Станция наша, как я вам уже докладывал, очень старая. Она построена в 1953-м году. Представьте себе: в марте умер Сталин, а через несколько месяцев на свет появилась наша станция. В те времена ее топили углем (небольшая кучка его осталась на берегу).
Ежедневный душ тут не принят, поэтому вместо душа у нас обычная русская баня по субботам. Ну и постирочная, где можно вечером запереться, набрать в тазик теплой воды и поплескать на себя.
От редакции: автор полярных писем – Дмитрий Ежков – вдруг понял, что жизнь сценариста слишком скучна и решил стать полярником. В Архангельске сел на экспедиционное судно «Михаил Сомов», которое повезло его на север Карского моря. И вот он уже добрался до места работы на острове Голомяный, который входит в архипелаг Седова, который в свою очередь входит в архипелаг Северной Земли – где должен отвечать за три дизель-генератора, отопительный котел и два понижающих трансформатора (начало арктических рассказов – здесь, здесь, здесь , здесь и здесь).
Сейчас таких старых станций в Арктике почти не осталось. Точнее, станции, основанные раньше нашей, конечно, есть. Но на них уже стоят современные жилые модули, сделанные специально для Арктики. Зато на нашей станции сохранился дух настоящего полярничества, и я это оценил выше бытовых удобств: тут еще помнят времена, когда полярники в нашей стране были следующими после космонавтов. Через год нашу станцию будут все-таки ломать и строить на ее месте новую.
Станция состоит из нескольких отдельно стоящих домиков: жилой дом (восемь жилых комнат, кухня, кают-компания, кладовки и постирочная), рабочий дом (комната с компьютерами, радиорубка, радиометрическая и теплый склад), холодный склад, баня и дизельная.
- Выпал снег
Дизельная – это моя территория. Там стоят три дизель-генератора (единственный источник энергии на станции), три отопительных котла, гараж на два «Урала» – грузовой и пожарный, и мастерская, в которой есть например, даже токарный станок. Работать на нем никто не умеет, и я тоже. Но он рабочий, в порядке, я проверял.
Если бы враги Отечества не устроили глобальное потепление, наша станция вполне вероятно прожила бы еще 100 лет к своим 70-ти. Она сделана из добротного бруса, отлично держит тепло и на самом деле довольна удобная. Но в последние годы вечная мерзлота стала уже не такой мерзлой. И домики начали «гулять» – в зависимости от времени года их перекашивает то в одну, то в другую сторону. Холодней в них от этого не стало, но например, кафельную плитку в туалете, которым так живо заинтересовалось ФБ-сообщество, не наклеить – отлетает.
Кроме того, станцию в последнее время активно подмывает море: оно разрушает берег и уже смыло несколько построек. Так, три года назад на станции упала в море емкость с топливом (топливные емкости стоят отдельно, на самом берегу). В ней было пять тонн бензина. Перекачивать бензин было некуда – все остальные емкости были заняты соляркой. А солярка – основное топливо на станции. И пять тонн бензина в бочке уплыли в Карское море. Станция пережила эту потерю довольно легко, а вот, тюлени и моржи, я думаю, были нами недовольны.
А относительно недалеко от нас, на острове Ушакова, между Землей Франца-Иосифа и Северной, похожую станцию смыло в море целиком. Она была законсервирована, стояла без людей. И когда ее в очередной раз приехали проверить, берег оказался пуст.
К слову сказать, по этой же причине – из-за глобального потепления, отказались и от дрейфующих станций на льду. Были такие, помните? «Северный Полюс» и номер какой-нибудь. Как мне объяснили компетентные люди, даже на полюсе не осталось льдов, достаточно прочных для того, чтобы станция могла безопасно работать там круглый год: летом ее нужно снимать со льда, а осенью опять высаживать. И для того, и для другого нужен атомный ледокол. То есть, получается два рейса атомного ледокола в год. Это огромные деньги, которых у Родины нет.
Так что, пока мы там встаем с колен и спорим чей Крым, планета наша разрушается на глазах. И только здесь я впервые увидел это наглядно.
Дмитрий Ежков
