Борьба за сохранение подлинного флигеля дворца Нарышкиных-Шуваловых, который хочет снести фонд Вексельберга, продолжается. Пока в судах Вексельберг побеждает.
Объект, о котором пойдет речь, – дворец Нарышкиных-Шуваловых, памятник архитектуры XVIII-XIXвв., находящийся на пересечении наб. р. Фонтанки (д. 21) и Итальянской ул. (д. 39). Это объект культурного наследия федерального значения, имеющий долгую историю – как архитектурную (1790-е – 1844-1846 – 1948-1949 – 1964), так и «функциональную».
С 1919 г. здесь был Музей быта, в 1927 – 1929 гг. Дом печати, потом Дом техники… С 1965 г., после реставрации, здесь располагался Дом дружбы и мира с народами зарубежных стран, принадлежавший Союзу советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами – одной из организаций прикрытия КГБ в период «холодной войны». В Доме дружбы активно велась так называемая «разведка с территории СССР», т.е. оперативная разработка иностранцев, приезжавщих в СССР. В 1992 г. здесь появился Центр международного сотрудничества.
После реставрации 2006 – 2013 гг. во дворце открылся частный Музей Фаберже (организация-учредитель музея – некоммерческая организация культурно-исторический фонд «Связь времен», созданный в 2004 году В.Ф.Вексельбергом).
Исторической подлинности дворца, включающего в свой состав не только здания, выходящие на красные линии застройки наб. р. Фонтанки и Итальянской ул., но и дворовые флигели, ничто не угрожало до того момента, когда в 2016 году у владельцев не возникло желание снести флигель во дворе – так называемый Западный, – чтобы построить на этом месте совершенно новое здание – двухэтажное, с подземным этажом и мансардой. Западный флигель подлинный, отреставрированный, находится сейчас, как доказывали в суде истцы, в нормальном состоянии. Но он оказался виноват в том, что его захотели скушать – совсем как в басне Крылова. Кстати, в советское время, когда функционировал Дом дружбы, в этом флигеле находился отдел по работе с иностранными студентами.
А дальше всё пошло по известному сценарию: Рафаэль Даянов и его «Литейная часть – 91» подготовили проектную документацию сноса и нового строительства; КГИОП согласовал проект и предмет охраны, в два удара редуцированный умельцами специально под проект строительства; наконец, последовало административное исковое заявление, поданное в Куйбышевский районный суд. Ответчик – КГИОП, истцы – Анна Капитонова и Александр Кононов.
Судебный процесс шел с октября 2018 по июнь 2019 г., суд требования истцов не удовлетворил, решение от 19 июня 2019 г. № 2а – 484/19 в пользу ответчика, КГИОПа. На очереди – жалоба в апелляционную инстанцию городского суда СПб. Этот процесс уже вошел в историю дворца как попытка истцов сохранить его архитектурную подлинность, защитив от уполномоченного органа охраны – голодного до подобной пищи КГИОПа.
Обо всех обстоятельствах, связанных с проектом, предметом охраны, исковым заявлением и судом, я подробно поговорил с истцами – Кононовым и Капитоновой.
– Итак, своим административным заявлением вы оспаривали, во-первых, проектную документацию, которую изготовили Даянов и Ко…
– …всё та же «Литейная часть – 91», неизменно стоящая на страже архитектурного наследия. Ответчик, т.е. КГИОП, согласовал проект 28 декабря 2017 г.
– Во-вторых, вы оспорили тот факт, что Акт государственной историко-культурной экспертизы (ГИКЭ) прошел через КГИОП без замечаний.
– Мы действительно оспаривали согласование проектной документации и рассмотрение без возражения Акта ГИКЭ на эту документацию. К Акту ГИКЭ, если взять его отдельно, формально трудно придраться, но поскольку мы считаем проектную документацию незаконной, то и Акт ГИКЭ, обосновывающий проектную документацию, мы тоже считаем незаконным. Наши оппоненты с самого начала говорили: чего вы хотите от проектной документации, если есть Акт ГИКЭ, подписанный тремя аттестованными экспертами – М.С. Штиглиц, С.И. Шашиным и О.Г. Новиковой? Но мы на это возражали: в полномочиях КГИОПа было согласиться или не согласиться с этой экспертизой. И мы включили в предмет иска и Акт.
– И, в третьих, вы оспорили утверждение КГИОПом предмета охраны распоряжением от 19 мая 2017 г. № 245-р.
– Да, причем предмет охраны имеет богатейшую историю.
Дом Л.А.Нарышкина. План 1-го этажа. Архитектор Б. де Симон. 1844 – 1846.
– О ней поговорим чуть позже, сейчас у меня вопрос по поводу якобы пропущенного трехмесячного срока исковой давности, о чем в решении написано на последней странице. Там сказано, что вы узнали о проекте проведения работ и об Акте ГИКЭ не позднее 15 февраля 2018 г., а в суд обратились 1 ноября 2018 г., т.е. через 8.5 месяцев. И это, дескать, самостоятельное основание для того, чтобы не удовлетворить исковые требования.
– Это абсолютная неправда! Дело в том, что когда Акт ГИКЭ был размещен для общественного обсуждения на сайте КГИОПа в интернете, мы 18 декабря 2017 г. написали свои возражения и предложили его отклонить. Но мы не знали, согласился с нашими возражениями КГИОП или нет, учел наши замечания или нет, согласовал проектную документацию или нет… Т.е. после общественного обсуждения никакой информации об этом не последовало, публично это нигде не объявляется. Поэтому только после того, как мы задали КГИОПу прямой вопрос, согласовали ли они проектную документацию, и получили письменный ответ, что согласовали, мы узнали о согласовании. И мы считаем трехмесячный срок с момента получения ответа из КГИОПа, то есть с момента как мы узнали о нарушении наших прав.
– А про утверждение предмета охраны вы знали?
– То, что он был утвержден 19 мая 2017 г., нам было известно, поскольку этот предмет охраны (ПО) на весь дворец был приложен к Акту ГИКЭ. В нем Западного флигеля уже не было вообще. Но мы не знали о том, что до этого существовал совершенно другой ПО, в котором Западный флигель охранялся в полном объеме. И только узнав о нем, мы узнали о нарушении наших прав в части сокращения ПО. А срок исковой давности отсчитывается от того момента, когда истцы узнают о нарушении прав – в данном случае на подлинный объект культурного наследия.
– То есть сугубо формально вы ознакомились с самым последним предметом охраны (ПО) ранее трехмесячного срока до подачи искового заявления?
– Формально да.
– Но вы не знали – и не могли знать – что у ПО, в котором Западный флигель уже отсутствует, – была предыстория.
– Да, предыстории мы не знали, а узнали уже в ходе судебного процесса. Мы знали про ПО от 19 мая 2017 г., но в нем про Западный флигель есть два упоминания: один раз флигель упоминается как брандмауэрная стена, прилегающая к соседнему зданию, а это здание Куйбышевского районного суда, выходящее на Караванную улицу; второй раз в ПО упоминается конфигурация восточного фасада (то бишь лицевого) Западного флигеля.
Вот если посмотреть на исторический план 1844 – 1846 гг. 1-го этажа дворца, архитектор академик архитектуры Бернар де Симон, то в его левой части виден прямоугольный двор, затем, если смотреть выше, мы видим Поперечный флигель, в котором находились конюшни, а за ним – Западный флигель с полуциркульным фасадом.
– Так его снесли?
– Нет, никто не сносил, и на время нашего процесса не было выдано разрешения на производство работ. Но Поперечного флигеля нет, в него во время войны попала бомба, и его не стали восстанавливать. После войны двор стал единым, доходя до фасада Западного флигеля. То есть исчез Поперечный флигель, а все остальное сохранилось, как оно было. Кстати, реставрационные работы начались в 1942 году!
– Больше нечем было заняться?
– Вот так относились к этому выдающемуся архитектурному памятнику даже в военное время, во время блокады! Потому что еще одна зажигательная бомба попала в колонный зал, погиб плафон. И уже во время блокады тщательно консервировали, все, что можно, сохраняли…
– И проектом Даянова и его команды предусмотрено…
– … снести весь Западный флигель, чудом уцелевший после бомбежек фашистов. Флигель пострадал лишь от ударной волны: выбило окна, были трещины по штукатурке. Но оппоненты пишут: он серьезнейшим образом пострадал во время войны и был существенно перестроен. Это ложь. Проект оставляет лишь брандмауэрную стену Западного флигеля, примыкающую к зданию Куйбышевского суда. Заодно сносят и маленький кусочек, оставшийся от Поперечного флигеля. И строят на месте несуществующего Поперечного и уничтожаемого четырехэтажного Западного флигеля параллелепипед (два этажа с мансардой и подземный этаж). При этом переднюю стенку Поперечного флигеля они воссоздают и говорят: мы такие молодцы, мы же восстанавливаем Парадный двор. Но это просто капитальное строительство нового объекта. А Поперечный флигель нужно было воссоздать в тех же габаритах.
План здания. Составлен архитектором А.Красовским 20 октября 1909 г. Акварель (ЦГИА СПб. Ф. 1092. Оп. 1. Д. 1732. Л. 16 об.). Хорошо виден въезд во внутреннюю часть дворцового здания с Итальянской ул. через промежуточный квадратный двор с возможностью проезда как в Парадный двор, ограниченный с запада Поперечным флигелем, так и по боковому проезду прямо к Западному флигелю.
– Прямо запрещенное статьей 5.1 Федерального закона от 25.06.2002 № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ»: «на территории памятника или ансамбля запрещаются строительство объектов капитального строительства и увеличение объемно-пространственных характеристик существующих на территории памятника или ансамбля объектов капитального строительства». Но они могли бы сделать иначе. Воссоздать утраченное здание, сохранив Западный флигель и включив его как внутреннюю часть под общую крышу. Со своим уникальным полуциркульным фасадом. Тогда это было бы и в самом деле сохранением объекта культурного наследия.
– Это было бы абсолютно нормальное решение, во всяком случае возможное. Можно было восстановить Поперечный флигель, в крайнем случае перекрыть двор… И сохранились бы все основные исторические параметры. И они решили бы все задачи, которые ставят: круговой обход, доступность для инвалидов посредством лифта в новом корпусе, создаваемом на месте Поперечного и Западного флигелей. Нормальный проектировщик сделал бы из этого конфетку, а они тупо уничтожают имеющийся неаварийный подлинный флигель и ставят прямоугольное в плане примитивное здание, внутри которого парапетом обозначат конфигурацию полуциркульного фасада. Глупость ужасная…
– А фасад Западного флигеля надо почистить?
– Его не надо чистить, флигель выглядит так, как будто только что отреставрирован, это аварийное здание, как утверждают наши оппоненты, выглядит не хуже, чем весь остальной дворец. Внутри его можно отремонтировать.
– Может быть, когда они в 2006 – 2013 гг. делали реставрацию дворца, по глупости заодно и Западный флигель отреставрировали?
– Похоже, что да. Но когда мы стали задавать эти вопросы в суде, все открестились. КГИОП сказал: мы не согласовывали. А представители фонда «Связь времен» (правообладатель здания), который был заинтересованным лицом, сказали: мы не делали. Но настолько очевидно, что все фасады сделаны одновременно, из одних и тех же материалов, одной и той же краской покрашены!..
– Тогда они не думали о расширении и новострое.
– Странно было бы покрасить три фасада Парадного двора, а четвертый оставить некрасивым.
– А что сейчас в этом дворе, как он используется?
– Там стоят какие-то пальмы в кадках. Кстати, нигде в Петербурге нет еще такого полуциркульного фасада дворового флигеля. Поэтому автор ПО все-таки внес сохранение конфигурации фасада в виде символической линии.
– Вот теперь самое время перейти к истории ПО. В решении суда написано, что первый предмет охраны появился в 2010 г.
– Хронология такая. В 2004 г. ООО «Арс» в лице своих экспертов делает историко-культурную экспертизу (Актов ГИКЭ тогда еще не было), всю посвященную только Западному флигелю. Цель – определить три вещи. Первая: принадлежит ли флигель объекту культурного наследия федерального значения как неотъемлемая часть. Экспертиза ответила: да, это авторское решение 1840-х гг. То, что до нас дошло сегодня, – это Бернар де Симон, и флигель сделан им от начала до конца в рамках последнего оформления дворца, включавшего и лицевые фасады. Второй сюжет: установить предмет охраны. Они его подробно расписали.
– Они включили Западный флигель?
– Он сохранялся по полной программе. И третья вещь: нужно было установить границы памятника. Они включили флигель безусловно в границы памятника. Этот документ 2004 г. – историко-культурная экспертиза – всплыл совершенно внезапно, потому что КГИОП его запрятал, чтобы никто не нашел.
– А КГИОП эту историко-культурную экспертизу утвердил?
– КГИОП согласовал ее, на ней есть согласовательный штамп. Но в плане каких-то нормативных документов через несколько месяцев выпустил в 2005 г. только утверждение границ памятника. С 2008 г. у фонда «Связь времен» Вексельберга было охранное обязательство на дворец, в котором присутствовали и своды Западного флигеля, и целый ряд его элементов, которые заставляли его сохранять. А в 2010 г. фонд «Связь времен» написал в КГИОП письмо с вопросом: а что у нас с предметом охраны Западного дворового флигеля? В 2010 г. была редакция закона 73-ФЗ об охране культурного наследия, в которой была формулировка про ПО, отраженный в паспорте объекта. И КГИОП к паспорту объекта культурного наследия выпускает так называемый 11-й вкладыш, в котором подробнейшим образом на основании исследования 2004 г., а также визуального осмотра расписывает ПО Западного флигеля, включая в ПО практически все. Объемно-пространственное, архитектурное решение, своды, лестницу, конфигурацию кровли, архитектонику фасада, карниз… И когда фонд Вексельберга это получил, то, видимо, понял, что зря об этом спросили. И на какое-то время затихли.
Вообще в тот момент этот флигель принадлежал другой частной организации, фонд «Связь времен» его купил целиком за 1,5 млн руб. только в 2016 г., потому что до этого в пользовании фонда там было какое-то одно помещение.
12 апреля 2011 г. КГИОП, наконец, выпускает распоряжение № 10-131 об утверждении ПО всего дворца. Оно довольно приличное, не идеальное, но сохраняло все основные характеристики Западного флигеля, отмеченные в 11-м вкладыше 2010 г.
Наши оппоненты стали говорить, что на самом деле в ПО 2011 г. написано: два лицевых и три дворовых флигеля. Давайте разберемся, а включен ли в эти флигели Западный флигель? Нигде же не написано, о каких флигелях конкретно идет речь.
– Фактически КГИОП подлянку оставил… Может, в силу некомпетентности.
– Оставил. Хотя в ПО 2011 г. присутствуют и фотографии Западного флигеля, и описание его фасада, деталей… Все это есть. Но оппоненты утверждали, что не названы поименно три дворовых флигеля. Они названы, просто дальше. Хотя памятник один, а то, что условно называется флигелем, – это просто часть единого здания. И если сносить Западный флигель, который не стоит отдельно, то фактически и юридически это означает снос части памятника.
А в 2016 г. начинается движение. Фонд «Связь времен» покупает Западный флигель и сразу начинает подготовку. По их заказу ООО «ГородЪ» (еще одно заинтересованное лицо в судебном процессе) делает историко-культурное исследование с целью уточнения предмета охраны, точнее, его делает Г.В.Михайловская, аттестованный эксперт.
– А для уточнения в связи с чем? Ведь по приказу Минкультуры № 28 от 13 января 2016 г., утвердившему Порядок определения ПО, надо уточнять «на основании документов или результатов историко-культурных исследований, отсутствовавших при подготовке проекта предмета охраны и дающих основания для изменения предмета охраны».
– Да! И мы на это все время и били. Как минимум в трех местах было очевидное нарушение Порядка по приказу № 28. Какие новые данные появились? Они говорят: мы переосмысливали, искали в архиве КГИОПа… Чего их искать? Причем там есть еще отдельный пункт о том, что не влияют на состав ПО техническое состояние объекта культурного наследия, правовые и иные условия его содержания и эксплуатации. Хотя они настаивали на том, что флигель находится в аварийном состоянии.Кроме того, их аргументом в пользу исключения флигеля из ПО был его утилитарный характер.
В судебном решении, точно повторяющем доводы ответчика, об этом сказано так: «При рассмотрении проектной документации эксперты учли аварийное состояние Заднего (западного) флигеля, а также утвержденный предмет охраны. Как указали эксперты в Акте ГИКЭ Задний (западный) флигель бывшего хозяйственного двора относится к улитилитарной постройке, возведенной в середине 19 века, был полностью изолирован от парадных дворца до разрушения Поперечного флигеля в годы Отечественной войны, не имел художественного оформления фасадов и интерьеров, предназначался для хозяйственных нужд: размещения сарая для экипажей, сеновала, ледника, прачечной, был капитально перестроен в 20 веке при устранении разрушений, при попадании в Объект авиабомбы в 1941 году, в связи с чем первоначальное, историческое его архитектурное решение подвергнуто изменению, что исключает наличие у него в целом историко-культурной ценности, за исключением отдельного элемента – восточной стены, а именно ее конфигурации».
Естественно, флигель, как и весь дворец, имеет утилитарный характер. Архитектура дворца была подчинена конкретным функциональным зонам, и это нормально. И сделано все было гениально: надо было обеспечить и разворот карет, и работающие въезды и выезды из самого здания через арку на Итальянской улице, и подсобные помещения в четырехэтажном Западном флигеле…
– На Мойке, 12 сохраняют же во дворе каретный сарай!.. А согласно п. 6.2 приказа № 28 Минкультуры, «предметом охраны объекта культурного наследия может являться его историческое использование, функционально связанное с осуществлением жилой, торговой, промышленной и иной деятельности, подлежащее обязательному сохранению». Не обязательно устраивать сеновал, но согласно этому пункту утилитарность не является помехой включению в ПО, равно как и отсутствие художественно оформленных фасадов.
– Вот именно! Да у нас практически все охраняемые дворцы со своими служебными помещениями, потому что каждый такой дворец является единым, дошедшим до нас целостным зданием. Но нам возражают: флигель серьезнейшим образом пострадал во время войны, хотя кроме выбитых окон от ударной волны иных потерь не было.
– Как же он тогда достоял до наших дней?..
Западный флигель с полукруглым фасадом. Видно его хорошее техническое состояние.
– А потому что к концу 1940-х гг. его полностью отремонтировали, и после этого он 70 лет благополучно стоял. В 2017 г. в этот флигель вышли обследователи, признавшие его в результате необратимо аварийным. Были сделаны фотофиксации. И по всем фотографиям видно, что там работают люди, в офисах кипит жизнь… Но если это все такое аварийное, тогда надо срочно эвакуировать людей. В результате в 2016 г. историко-культурное исследование, проведенное с целью уточнения ПО, сказало: так как он пострадал во время войны, а сейчас находится в аварийном состоянии – как будто между 1942 годом и 2016 годом есть какая-то связь! – его нельзя включить в ПО.
– На самом деле, если он разваливается, его надо в соответствии с нормативно-правовыми актами отреставрировать, восстановить в историческом виде… Но не исключать из ПО в силу того же приказа Минкультуры № 28.
– Однако из нового ПО, утвержденного 20 апреля 2016 г. распоряжением КГИОП № 10-140, было выкинуто практически все, что относится к Западному флигелю. Под проект, прямо под проект! И для нас было бы, наверное, очень хорошо, если бы на этом история с предметом охраны остановилась. Но в 2017 г., т.е. через год, они поняли, что забыли про оставшийся кусочек Поперечного флигеля, который не был исключен из ПО-2016. И в 2017 г. появилось еще одно историко-культурное исследование, того же аттестованного эксперта Г.В.Михайловской, которое еще более «внимательно» посмотрело на те же документы, и в итоге из ПО от 19 мая 2017 г. № 245-р исключили и кусочек Поперечного флигеля, и конфигурацию крыши Западного дворового флигеля.
И формально в историко-культурном исследовании 2017 г. про Западный флигель почти ничего не говорится. И ПО-2017 по Западному флигелю на 95% повторяет то, что уже было в 2016 г. И получилось так, что распоряжение 2016 г. № 10-140 утратило силу, и мы его оспаривать не могли, а распоряжение 2017 г. утвердило ПО дворца без флигеля, но судья сочла, что оно уже не про флигель. Хотя, конечно, оно про это, распоряжение 2017 г. – это то же самое ущербное распоряжение 2016 г., утвердившее ПО без флигеля, но еще с дополнительными выбросами.
Мы отстаивали в суде, что ПО 2016 и 2017 гг. – неразрывно связанные вещи, а историко- культурное исследование Г.В.Михайловской просто имеет две части: первая от 2016 г., вторая – от 2017 г.
– И в итоге под проект нормальный предмет охраны 2011 года вычистили до предела.
– Оппоненты и суд говорят: 2011 год «умер», паспорт, в котором остался 11-й вкладыш, ставший основой ПО-2011, теперь не является юридически значимым документом, это теперь текст по истории дворца… Мы также обратили внимание на то, что не внесли изменения в Единый государственный реестр по предмету охраны, Минкультуры на наш запрос ответило, что в реестре еще указан ПО 2011 года. Но судья на этот аргумент внимания не обратила как на основание в нашу пользу.
Правда, судью очень обеспокоил сюжет, связанный с тем, что стройка предполагается прямо за стеной здания суда. Но потом ответчик и заинтересованные лица начали забрасывать судью всякими геотехническими материалами. Они притащили уже столько, сколько не нужно даже для подачи документов в Главгосэкспертизу. И судья сказала, что с этим вроде все в порядке.
Кстати, мы тоже представили заключение технических специалистов по поводу обследования флигеля. Специалисты подтвердили, что аварийность флигеля и отсутствие несущей способности строительных конструкций флигеля – туфта. Судья приобщила это заключение к делу, но отказалась допрашивать специалистов, чтобы они доступно пояснили свои доводы. Почему заключению о техническом состоянии объекта от 27 июня 2017 г., выполненному ООО «Бэскит» надо верить больше, чем другому аналогичному?
Мы также представили заключение аттестованного эксперта М.И.Мильчика и профессора Института живописи, скульптуры и архитектуры В.Г.Лисовского, которые подтвердили про Западный флигель, что это уникальный объект. Но судья написала в решении, что это просто их субъективное мнение.
– А как складывался сюжет судебного процесса в целом?
– В какой-то момент судебного процесса все шло хорошо в нашу пользу. Был момент, когда мы вытащили историко-культурную экспертизу 2004 г., сделанную ООО «Арс», целиком посвященную только Западному флигелю и обосновавшую его ПО и полное сохранение. У них тогда пошатнулась вся их концепция, которую они выстраивали в первой половине процесса, длившегося около 8 месяцев. Их концепция состояла в том, что Западный флигель никогда и никто не включал в ПО. Поэтому они ничего не выкидывали в 2016 г.
– То есть КГИОП по своему обыкновению использовал технологию лжи.
– И вот когда сначала мы принесли в суд историко-культурную экспертизу 2004 г., сделанную ООО «Арс»…
– А ее сама Патока принесла? (для читателей: Патока Елена Юрьевна – юрист, обычно представляет в суде интересы КГИОПа).
– Патока принесет!.. Это я нашел в архиве КГИОП. Я перелопатил там всё. А сами они были вынуждены принести в суд 11-й вкладыш к паспорту 2010 г., в котором шедеврально расписан Западный флигель. И оппоненты, конечно, загрустили. Начали забрасывать суд техническими документами. Кстати, мы и тут обнаружили, что одно СРО, в которую входили организация, делавшая техническое заключение, уже закрылась, от другого нет нужного допуска, и выяснилось, что специалисты не вошли в национальный реестр. Но судья заняла позицию ответчика. Мы просили суд пригласить ряд свидетелей и специалистов. А суд каждый раз отказывал нам. Теперь будем писать апелляционную жалобу.
– Мне кажется, что основания для апелляции есть и существенные. Эволюция предмета охраны и его последовательная «зачистка» под проект не могли быть так легко проигнорированы, как и экспертные заключения Мильчика-Лисовского, которые – чтобы его так «опустить», как это сделано в судебном решении, – надо в решении суда уличить в недостоверности, поскольку относимость и допустимость заключения суд признал самим фактом приобщения к делу.
Это же относится к заключению технических специалистов, касающегося состояния Западного флигеля, которое в суд представили истцы. Неслучайно сейчас проход во двор к Западному флигелю, а также вход в его внутренние помещения строго запрещен и тщательно контролируется музеем – надо полагать, для того, чтобы невозможно было провести фотофиксацию его реального, неаварийного, внутреннего состояния.
Наконец, очевидное новое строительство на территории памятника, т.е. внутри его границ, не оспариваемых ответчиком, прямо противоречит ст. 5.1 Закона № 73-ФЗ. И ещё более очевидное – снос части памятника, прямо запрещенный законом.
Но наша общая проблема в другом: согласно ст. 84 Кодекса административного судопроизводства, «суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в административном деле доказательств».
А вот это «внутреннее убеждение» – штука посильнее, чем «Фауст» Гете.
Михаил Золотоносов
