Чем Петербург может влюбить в себя человека? Красивые достопримечательности есть во многих городах. Я вот недавно вернулся из Самарканда и могу сказать, что три медресе на площади Регистан действительно прекрасны… По отдельности, каждая сама по себе. Но очаровал ли меня этот город? Нет, пожалуй.
Петербург — это не только его парадные достопримечательности, а он сразу и весь. Не случайно город – точнее, его исторический центр – целиком внесён в Список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО.
Вообще, любой город — это не просто набор функций: жилых, производственных, транспортных, социальных экологических и т.д. Город — это, в первую очередь, иррациональное блуждание с целью или без. И да, это блуждание происходит между его красотами – если они есть и если позволяют заблудиться в них. И в этом смысле Петербург действительно уникален – ты не переходишь от одного здания к другому, перехода нет в принципе. Ты просто погружаешься в город и становишься его частью – частью этой красоты и этой истории…
Переход, однако, виден. Но он не между людьми и зданиями. Он – между городской властью и горожанами.
Этот разрыв, эта пустота между властью и городом заметна повсюду, начиная с мультяшного градоначальника (как и его предшественников) и продолжая практически всеми без исключения «архитектурными решениями» последних 15-20 лет.
При этом нельзя сказать, что город погрузился в сон и не замечает данных разногласий. Город жив и реагирует. Если чиновники покушаются на самое святое для петербуржцев – на архитектуру и вообще на городскую культурную среду – город восстаёт. Это случалось за последние годы неоднократно. И когда над Петербургом нависла тень Газоскрёба, и когда РПЦ протянула свои нищенствующие ручонки к Исаакию, и когда едроссовские вандалы обрушили Мефистофеля на Лахтинской, и когда по вине Смольного погиб дом Рогова, и когда столичный Минкульт задумал было оставить Петербург без Публичной библиотеки, и когда крышуемые градоначальством инвесторы потянулись разорить историко-культурный ансамбль Пулковской обсерватории…
Сохранение городской архитектуры и культуры довлеет в коллективном бессознательном как ключевой элемент политической культуры Санкт-Петербурга. Сохранить Петербург во что бы то ни стало в его первозданной красе – и внутренний смысл города, и его внешний вид. Таким мне видится петербургский категорический императив.
И дело не только в том, что из Исаакиевского собора попытались было сделать такую же сельскую церковь, какую уже сделали, увы, из Смольного собора, до этого бывшего прекрасным концертными залом. И не только в том, что Публичную библиотеку попытались учинить «вагоном-рестораном». И не только в том, что многие здания в центре Петербурга выглядят скорбно и являются аварийными, и жить в них действительно рискованно. И не только в том, что таких уродцев, как Regent Hall на Владимирской площади, по сути убивающих «Петербург Достоевского», становится все больше. И не только, и не только… Опасность утраты Петербурга – повсеместна.
Давно уже пора Петербургу перестать себя обманывать. Не столь дела кремлевские, налоговые иль еще какие заботят город. Город волнуется за город — это и должно стать девизом настоящего петербургского политика.
Причем проблема эта носит исключительно политико-волевой характер. Стартовой точкой должна стать воля петербургской власти — губернатора и ЗакСа, — которые поставят сохранение города во главу угла. Как когда-то поставили горожане и власти восстановление исторического центра Варшавы, который был разрушен на 85% во время нацистской оккупации. А сейчас сияет своей красотой.
Безусловно, со стороны петербуржцы могут выглядеть немножко сумасшедшими. Город утопает в многочасовых пробках и вонючих помойках, а журналисты-блогеры пишут о фасадах, горельефах и прочем «декадансе».
Я тоже мог бы написать что-нибудь на тему современной урбанистики, но пишу о «домиках». Смешно, быть может. Но в этом-то и отличие Петербурга от многих других городов. От той же Москвы – это нетрудно заметить по тому безразличию, с которым большинство жителей столицы, увы, взирало на то, как за последние 25 лет были фактически «добиты» фрагменты исторического центра Первопрестольной, чудом уцелевшие после сталинско-брежневских реконструкций…
Граждане Петербурга уже давно ждут от своего градоначальства главного – внятной и реалистичной программы спасения исторического центра. Уже давно над городом висит незримое объявление: ищется политик, яркий, неглупый, для которого сохранение прошлого Петербурга станет его политическим настоящим.
Недавно Борис Вишневский, собирающийся баллотироваться в губернаторы СПб, обнародовал несколько «пробных первых пунктов» своей программы, которые оказались посвящены этой теме. В том числе предложил прекратить разрушения зданий исторического центра, «поставить вопрос о демонтаже наиболее уродливых “градостроительных ошибок”», создать археологический музей на всей территории древнего Ниеншанца, восстановить горельеф Мефистофеля.
Всё это хорошо, но только этих кратких пунктов – абсолютно недостаточно. Петербургу нужна полноценная программа санации и сохранения исторического центра. Следует прописать не только призывы и обещания, но предложить вниманию петербуржцев развернутый план, который отвечал бы на комплекс вопросов: как, в какой последовательности, с какими приоритетами следует спасать Петербург? Какие законы нужны, как финансировать программу восстановления города? И только ответы на эти вопросы могут стать началом большого обсуждения будущего города.
Григорий Конников
