30 апреля состоится выездное заседание Куйбышевского суда в Государственный Русский музей. Суд продолжается. Хотя еще 10 апреля 2019 года директор Русского музея В. Гусев объявил на летучке присутствующим, что реконструкции Михайловского дворца не будет. «Они победили», – заключил он.
Кого Гусев обозначил зловещим словом «они», осталось не вполне ясным: то ли силы мирового зла, «мировую закулису», то ли трех истцов – М. Золотоносова, Н. Пивоварову и И. Шалину. Музей, сказал директор, отказывается от этого проекта, потому что не уложился в сроки, назначенные Международным банком реконструкции и развития (МБРР).
Однако к 12 апреля появилась оптимизированная редакция слов Владимира Гусева. Теперь уже ГРМ «вынужден приостановить» проект, но оставляет за собой «возможность вернуться к проекту в более благоприятной ситуации». Такую редакцию со слов музейной пресс-службы изложила Е. Кузнецова в статье «Поставили на паузу», опубликованной 13 апреля 2019 г. «Перекрытие внутренних дворов необходимо…» – объяснили журналистке. Это такая «хорошая мина при плохой игре». Видимо, Гусев еще не досыта наелся скандалами… Что ж, Гусев, если очень хочешь, можем повторить. Как заметила в этой связи Татьяна Москвина, «ему же мало. Он не все понял. Ему еще при встрече в лицо не плюют. А пора бы».
Лживая мотивировка отказа
Теперь о мотивировке отказа от проекта. Ее выдвинул еще 1 апреля 2019 г. в статье, опубликованной на правах рекламы, генеральный директор Фонда инвестиционных и строительных проектов Санкт-Петербурга А. Васильев. Смысл его путаного сообщения сводился к тому, что реконструкция внутреннего Сервизного двора должна быть завершена к 1 марта 2020 года. А так как срок строительства – один год (это утверждение само по себе звучит анекдотично и неправдоподобно), а в апреле 2020 года истекает срок предоставления займа, то начинать надо стройку срочно – в апреле 2019-го. А так как это невозможно из-за идущего судебного процесса, то перестройка Михайловского дворца оказалась заблокированной. «Ведь если мы в апреле не начинаем, то Международный банк реконструкции и развития <…> не позволит и всё: деньги у нас на счете, и их придется вернуть».
Эту же нехитрую мысль высказал на совещании 10 апреля и директор ГРМ В. Гусев.
Рекламный материал А. Васильева не случайно появился на сайте «Фонтанки» 1 апреля, накануне заседания суда, назначенного на следующий день – 2 апреля. Видимо, наивный А. Васильев еще надеялся повлиять своей заметкой на суд, который, по его замыслу, должен был изучить его ламентации и принять нужное ему, А. Васильеву, решение.
Правда, решение районного суда может вступить в законную силу только после апелляционной инстанции горсуда, но откуда А. Васильеву знать о таких тонкостях?
Позже А. Васильев подтвердил: «Когда судебное заседание отложили на месяц, для нас стало очевидно, что в срок – к апрелю 2020-го – мы не успеваем завершить реставрацию и приспособление двора. Представители МБРР подтвердили нам, что перенести сроки нельзя: кредитная программа закрывается в 2020-м, так что от реализации проекта мы отказываемся» (Кузнецова Е. Отказной музейный двор // Недвижимость и строительство Петербурга. 2019. 12 апреля см. здесь).
В этих мотивировках все интересно ввиду их заведомой лживости.
Ссылка на пропущенные сроки предоставления кредита Международного банка реконструкции и развития, причем по вине зловредных истцов, – это не более чем фиктивное оправдание, «отмазка» – хотя бы для того же Министерства культуры. Потому что сказку про то, что всё пропало, поскольку срок выдачи кредита МБРР истекает и надо срочно начинать строительство, а в противном случае МБРР в кредите навсегда откажет, – рассказывают нам уже в третий раз.
Про первые два раза напомнила Е. Кузнецова в статье «Отказной музейный двор». Банк появлялся сначала в 2002 году, потом в 2015–2016 годах. Отлично помню, как 14 ноября 2016 г. на выездном заседании Совета по сохранению культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга, которое проходило в 15-м зале Михайловского дворца, и.о. директора ГРМ В. Баженов настаивал на том, что надо срочно утвердить проект радикальной перестройки Михайловского дворца с четырьмя междуэтажными перекрытиями в Сервизном дворе и тремя – в Церковном. А если не поторопиться, то капризный МБРР уйдет со своим кредитом навсегда.
Однако Совет на это не повелся, проект отвергли и беспощадно направили на переработку. А МБРР возник снова, теперь уже в 2018 году. Он как еврей в известном анекдоте: прощается и не уходит. Не случайно и В. Гусев, забыв о том, что придумал его партнер по бизнесу, гендиректор Фонда А. Васильев, сообщил, что собирается вернуться к проекту. Видимо, имея в виду, что и МБРР тоже вернется.
Кроме того, смешно выглядит сама история с этим кредитом в 2 500 000 долларов. Почему-то 17 500 000 долларов Министерство дать может, а вот дать еще 2 500 000 долларов категорически не в состоянии. Тем более что, как выяснилось еще в октябре 2018 г., МБРР со своим кредитом вообще никому не нужен в этой истории. Как было отмечено в прессе, АО «Ренессанс-реставрация» как потенциальный генподрядчик предложила выполнить работы за 1,12 млрд руб. ($ 16,97 млн по курсу ЦБ) (см.: Пушкарская А. Сотрудники Русского музея вынесли двор из избы // Коммерсантъ. 2018. 15 октября). Таким образом, нужда в кредите МБРР (кредите, а не подарке!) вообще отпала.
Но зато наличие денег из банка вызывает необходимость в существовании Фонда инвестиционных и строительных проектов СПб, не просто являющейся «сумматором», но еще и организацией, которая потом будет грамотно распределять эти деньги: туда, сюда, снова туда… Надо полагать, не забывая и себя. И если МБРР нас покидает, а реконструкция Михайловского дворца так уж нужна, то достаточно было бы суммы из бюджета, т.е. от Министерства культуры. А фонд А. Васильева вообще не нужен. Это, кстати, та самая страшная правда, которой А. Васильев боится сильнее всего и о которой почему-то не догадались журналисты, пишущие об этом проекте.
Наконец, есть и прямая ложь. А. Васильев везде говорит и пишет о том, что на строительство на первом этапе (Сервизный двор и далее везде) требуется 12 месяцев. Однако в Положительном заключении Главгосэкспертизы № 071-18/СПЭ-3792/02 от 02.03.2018 продолжительность работ по первому этапу указана 16 месяцев (С. 11), что мне лично тоже представляется нереальным сроком.
Вообще, лжи заинтересованные в реализации проекта лица распространяют много. Скажем, Р. Даянов: «Я архитектор, горожанин и знаю, в каком состоянии находится музей. Ничего не делать в этой ситуации – преступно». Забавно, что в положительном заключении Главгосэкспертизы состояние здания с точки зрения несущих конструкций – фундамента, несущих стен и стропильной системы – названо хорошим, осыпалась только штукатурка на стенах внутренних дворов, но для этого не требуется варварская перестройка всего Михайловского дворца, поэтому кликушеские всхлипы Даянова – не более чем лицемерие. Равно как и его радение за интересы инвалидов. При среднем посещении в 1,2 инвалида в день (согласно музейной статистике) разумно использовать совсем иные средства решения проблемы доступности колясочников. Они, иные средства, тоже есть, только о них лжецы и демагоги упорно не вспоминают.
Три подлинных причины отказа
Подлинные причины капитуляции В. Гусева совсем, я полагаю, иные. Они гораздо глубже и тяжелее, чем та смешная ерунда, которую придумали ГРМ и Фонд А. Васильева.
Первая причина – это обвинения Счетной платы в адрес Министерства культуры (см. здесь). Аудит выявил множественные нарушения в реализации федеральной адресной программы по сохранению культурно-исторического наследия практически на всех этапах реализации инвестпроектов. В частности, выяснилось, что Минкультуры нанимает проектировщиков низкой квалификации на реконструкцию памятников, среди проблемных объектов – Новодевичий монастырь и Большой театр.
Дирекция Минкультуры приняла и оплатила невыполненные работы на 51,4 млн руб., формально отнесясь к контролю за бюджетными деньгами. Показатели для оценки выполнения задачи по направлению инвестиций в ФЦП «Культура России» отсутствуют и отдельные показатели результативности по инвестпроектам не установлены, подчеркнул на коллегии Счетной палаты аудитор М. Мень. Общий ущерб бюджету он оценил в 57 млн руб. – по каждому нарушению аудиторы отправили обращение в Генпрокуратуру.
Кроме того, Счетная палата выявила низкую компетенцию нанятых Минкультуры проектировщиков. В итоге 6 из 11 строящихся объектов нужно доработать и провести повторную госэкспертизу.
Результатом аудита Счетной палаты стала смена руководства дирекции по строительству, реконструкции и реставрации Министерства культуры, а вслед за руководством было уволено 56 (!) сотрудников. «В целях устранения выявленных нарушений Минкультуры России были приняты решения о смене руководящего состава дирекции и обновлении управленческой команды», – доложило Минкультуры.
Предполагаю, что все инициаторы и потенциальные бенефициары проекта реконструкции Михайловского дворца были в результате чистки Дирекции абортированы из министерства. В итоге исчезла как заинтересованность в проекте, так и поддержка из центра. Оставшись в одиночестве, В. Гусев не мог не испугаться.
Вторая причина – это прямая связь выводов аудиторов Счетной палаты с тем, что обнаружили истцы в ходе изучения документации, предоставленной ответчиком – КГИОПом и заинтересованным лицом – Русским музеем.
В одном из важнейших документов – Задании № 48 на проведение работ в Михайловском дворце, которое было утверждено уполномоченным органом охраны (Управлением Минкультуры по СЗФО) 31 июля 2014 г., – в качестве одного из двух основных документов названа Федеральная целевая программа «Культура России (2012–2018) – та самая, что была упомянута в заключении Счетной палаты как весьма, мягко говоря, сомнительная по части оценки эффективности инвестиций, то есть в том числе их целесообразности. Напомню, что в самом начале решения президиума СПб отделения ВООПИиК от 19 декабря 2018 г. по проекту реконструкции Михайловского дворца прямо сказано: «Проект в целом отличается нецелесообразностью и искусственной усложненностью».
Между прочим, мы через суд запросили Минкультуры по поводу этой программы: не истек ли ее срок? Ответа пока не поступило, похоже, в министерстве об этой программе вообще упоминать не положено, как о веревке в доме повешенного.
А изучение истцами всей проектной документации показало низкую – ниже некуда! – компетенцию составителей практически всего: от собственно проекта до Акта государственной историко-культурной экспертизы (ГИКЭ), Историко-культурного исследования (не содержащего самого исследования), Предмета охраны объекта культурного наследия. Нарушены и процедуры утверждения документов, и сами они по своему содержанию не соответствуют нормативно-правовой базе.
Достаточно сказать, что проект вышел далеко за границы работ, жестко определенных Заданием № 48 – основным документом для проектировщиков, а составители Акта ГИКЭ постарались это не заметить, как и многое другое. Короче говоря, мы не нашли ни одного документа, который бы не содержал грубых нарушений нормативно-правовой базы. То есть все, что обнаружила Счетная палата в целом, исследуя проекты и их реализацию, мы, истцы, нашли в нашем конкретном случае – в документах, связанных с готовящейся перестройкой Михайловского дворца.
Зал 13. За спиной Хроноса собирались проломать стену на галерею во дворе. 2-й этаж
Наконец, проектная документация на перестройку Михайловского дворца, согласованная КГИОПом 15 сентября 2017 г. и предоставленная суду, резко отличается от того проекта, который получил положительное заключение Главгосэкспертизы 3 марта 2018 г. Если в проекте, который согласовал КГИОП, в Сервизном дворе предусмотрено одно междуэтажное перекрытие, то в положительном заключении Главгосэкспертизы фигурируют 4 (четыре) полноценных междуэтажных перекрытия на всю длину пролета длиной в 10 метров (подробнее – здесь).
Это означает, что тот проект, который согласовал КГИОП, Главгосэкспертиза не рассматривала и положительное заключение на него не выдавала. Поэтому все заявления о том, что проект получил положительное заключение Главгосэкспертизы, лишь ставят вопрос: а какой именно проект получил положительное заключение? И не решили ли ГРМ, который является заказчиком проектной документации, на пару с Фондом всех обмануть, в реальности установив в Сервизном дворе вместо одного – четыре междуэтажных перекрытия, как это и указано на с. 70 положительного заключения Главгосэкспертизы?
Между прочим, в рекламном материале от 1 апреля, опубликованном на «Фонтанке», сам А. Васильев подчеркнул, что «площадь музея увеличится на 580 квадратов».
Довольно странное, на первый взгляд, утверждение, если учесть, что площадь Сервизного двора 13,9 х 10,08 м (Положительное заключение Главгосэкспертизы. С. 60) или 140,11 кв. м, а во дворе устанавливается только одно междуэтажное перекрытие на уровне 1-го этажа. Однако если вспомнить. что перекрытий четыре, то дополнительная площадь оказывается равна 560 кв. м. И это в принципе соответствует тому, что написал А. Васильев.
Наконец, есть и третья причина. Как подчеркнула Ирина Шалина (в материале Е. Кузнецовой, «сроки сорваны не потому, что суд идет, а потому, что в музее не подготовили ничего для переезда фондов, не зачистили помещения под ремонт. Бронекладовые, фонд декоративно-прикладного искусства, библиотека – все как стояло, так и стоит на месте. Ни оборудования, ни денег на переезд нет. Музей не может начать стройку, так как там экспонаты, которые он не может передвинуть. А ссылки на судебный иск тут – попытка более красиво выйти из неудобной ситуации».
Стоит ли удивляться тому, что в этих сложных условиях одновременного действия трех причин, любая из которых может полностью лишить желания продвигать проект реконструкции Михайловского дворца, В. Гусев решил дистанцироваться от этого проекта и экстренно капитулировать, как фиговым листком прикрывшись пропущенным – якобы по вине истцов – сроком освоения кредита МБРР?
Естественно, что в действиях истцов капитуляция В. Гусева не может изменить ничего, хотя бы потому, что он «не разоружился» и говорит об актуальности и необходимости проекта для музея. В. Гусев и сам подтвердил, что, говоря словами Б. Брехта, «еще плодоносить способно чрево, которое вынашивало гада».
Поэтому задача истцов остается прежней: добиться убийства идеи перестройки Михайловского дворца в зародыше, то есть удовлетворения наших исковых требований в полном объеме, чтобы судебным решением отменить утверждение предмета охраны Михайловского дворца и согласование всей проектной документации на его перестройку, которую мы считаем варварской и незаконной. Она уничтожит бессмысленным евроремонтом подлинность архитектурного памятника и уникального, созданного В.Ф. Свиньиным, музейного пространства.
Михаил Золотоносов
