Великий Новгород был республикой. Вече – не совсем демократия, как нынче в лучших уделах Европы, но индивидуальных свобод на душу городского населения там точно выпадало больше, чем в Московском царстве. До тех пор, пока московские “братья” не установили в Новгороде свои порядки на правах победителя.
Практически поголовная грамотность – куда той Москве, где не каждый боярин мог своё имя написать. Прибыльная торговля со всем миром, ремёсла, богатая казна, а вот – поди ж ты…
Речь Посполитая тоже была республикой, что прямо следует из названия. Никакого абсолютизма, завидная веротерпимость, культура, образование и прочие приятные удобства для человеческой жизни. Чем кончилось – всем известно.
Вот ведь незадача: всё прекрасно было, но приходит восточный сатрап – конец всем прелестям и дальнейшему процветанию.
Что ж так-то? Богатые, культурные, свободные, а против дремучей сатрапии, выходит – пшик на поверку? Где же тогда преимущества свободы и культуры, если выжить они способны лишь в оранжерейных условиях? А запусти щуку к этим нежным карасям – ни одного не останется?
Не разрушая сходу всю энциклопедию мифов о прекрасном прошлом отдельных народов, загубленных генетическими предками путена, хочу напомнить лишь об одной проблеме любой демократии: очень трудно принять решение, равно устраивающее всех. Почти невозможно делать это быстро, оперативно реагируя на тактическом уровне.
Res Publica – общее дело по определению. А часто ли путь, ведущий к общему благу, настолько очевиден, чтобы не было разных мнений? И как быть, когда наряду с общим или прежде общего, хочется обустроить своё?
Шляхтич, даже самый бедный, но не менее других гордый, мог наложить “вето” на любое решение Сейма – отчего же не воспользоваться этим правом, чтобы с тобой считались? “Хочешь мой голос – уважь меня!” – какой простор открывается для формирования разнообразных коалиций на основе предлагаемых размеров “уважения”! А предела торгу нет.
Боярские кланы Новгорода непрестанно боролись с влиянием архиепископа, с князьями и между собой, разжигая “усобные рати” кончанский и улицких обществ. Тема “ихние наших бьют” затмевала интересы инициаторов, оборачиваясь общей, непрерывной смутой.
Пока очень принципиальные и совсем беспринципные политические акторы не догадывались о необходимости договориться о совместных действиях и общих правилах, простому “чёрному” люду, приблизительно 86-ти процентам населения, до чёртиков надоел перманентный сумбур вместо музыки. Захотелось хоть какого-то порядка, чтобы не бояться каждый вечер завтрашних новостей. Они и выступили на стороне того, кто единолично, не вступая ни с кем в дискуссии, мог порядок установить.
Когда свободой пользуется несговорчивая глупость, “результат достаточно предсказуем”, как написала одна девушка, случайно догадавшаяся, чем кончится кино про “белых” и “красных”.
Хочешь свободы – умей договариваться.
Не умеешь – придётся подчиняться приказам победителя и усмирителя.
Марина Шаповалова
