С самого раннего детства археология для меня была овеяна ореолом романтики. Археолог – непременно ловкий и лихой охотник за древностями, этакий Индиана Джонс – занимается тем, что профессионально раскапывает клады и пиратские сокровища, а потом еще и старается уберечь их от разного рода недоброжелателей (подобно коту Матроскину, который объяснял почтальону Печкину, что они вместе с Шариком с сундуком «за грибами ходили»).
Чуть позже я услышала поразительную историю (конечно же, тоже романтически приукрашенную и драматически заостренную) о том, как купец Генрих Шлиман раскопал остатки мифической Трои, и идея стать археологом захватила меня целиком.
С тех пор, конечно, многое изменилось. Я узнала, что археолог – это в первую очередь ученый, интеллектуал и исследователь; что он должен обладать бесконечным числом навыков и умений; что раскопки как таковые не являются самоцелью и гораздо важнее понять, что они могут поведать людям о минувших временах. А еще я узнала о том, что археологическим ценностям зачастую грозят беды куда страшнее безобидного почтальона Печкина.
Буквально на моих глазах люди, максимально далекие от истории и археологии, вот так запросто принимают решение о том, чтобы пустить под нож бульдозера «петербургскую Трою» – остатки трех крепостей из разных исторических эпох, обнаруженные на Охтинском мысу.
Я не стала археологом, но не утратила любовь к истории и историческим памятникам. Особенно к разного рода крепостям и замкам. Я обожаю лазать по крепостным стенам, рвам и подземельям, стараюсь воскресить в воображении знаменитые исторические события или просто вписать в сохранившийся ландшафт картины быта наших далеких предков. Причем яркость эмоций, которые я испытываю, никоим образом не зависит от страны, эпохи или степени сохранности – Миланский замок Сфорца, лондонский Тауэр, грузинская крепость Гонио, Староладожская крепость, Новгородский Кремль и другие подобные сооружения образуют в моем сознании единый и очень красочный ряд впечатлений и воспоминаний.
В моем крепостефильском представлении, Петербургу – городу уникальному, но еще очень молодому – пара-тройка древних крепостей вовсе бы не помешала. Я лично была бы счастлива, если бы мне когда-нибудь довелось погулять по земляным бастионам Ниеншанца, деревянным укреплениям Ландскроны и мысовому городищу в устье Охты.
Поэтому я просто не могу поверить в то, что весь этот археологический «слоеный пирог» может погибнуть, став жертвой японского «Хрустального корабля» и чьих-то неуёмных амбиций.
Я – представитель поколения миллениалов, и мне хочется думать, что практика варварского разграбления и уничтожения культурных ценностей уже осталась пусть в недалеком, но все-таки прошлом. Однако сегодня я становлюсь невольным свидетелем того, как увлекательный приключенческий фильм о считавшихся утраченными археологических памятниках превращается в невыносимую криминально-психологическую драму, и Доцент, образно говоря, вот-вот отдаст на переплавку золотой шлем Александра Македонского.
В конце концов, ведь это мне, моим сверстникам, а также всем будущим поколениям петербуржцев предстоит жить в этом городе, и я хочу, чтобы в нем бережно хранились подлинные культурные ценности, а не множилось без необходимости стеклобетонное сущее.
Екатерина Виноградова
На заставке: Гельмфельтов бастион Ниеншанца в ходе раскопок 2006-2009 гг. Фото: https://bashne.net/
- Екатерина Виноградова, студентка СПб государственной консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова
