Марта Сюткина в статье «Пока мечтать не запретили, или почему интеллигенция в нынешнем Петербурге просто невозможна» сначала надавала Даниилу Коцюбинскому по рукам, чтобы, вероятно, он слишком уж самонадеянно не распускал интеллигентные руки петербуржцев во имя спасения Санкт-Петербурга.
Мол, нет у вас, мил интеллигентный человек, методов на Костю Сапрыкина!
А потом, покопавшись в свой сумочке, таки отыскала подрезанный Кирпичом кошелёк. Кошелёк, кошелёк, какой ещё кошелёк? А вот такой – «регионация» (правда, термин, как честно призналась Марта, «подрезан» у того же Коцюбинского).
В чём я, собственно, с Мартой согласна. Самые простые в обращении и надёжные в эксплуатации – горизонтальные связи, когда глаза в глаза.
Да и потом наша идентичность в полной мере нам не принадлежит. Мы не можем по щелчку пальцев стать типичным сибиряком, алтайцем или ростовчанином.
Я уже не говорю, что вряд ли можно «перестать быть русским», просто заявив об этом. Так сегодня пытаются делать некоторые люди, уехавшие из страны. При этом они продолжают писать в российском сетевом пространстве, пытаясь в нём же себя реализовать. Именно потому, что такова их идентичность, такова их психическая надстройка, от которой они отпихиваются, но которая держит их в своих евразийских объятиях намертво. С идентичностью надо считаться и работать с ней тоже надо! Это данная нам реальность, и другой не будет. Витать в иллюзиях «идентичности как социального конструкта» – и глупо, и бесполезно. Что выросло, то выросло. Ну, или не выросло.
Не секрет, что в Санкт-Петербурге – одно из самих сильных гражданских обществ современной России (напомню для тех, кто забыл: гражданское общество – это люди, обладающие политической субъектностью, но при этом не обладающие доступом к государственным рычагам власти). Однако это не значит, что петербуржцам впору расслабиться. Для гражданского общества работают те же законы, что и для спортсмена, занимающегося в тренажёрном зале: перестал тренировать мышцы — всё, они уйдут по-английски.
Пока я аналитически осваивала вброшенный Мартой Сюткиной тезис о регионации и собиралась с мыслями написать вот это всё, — вышла статья Елизаветы Куравкиной «Давайте будем чуть смелее», в которой автор рассуждает о дегуманизации, и воленс-неволенс, теперь мне придётся отчитаться и по этой теме (впрочем, затронутой ещё в тексте Коцюбинского). Ох уж эта молодёжь, не дают сосредоточиться ветеранам пубилцистического пера и топора – рвутся впереди батьки по горящим избам!..
Так вот. Что такое дегуманизация? Это когда в человеке не видят личность, а частицу некой массы, которую можно охарактеризовать каким-то одним словом. При этом принято считать, что дегуманизация — это только негативно коннотируемые характеристики: «украинцы — бандеровцы», «мужчины – харассеры», «геи — извращенцы», ну, и т.д. Но, доложу я вам «шведки – красивые», «учёные – умные», «военные – герои» – это тоже дегуманизация! Потому как все разные, и грести людей под одну гребёнку – значит игнорировать индивидуальность каждого из них.
Но в дегуманизации есть и обратная сторона медали. Человек, который дегуманизирует другого, сам себя так же подвергает дегуманизации. Невозможно, отрицая других, оставаться гуманным человеком. Задумайтесь. Можно даже согласиться: ну окей, Харви Вайнштейн — мужлан и животное, ещё в прошлом веке грязно приставал к женщинам, прямо с матом! Но ты-то, радующийся тому, что его «закатали по полной!», – кто? Человек – или ещё более агрессивное животное из стада по имени толпа? Двадцать три года тюрьмы – это в самом справедливое наказание за банальное «приставание», пусть и очень назойливое?
Да я тоже к мужчинам приставала и манипулировала ими не хуже Вайнштейна, так что, меня тоже в соседнюю камеру до конца дней моих заварить, как Салтычиху? Нет? Почему нет? Только потому что — я «слабая женщина», то бишь «баба-дура»? Но я себя такой не считаю. Так что требую, чтобы ко мне в правовом плане относились так же, как любому мужчине. Иначе я чувствую в этом личное оскорбление не как абстрактная «женщина», а как человек по имени Клара Шох.
Так о чём это я? А вот о чём: о роли интеллигенции в борьбе с тотальной гуманитарной катастрофой, в которую мы катимся на всех парах и по всем флангам, причём пути выхода из такой ситуации не прописаны.
Вот почему, я так же, как и Даниил, считаю, что петербуржской интеллигенции сейчас не время прозябать, а время попытаться разобраться в смыслах, подчеркнуть нужное и дать Санкт-Петербургу, а заодно и всему остальному человечеству глоток свежего воздуха.
Сегодня главный пожиратель смыслов – интернет (о котором также упомянула в своей статье Марта Сюткина) – полностью заточен под массово-манипулятивные действия, паразитирующие на самых низменных человеческих чувствах. Я говорю в первую очередь о социальных сетях. Самым большим количеством лайков отмечены именно посты ненависти, причём, в какую сторону она направлена — неважно. Но это всегда –запредельное количество откликов на такой пост, размещённый даже простым пользователем, я уже не говорю о раскрученных блогерах. А это значит, что при всём величии интернета как такого, социальные сети играют одну из первых скрипок в какофоническом «концерте дегуманизации», и это надо признать.
И я верю, что именно Санкт-Петербург, и прежде всего его интеллигенция, могут попытаться найти свой белый цвет для общего «букета города и мира». Ведь если добавить в букет простого, но истинно белого цвета, то соседние цвета станут намного ярче.
Клара Шох
На заставке: А.Н. Бенуа. Иллюстрация к поэме А.С. Пушкина “Медный всадник”
