорт») и прочих («пересортицу»). Но что общество – при всём его глухом недовольстве мириадами несправедливостей и нелепостей, порождаемым тьмой своекорыстных чиновничьих воль, – сохраняет метафизическую лояльность государству… И что оппозиционерам в этой связи следует признать своё поражение. И постараться сделать честные и правильные выводы. Коль скоро общество де-факто игнорирует любую активность тех, кто стремится отстоять его интересы перед властным напором, – гражданским активистам, на мой взгляд, ничего не остаётся, кроме как объявить обществу ответный бойкот. Тем более, что, как показывает жизнь, обратное – то есть заведомо бессильная и ложно обнадёживающая наивных граждан сугубо эмоционально-выхлопная оппозиционная активность отдельных социальных групп – лишь умножает мощь империи.
В конце концов, единственная польза, которую сегодня могут принести своим согражданам социальные активисты, это громко сказать правду: признать, что никто не может ныне защитить ничьи права и отстоять ничьи интересы, если их переехала «государственная машина с мигалкой». Общество сегодня абсолютно беззащитно перед властью, и оно должно об этом знать.
– Это когда вы так решили?
– Последний раз я пережил надежду на способность «улицы» одолеть Кремль в 2007 году, в период Марша несогласных. Но именно тогда я убедился в том, что верховная российская власть очень легко переигрывает оппозицию. Умело вносит в её ряды раскол. Нейтрализует разными способами наиболее смелых и последовательных лидеров.
В итоге Кремль превращает оппозиционную активность в универсальный сливной бачок, куда канализируется вся протестная энергия общества. Тогда я и решил для себя, что больше в «большую политику» играть не буду и переквалифицируюсь просто в наблюдателя и «локального активиста»».
– Вы против проведения протестных акций вообще или «локальный активизм» всё же их допускает?
– С тех пор, как я перестал считать разумными протестные акции по общеполитическим сюжетам, я полностью пересмотрел саму «философию протеста». Сегодня я считаю целесообразной и потенциально эффективной исключительно борьбу по конкретным вопросам – градозащитным, правозащитным, культуро-охранным, экологическим и т.д. – в форме апелляции к верховной власти. Я условно назвал этот жанр «жёсткой челобитной». Не удержусь от самоцитирования:
«Влиять на Кремль – это не значит хулигански дерзить ему. Это значит адресовать ему конкретные и настойчивые обращения по конкретным вопросам. Прямая либо косвенная апелляция к «совести самодержца», как это ни странным может кому-то показаться, во многих случаях срабатывает. Дело в том, что в реальности самодержавный авторитет покоится не на «трёх китах и черепахе», а на доверии народа к тому, что «царь – настоящий». То есть грозный и сильный, но не мелочный и неказистый.
В новейшей истории примеров успешного воздействия общественности на власть – множество. Монетизационная реформа, Газоскрёб (Охта-центр), Исаакий, Публичка, Шиес, Байкал, сквер в Екатеринбурге, Куштау, Илья Фарбер, Иван Голунов, Олег Сенцов, Павел Устинов, Надежда Савченко и т.д.
Просто «нужно быть спокойным и упрямым». И не играть в «большую политику» там, где вместо неё давно уже – большой лохотрон. И не расходовать энергию на пустые кричалки и опасные игры в снежки с ОМОНом. А последовательно обращаться к власти с конкретными локальными требованиями».
– То есть теперь вы любите Путина, признавая в нем единственного человека, который может помочь народу?
– Любовь или ненависть здесь вообще ни при чём. Тот факт, что на протяжении последнего года я участвовал в акциях и конференциях, требуя от губернатора Беглова, министра культуры Любимовой и главы Газпрома Миллера выполнения поручения президента Путина по созданию на Охтинском мысе историко-археологического музея-заповедника, не свидетельствует о том, что я «просто полюбил» Путина или «просто возненавидел» Миллера и Ко. Дело не в моих чувствах, а в моём понимании того, что это поручение Путина – безусловно верное и для Петербурга крайне нужное и полезное. На мой взгляд, это тот самый случай, когда верховная власть услышала «голос земли» и отозвалась на него. И до тех пор, пока это поручение Путина не будет выполнено, я буду за его выполнение биться.
– Собираетесь подавать в суд на «Вести 24»?
– Мне некогда, я пишу книгу о либерально-смутно-опричных циклах российской истории.
– А сейчас какой у нас цикл?
– Пожалуй, воздержусь от очередного дисклеймера, чтобы не давать трудную пищу незрелым умам – давайте дождемся книги.
Сергей Балуев
На заставке: кадр из сюжета «России 24», слева Даниил Коцюбинский, справа – телеведущий Антон Подковенко
