Создание Православной церкви Украины, которой в начале января в качестве рождественского подарка Константинополь обещал томос, стало не только геополитической катастрофой, постигшей РПЦ и патриарха Кирилла, но и катастрофой внутриполитической. Поскольку все это снизило ценность патриархии в глазах Кремля. И отсюда вытекают печальные для Кирилла последствия.
Итак, в украинской истории победил Киевский патриарх Филарет – созданная им в 1992-м церковь, все эти годы бывшая на Украине второй по численности после украинского филиала РПЦ и никем в мировом православии не признававшаяся, стала ядром объединения. Сам он – легальный духовный лидер этой легальной независимой украинской церкви, а его 39-летний воспитанник – ее начальник.
Крайне важный вопрос – что станет с активами РПЦ на Украине, которая располагала там 12 тысячами приходов против 4 тысяч у Филарета. Пока только два из 90 епископов Украинской православной церкви Московского патриархата – УПЦ (МП) – официально перешли на сторону автокефалистов: митрополит Винницкий и Барский Симеон и викарный митрополит Александр. Синодом УПЦ (МП) они были тут же запрещены в служении. Теперь, очевидно, начнется процесс перехода приходов из «Московской» в «Константинопольскую» Украинскую церковь. Чтобы подтолкнуть процесс, на Украине принимают закон, согласно которому «иностранные» религиозные организации должны указывать это в своем названии. И УПЦ (МП) вынуждена будет поменять имя.
Однако скорость этого перехода – главная загадка. Часть украинцев, особенно на востоке, несмотря ни на что, ориентированы на Россию. Вполне возможно, что в ряде случаев местные радикалы попытаются захватывать приходы силой, и это станет отличным поводом для Москвы заявить о нарушении украинскими властями свободы совести. На прошедшей большой пресс-конференции Владимир Путин говорил: «Меня больше всего беспокоит, что сейчас начнется передел собственности, он, по сути, уже идет. Он может приобрести очень тяжелый характер, если не кровавый, не дай бог до этого дойдет, очень бы не хотелось». Сможет ли официальный Киев удержать этот процесс под контролем, тем более что в нем наверняка поучаствуют не только собственные радикалы, но и московские провокаторы, – большой вопрос.
Но даже это – частности. Главное – пошатнувшиеся отношения РПЦ и Кремля.
Кремль с советских времен воспринимал церковь как инструмент внешнего пиара. А с нынешних – еще и как инструмент влияния на постсоветском пространстве. Теперь же выяснилось, что инструмент этот не только бесполезен, но еще и постоянно требует вложений, производя при этом отрицательный пиаровский эффект для хозяина. Примерно как старый «Москвич». Это снижает ценность патриархии в глазах Кремля.
Все так, но у этой истории есть и другой аспект. Понятно, что патриархия расстроила Кремль. Но ведь и Кремль расстроил патриархию. Положение РПЦ на Украине стало сложным задолго до Крыма и «русской весны». И даже до оранжевой революции. Чем хуже были двусторонние отношения, тем более двусмысленной оказывалась роль ведущей там Украинской православной церкви (Московского патриархата), со штаб-квартирой в сопредельном государстве. Это ведь не католики, у которых начальник изначально сидит в далеком Риме. У православных церкви всегда национальные.
Поэтому когда Кремль присоединил Крым, в патриархии «Крым наш» не кричали. И вообще старались не выступать по этому поводу.
В украинском вопросе Кремль подставил РПЦ гораздо больше, чем РПЦ – Кремль. Если воспринимать церковь как сообщество людей, занятых конвертацией близости к власти в материальные активы, то нет ничего страшного в том, что они обиделись. Обиделись – и бог с ними. Но если смотреть на церковь как на некую православную элиту, включающую большое число людей на самых разных постах – епископов, бизнесменов, чекистов и блогеров, то обида с их стороны на Кремль – чуть-чуть больше, чем ничего. Они не выйдут на улицы митинговать. Но они – составляющая той социальной группы, на которую Кремль опирается. И их потеря – еще немного вымытой из-под его ног почвы.
Станислав Волков
