Итак, очередное интеллектуальное и модное медиа вступило на не менее модную тропу харассмент-гейтов. Холод.медиа опубликовал громкий материал (автор – Софья Вольянова). Это сборник интимных историй про филолога, яблочника и экс-депутата Александра Кобринского, известного в Петербурге созданием Летней школы по русской литературе, где молодые и не очень молодые филологи могут общаться в неформальной обстановке на профессиональные темы.
Суть материала в следующем: 53-летний Кобринский приставал к своим студенткам. Он писал им сообщения, пил с ними алкоголь, вовлекал их в БДСМ-игры – и всё это безнаказанно! Вообще, по словам анонимных и неанонимных героинь материала, Кобринский – плохой человек, который сначала обращался с ними мягко и нежно, а потом, получив согласие на соитие, оказывался ужасным, грубым и мерзким.
Это я вкратце пересказываю – если хотите, можете ознакомиться с огромным текстом Холод.медиа, где в кучу смешались кони и люди: романтические истории, описания БДСМ, комментарии самого Кобринского… И да – всё это за разные годы. Вспомнили, как Кобринский работал санитаром в 80-е, припомнили ему интрижку 2005 года – короче, всё по заветам «эффекта Вайнштейна». Я лишь процитирую один крайне показательный эпизод:
«Кобринский долго уговаривал Веронику приехать в Петербург заранее. И когда узнал, что ей действительно нужно приехать по делам, предложил остановиться у него.
«Я решила приехать, у меня не возникло подозрений, что для меня это будет по-настоящему опасно. Я советовалась с близкими, но никто не отговаривал меня от этой поездки. Наверное, на тот момент я уже была убеждена, что мы какие-то странные друзья, и, если человек говорит, что это его совсем не обременит и все будет хорошо, значит, все в порядке. Он все же располагал к себе дружелюбием и терпеливым, внимательным отношением», — вспоминает Вероника. Она добавляет, что Кобринский не привлекал ее как мужчина.
Сразу после приезда Кобринский начал угощать Веронику вином. Она вспоминает, что как только она немного выпила, «все начало происходить очень быстро». Кобринский сначала подсел поближе, делал комплименты ногам Вероники, а после предложил прилечь. Она отказывалась, но Кобринский с улыбкой уговаривал ее не переживать: «Да ну, что ты, какая ерунда, просто прилечь, что здесь такого».
«Когда он начал меня трогать, я замерла и растерялась. Мне было страшно. Я не понимала, как мне реагировать, и не смогла его остановить», — рассказывает Вероника. По словам девушки, она «не хотела вступать с ним в сексуальную связь», но из-за настойчивости Кобринского почувствовала, что у нее «нет выбора и некуда деться». Вероника говорит, что вначале он был с ней «ласков», но, как только она «поддалась», начал, по ее ощущениям, обращаться с ней «агрессивно и грубо физически», и во время полового акта ей было больно.
Она вспоминает, что была в растерянности после произошедшего и винила себя за то, что «позволила этому случиться», — но уезжать, отказавшись от участия в Летней школе, не стала, потому что боялась, что это разозлит Кобринского, и надеялась, что эта ситуация больше не повторится».
Вот, пожалуйста: получите и распишитесь! Именно так выглядит харассмент: половой акт по обоюдному согласию, который не очень понравился «слабой стороне», то есть – девушке. Это повод обвинить мужчину в том, что он насильник, ведь всё прошло не так гладко, как хотелось бы. Интересно, а что стало толчком к написанию этого текста?
Некоторые в социальных сетях уже пишут, что текст – заказной. Мол, Кобринский – оппозиционер, значит, все, кто против Кобринского – проплаченные тролли. С сомнением отношусь к этим замечаниям: Кобринскому далеко до условного Навального или хотя бы Дудя, не думаю, что его воспринимают как большую политическую величину.
Другие в тех же социальных сетях пишут, что Кобринский – чуть ли не новый доцент Соколов и скоро будет расчленять молодых аспиранток. Поэтому нужно срочно бросить оповещение всем, кто в зоне риска: молодым девушкам с амбициями в филологии. Это тоже весьма смутная догадка: вряд ли все ученые-гуманитарии склонны расчленять своих студенток. Иначе бы девушки просто боялись подавать документы на истфаки и филфаки, по крайней мере, петербургские. Я вот, например, уже закончила петербургский вышкинский филфак, и бог уберёг меня от расчленения.
Мне кажется, что настоящая причина дерзких воспоминаний о похождениях Кобринского в 2020 году – это мэйнстрим доносов, эпоха противостояния беспомощных мужчин и трусливых женщин. Именно сейчас – самое удобное время, чтобы самоутвердиться за счет бывшего любовника, который, к несчастью, добился больше, чем вы сами, да ещё и выглядит таким жутко неприятным типом. И доказательства этого тезиса можно найти прямо в тексте…
Во-первых, текст составлен так, что в нем все путается: личные истории о романтике и бессвязные интимные подробности с «реальными показаниями жертв» (например, как Кобринский фотографировал девушек без их согласия или применял силу тоже без согласия). Материал Холод.медиа написан таким образом, что харассментом можно назвать и дружелюбное общение, и свидания, и побои. Ни разу в тексте не было использовано слово «изнасилование» – уже хорошо, но текст все равно дает расширительное понятие насилию.
Во-вторых, в материале сделан акцент на так называемой власти Кобринского: он профессор, он доктор наук, ему 53 года. Он значительно старше «жертв» и потому имеет преимущество. Правда, все жертвы – давно не дети и сами несут ответственность за свои поступки. А образование – весьма условная иерархия, и та интеллектуальная атмосфера, в которой обитает Кобринский, явно рассматривает студента как субъект, а не объект. Это не страшный мир «провинциальных вузов», где нужно раздвигать ноги, чтобы получить зачёт, а сдача экзамена стоит несколько тысяч рублей. Это престижные конференции, где принимают участия люди, как правило, читающие и разговаривающие на нескольких языках, учащиеся или закончившие хорошие гуманитарные вузы, где коррупция и нечестная игра – что-то из ряда вон.
В-третьих, разумеется, в тексте нет никаких доказательств насилия со стороны Кобринского. Его обвиняют на словах – то анонимно, то нет. Здесь, конечно, мне могут возразить: жертвы не обязаны доказывать вину своего насильника, этим должен заниматься суд. Но обратиться в суд хочет пока только Кобринский. А его жертвы предпочитают обычному суду – товарищеский. И одна за другой настраивают длинные предложения о том, какой Кобринский плохой любовник, мужчина и человек.
Все это – конечно, трусость. Самое обидное, что женщинам, воспоминания которых опубликовал Холод.медиа, будут верить. Именно верить – потому что все эти обвинения никак не верифицировать, кроме как воспринять на уровне эмпатии. Эмпатия к жертвам в этом случае обуславливает снисходительное отношение к женщинам как к слабым, неспособным на самозащиту существам, для которых даже вздох мужчины постарше смертелен, как яд.
Лично мне ясно, зачем Холод.медиа публикует такой материал: это еще один «веский аргумент» в пользу запрета на личные отношения между «сильными» и «слабыми»: между начальниками и подчиненными, между преподавателями и студентами. «Веский аргумент», в пользу того, что все эти люди – не сознательные индивидуумы с собственной волей, а наборы иерархий, которые противоречат друг другу.
Скорее всего, Летняя школа Кобринского больше не будет существовать.
Скорее всего, сам Кобринский закончился как уважаемый человек и филолог.
Скорее всего, скоро образовательные институции ждет куча этических кодексов, согласно которым нельзя будет ходить с преподавателями в кафе, чтобы обсудить курсовую, и обмениваться личными телефонами.
Скорее всего, нас ждёт новый 1984 год длиною в целую жизнь, что регулируется не нашими желаниями, а всеобщей безопасностью всех ото всех как высшей ценностью человечества.
Дина Тороева
Нимб на картинке к этому тексту означает не только смерть репутации Александра Кобринского, но мою мысленную поддержку его
