Если правда, что хорроры предпочитают смотреть в странах благополучных как финансово, так и социально, то Якутия может претендовать на статус самого счастливого региона России – ужастики здесь снимают с начала нулевых. Считается даже, что якутский хоррор возник одновременно с новым якутским кино.
Но и так понятно, что якутское кино – это уникальный для сегодняшней России феномен. Во-первых, это почти единственный в нашей большой и культурной стране пример регионального кино. Во-вторых, якутское кино снимается без помощи федерального Министерства культуры и Фонда кино. Мне, во всяком случае, таких фильмов обнаружить не удалось. А главное –оно успешно в прокате. Даже более успешно, чем голливудское. Это касается местного проката, но в последние годы якутское кино активно замахивается и на общероссийский. Плюс его успешно показывают на фестивалях по всему миру: в Корее, в Канаде, США. По большому счету в мире его знают лучше, чем широкий зритель в России.
Хоррор «Иччи» режиссер Костаса Марсаана (Константин Данилов) теоретически вполне может исправить эту ситуацию – это хорошо сделанный и местами вполне страшный фильм про то, как целая семья вступает в схватку с иччи – злым духом, пришедшим из прошлого. В фильме много шаманских обрядов и отсылок к фольклору, но главное все же не это, а то, как под грузом эгоизма и проблем разрушается отдельно взятая семья. Вообще, это признак хорошего жанрового кино, когда через ужастик проговариваются страхи не перед мистическими, а вполне реальными катастрофами.
Завязкой сюжета становится приезд в родительский дом старшего сына с семьей – женой и внуком. Сын приезжает не просто так, а просить отца продать участок земли, чтобы покрыть его долги. Отец колеблется – ему надоело решать проблемы старшего. Одновременно младший сын – неразговорчивый Айсен (отличный, сдержанный в актерских приемах Борислав Степанов), нелюбимый родителями, заглядывающийся на жену брата, становится свидетелем и участником странных событий – то посреди поля вырастет странный лес, то ночью с крыши послышится стук. Дальше странное нарастает вместе с семейными конфликтами, пока не засосет героев с головой.
Как и полагается хорошему фильму ужасов больше всего пугает непонятное, поэтому самые страшные кадры «Иччи» – это не эффектные сцены шаманских обрядов и не компьютерная графика, а сцены в ночном лесу, через который герои пробиваются, в попытке спастись. И то, как каждый в свое время окажется в этом лесу наедине со своим ужасом.
Отдельной похвалы заслуживает маска-мешок, в которой весь фильм ходит злой дух, принявший образ молодой женщины – простой прием, но глаза иччи, зыркающие через прорези в маске, выглядят вполне зловеще. Впрочем, девушка-иччи здесь не единственный женский образ. Женщины и тема женского начала очень сильна – мощная линия матери (последняя роль великолепной актрисы Матрёны Корниловой) и жены (Марина Васильева), которые по сути ведут за собой мужчин. Следствие ли это фольклорной основы фильма, где женское начало всегда важно, или наоборот влияние ли современной феминисткой повестки – не ясно. У Маарсана, как и у многих якутских режиссеров реальное, даже бытовое и мистическое переплетается и работает друг на друга.
Фильму пошло бы на пользу, если бы равновесие между этими двумя полюсами было бы выдержано более точно. Временами режиссер увлекается и слишком прямолинейно, как будто пальцем, показывает – смотри, сейчас будет страшно. Но на самом деле Маарсан отлично умеет делать то, что не дается многим его сверстникам – российским режиссерам. А именно передавать абсурд и даже ужас повседневной жизни. В его предыдущем фильме «Мой убийца» атмосфера детектива создавалась с помощью простых бытовых деталей. В «Иччи» это тоже есть, особенно в финале, где реальное и мистическое переплетается на манер Дэвида Линча.
В общем все в «Иччи» хорошо. Вот только непонятно зайдет ли у аудитории это кино – уж больно неспокойная жизнь у нас сейчас пошла. Не до хорроров.
Елена Некрасова
