То, что происходит сегодня в Петербурге с Охтинским мысом – а происходит спешная подготовка к уничтожению 85% этого уникального историко-археологического комплекса, – только на первый и очень близорукий взгляд может показаться «мелочью в масштабе Вселенной».
Ибо в реальности случилось нечто беспрецедентное. И даже не в сфере культуры (здесь увы, прецедентов уничтожения бесценных памятников старины в угоду сиюминутным амбициям начальства в истории России, особенно в XX-XXI вв. – хоть отбавляй), а в сфере политики. Притом политики большой. А лучше даже сказать – высшей.
Впервые за все 20 с лишним лет путинского правления ясно и публично выраженная политическая воля самодержца демонстративно множится на ноль в угоду интересам строптивого боярства. А конкретно, в угоду компании «Газпром». По крайней мере, так всё это выглядит «снизу», – а именно этот бесхитростный «взгляд снизу», как известно, – и есть основа легитимности, т.е. настоящности верховной власти. И даже если по факту всё произошло «наверху» под звон бокалов шампанского и «при полном непротивлении сторон», «снизу» и даже «сбоку» это выглядит именно так: бояре нагнули (вариант – надули, что, в общем, мало что меняет) царя. И по-другому выглядеть вряд ли может.
Судите сами.
10 ноября Верховый суд отклонил апелляционную жалобу градозащитников (депутата Бориса Вишневского и юриста Павла Шапчица), которые требовали признать недействительным приказ Минкульта, фактически ставящий крест на создании на Охтинском мысу полноценного археологического музея-заповедника и дающий зелёный свет сносу большей части археологических объектов мыса и его последующей застройке безликим офисным новоделом.
Стало ясно, что единственная сила, которая сможет остановить контркультурный газпромовский каток, находится на вершине той самой вертикали власти, о необходимости которой нам так много говорили на протяжении последних двух десятилетий.
По опыту прошлых лет петербуржцы знали, что когда в отстаивании и защите своих городских святынь они проявляют настойчивую и, главное, солидарную волю, то президентская вертикаль в конечном счёте поворачивается к ним «лицом», а к лоббистам-девелоперам – если и не совсем задом (как в деле спасения Исаакиевского собора от передачи его в собственности РПЦ, Публичной библиотеки – от её архитектурного погрома и слияния со столичной ГПБ или Русского музея – от вандальной «реконструкии»), то хотя бы «полузадом», как в истории с переносом строительства полукилометрового Газоскрёба с Охтинского мыса – в Лахту.
Как отметил в этой связи спустя три дня после получения тревожной информации о решении Верховного суда, «Город 812», «не деньги в данном вопросе решают всё, а политическая воля. И эта политическая воля зависит в конечном счете только от одного – от коллективной воли петербуржцев. В прошлый раз им удалось отстоять Охтинский мыс от сумасбродных фараоновских капризов. Удастся ли на этот раз? Ответ могут дать только сами петербуржцы».
И петербуржцы активизировались.
29 ноября стартовал сетевой онлайн-флешмоб в защиту Охтинского мыса. Активисты предложили всем людям, неравнодушным к истории и культуре Петербурга, поставить на свои аватарки фотографии с логотипом: «Спасите Охтинский мыс!»
6 декабря несколько активистов провели на Охтинском мысу фото-флешмоб, непосредственно обратившись к Владимиру Путину не только как к президенту, но и как к коренному петербуржцу, с требованием остановить снос археологических памятников Охтинского мыса.
Об этом «Город 812» рассказал в статье с «говорящим» заголовком: «Что надо сделать Путину, чтобы войти в историю?»
И на этот раз, как показалось очень многим, президент Путин услышал встревоженный голос земляков, притом быстрее обычного.
10 декабря 2020 года тема судьбы Охтинского мыса был поднята на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека. Выслушав мнение эксперта, Константина Михайлова, и резюмируя состоявшееся обсуждение, Путин сказал тогда относительно музейного будущего Охтинского мыса буквально следующее:
«…обсудим, и с петербургскими руководителями и собственниками земельного участка, о котором Вы упомянули, я его хорошо знаю. Надо проработать просто, мне сейчас трудно вот так сразу сказать, на что мы выйдем, но идея, на мой взгляд, очень хорошая. Одним зданием административным больше, одним меньше, а археологический заповедник – это интересная идея».
- 10.12.2020 г. Владимир Путин поддерживает идею создания в Петербурге археологического заповедника мирового класса. Фото: kremlin.ru
А спустя месяц с небольшим, 28 января 2021 года, по итогам заседания Совета по развитию гражданского общества и правам человека президент РФ подписал – в числе прочих – следующее поручение:
«Министерству культуры Российской Федерации рассмотреть совместно с Правительством Санкт-Петербурга и публичным акционерным обществом «Газпром» вопрос о создании историко-археологического музея-заповедника на Охтинском мысе и представить соответствующие предложения.
Срок – 1 мая 2021 г.
Ответственные: Любимова О.Б., Беглов А.Д., Миллер А.Б.»
Как опять-таки казалось в тот момент очень многим, Путин сделал этот шаг для того, чтобы вопрос о судьбе археологических памятников Охтинского мыса, хранящих уникальную вещественную память о нескольких тысячелетиях истории не только Петербурга и России, но всей Северной Европы был решён окончательно, бесповоротно и, что особенно важно, – в полном соответствии с интересами Петербурга и его граждан, а равно всей российской и европейской культуры в целом. Именно так расценили мотивы действий президента РФ, в частности, авторы недавно отправленного Путину Открытого письма, среди которых – историк Яков Гордин, археолог и член Совета ИКОМОС СПБ Олег Иоаннисян, депутат ЗакСа Борис Вишневский, народная артистка РФ Анна Алексахина, худрук Театра Поколений Данила Корогодский и многие другие известные петербуржцы.
С этого момента защитники Охтинского мыса стали опираться на вышеупомянутое президентское Поручение как на важнейшую политико-правовую опору.
8 апреля, ссылаясь в том числе на это Поручение, Куйбышевский суд Санкт-Петербурга наложил меры предварительной защиты на территорию Охтинского мыса, запретив КГИОПу выдавать заключение, которое позволило бы проводить на территории мыса работы, связанные с углублением в грунт более, чем на 0,5 м.
Но дальше произошло нечто неожиданное и – с точки зрения догмата о непреложности политической воли, исходящей с высот «вертикали власти», – невообразимое.
27-28 апреля в Петербурге побывал с визитом президент В.В. Путин. И немедленно вслед за тем городская администрация распространила информацию о том, что:
«Власти города договорились с представителями компании “Газпром-нефть”, в чьей собственности находится участок, о появлении на Охтинском мысе выставочного пространства общей площадью 1,5 тысячи квадратных метров. Над концепцией экспозиции будет работать Государственный музей истории Санкт-Петербурга. Предполагается, что ее посвятят истории мыса. Об этом в интервью “Петербургскому дневнику” рассказал вице-губернатор города Борис Пиотровский».
А губернатор Александр Беглов 29 апреля в интервью телеканалу «78» пояснил, что в Петербурге появится некий «археологический музей», который будет создан при участии музея истории города, притом часть этого археологического музея расположится на Охтинском мысе: «Сейчас мы уточняем нюансы, но уже есть договоренность с “Газпромом”. Собственник выделяет историческую часть под музей». И далее, – вероятно, стремясь сгладить конфуз от того, что де-факто Смольный заявил о возвращении к прежним, «допутинским» газпромовским планам (15% Мыса – под охрану, 85% – под кап. застройку), – Беглов произнёс совершенно абсурдистскую (что, в прочем, для его публичных выступлений – не редкость) фразу о том, что в упомянутый археологический музей «войдет и Охтинский мыс, и Петропавловская крепость, и весь город».
Как именно весь город сможет превратиться в археологический музей, Беглов, понятное дело, не уточнил, но это и не так важно. Куда важнее то, что конкретно на территории Охтинского мыса музеефикацией окажутся охвачены лишь пресловутые 15%. А значит, никакому археологическому музею-заповеднику на территории Мыса – не бывать. Не случайно само это слово – музей заповедник – о котором прямо шла речь в президентском Поручении от 28 января, во всех этих торопливых реляциях петербургских чиновников от 29 апреля уже не упоминалось. Вместо этого появились терминологические новообразования: «выставочное пространство» и «археологический музей».
И вот здесь мы возвращаемся к тому, с чего начали.
То, что произошло в Петербурге в последних числа апреля, произошло в новейшей истории России впервые. Вся страна воочию увидела, что, оказывается, политическая воля президента РФ – далеко не последняя инстанция в той самой вертикали власти, о необходимости которой… (и далее по тексту, см. выше). И что Газоскрёб таки выше Спасской башни не только физически, но и политически.
- Миллер и Путин. Фото: ideologs.com
По крайней мере, так стало вдруг казаться очень многим – к их вящему, не скрою, самодержавно-гражданскому, так сказать, изумлению.
И дело, разумеется, не в том, что, как можно предположить, позиция Путина поменялась и он дал тайное «добро» на такого рода заявления за его спиной. Дело в самом жанре произошедшего, когда за спиной президента страны его подчинённые фактически демонстративно швыряют в корзину для использованных бумаг «святая святых» – поручение Самого.
Одно дело, если бы Путин сделал это сам – как он это делал уже не раз, сперва утверждая или обещая нечто, а затем заявляя прямо противоположное. Как например, в истории с «вежливыми людьми» в Крыму, которые сперва были сугубо местными, а потом стали российскими. Или в истории с обещаниями Путина не повышать пенсионный возраст, пока он будет оставаться президентом. И в разных других случаях.
Но ранее все эти информационные накладки и коллизии не приводили к существенному повреждению имиджа Путина как политика самодержавного типа. Во-первых, потому что на то он и самодержец, что не только всем своим «сиротам и холопам», но и своему слову – «хозяин». Во-вторых же, – что ещё важнее, – речь в этих случаях всякий раз шла о державной пользе. По крайней мере, о том, что почиталось таковой самим Путиным и лояльной ему частью общества.
Но в ситуации с Охтинским мысом всё выглядит совершенно иначе. И не случайно, думается, Путин не стал публично дезавуировать своё январское Поручение.
Ведь ясно, в чём состоит в данном случае государственная польза. Она – в том, чтобы на всей территории Охтинского мыса (а не на его жалких 15%) был создан полноценный археологический музей-заповедник. Как этого и требует Поручение президента РФ от 28 января.
И так же ясно, что строительство на 85% территории Мыса офисных ангаров «Газпром нефти» – в интересах сугубо корпорации «Газпром», а не державы российской и не правителя, представляющего её, этой державы, интересы.
Когда Николай I заметил полушутя, что Россией управляет не он, а столоначальники, император, конечно же, кокетничал. Ибо естественное состояние российского правителя – это состояние перманентного зоркого контроля за тем, чтобы его политическая воля неукоснительно исполнялась всей подчинённой ему чиновничьей пирамидой.
Как бы ни были лояльны к своим фаворитам императрицы XVIII века, – а это, напомню, был «золотой век» русского дворянства, тогдашнего главного сословия-лоббиста, – ни одна из них не позволяла помыкать собой, тем более открыто, никому из своих приближённых: ни Анна Иоанновна, ни Елизавета Петровна, ни тем паче Екатерина II. Да, они стремились нравиться тогдашним «элитам», – прежде всего, способному на гос. перевороты столичному гвардейству, – и не скупились на щедрые раздачи «благородному шляхетству» за счёт крови, пота и слёз крепостного крестьянства. Но с неменьшим тщанием российские императрицы заботились о поддержании своего самодержавного авторитета – прежде всего, в глазах этих самых «элит». Что случилось с правителем, которого «элиты» вдруг стали воспринимать без должного священного трепета, показала очень скоро трагическая судьба императора Павла, не сумевшего удержать свой самодержавный имидж на должной высоте, а значит, и сохранить свою легитимность в глазах ближайшего окружения…
Не знаю, сознаёт ли сегодня президент Путин всю опасность перетекания – пусть даже ситуативного и «одноразового» – самодержавной легитимности из Кремля – в Лахта-центр. Лично я это сознаю. И меня это «перетекание» не радует. Потому что мне не нужны ни газпромовский погром Охтинского мыса, ни большая лоббистская Смута, не имеющая ничего общего с реальной либерализацией и демократизацией российского политического пространства.
Впрочем, у Путина есть ещё шанс повернуть время вспять и сделать так, чтобы его Поручение от 28 января не было бы отправлено в газпромовско-смольнинский шрёдер, а оказалось бы реализовано, притом именно так, как этого ждали те петербуржцы, в ответ на множественные обращения которых это Поручение и было в своё время дано.
Даниил Коцюбинский
Фото на заставке: photosight.ru
