В России появилась возможность частного финансирования судебных процессов. Это когда у истца нет денег на адвоката и экспертизы, но в расчете на выигрыш в процесс вкладывают свои собственные средства сами адвокаты или привлекается инвестор. Может ли такая практика стать распространенной?
Как это делается в Штатах
В США законодательно закреплены и гонорар успеха – success fee – и кредит на процесс – lawsuit loan.
Как это работает в Америке, нам рассказала Карина Дюваль, американский адвокат и автор сайта Russian-divorce.
– Услуги судебного финансирования в США очень широко рекламируются на радио и телевидении, но нельзя сказать, чтобы они применялись повсеместно. В Америке около 35% всех дел заканчиваются на досудебной стадии: именно потому, что у людей нет денег, чтоб судиться.
Кредитом на процесс – lawsuit loan – как и любым другим кредитом, нужно пользоваться с умом. У меня была клиентка, которая этой возможностью воспользовалась не очень разумно. Некоторое время назад она вышла замуж в США, родила двоих детей, а когда отношения с мужем испортились, уехала с детьми в Россию, в Петербург. Я лично вела ее дело о разводе и определении места жительства детей. Моя рекомендация была подождать с алиментами и разделом имущества до лучших времен, убедившись, что муж не может сделать ничего против детей, и чтобы ее кастоди (ответственное хранение средств) над детьми было бесспорным. Муж моей клиентки работал в госпитале и имел стабильную белую зарплату. То есть вопрос с алиментами решался почти автоматически, а с имуществом были определенные нюансы. Но клиентку расклад, который предложила я и моя коллега, не устраивал. И она пропала…
Нашла адвоката, который пообещал ей именно то, на что она рассчитывала: алименты на детей, оплату дополнительных расходов, их перелет из России в США и главное – супружескую квартиру в ее единоличную собственность. И ерунда, что в этой квартире живут бывший муж с новой семьей. И ерунда, что он платит за квартиру ипотеку. А о том, что ей, бывшей жене, не имеющей дохода в США, ипотеку вообще не дадут. Главное, что женщина поверила: сейчас ей дадут сразу всё.
Чтобы оплатить услуги своего адвоката, она обратилась в компанию, предлагающую lawsuit loans. Те оценили риски и нашли, что женщине полагается 50% от стоимости выплаченной части квартиры, то есть примерно $ 45 000. И дали кредит в размере $ 25 000. То есть в лучшем случае в конце туннеля женщину ждет утешительный приз в размере $ 20 000. Имеет ли экономический смысл трата $ 25 000 ради получения $ 20 000? Никакую квартиру, как вы уже догадались, женщина получить не смогла бы даже в теории, ибо квартира не выплачена, а кредит ей никто бы не дал. Результат: разбитые надежды, неоправданные ожидания и невозможность отыграть все назад.
Так что проблем от внедрения института судебного финансирования в России стоит ожидать больше, чем пользы.
– В какие дела в США выгодно вкладываться?
– Это дела, связанные с возмещением вреда здоровью. Идеальная жертва – белый мужчина 40 лет, профессионал, умерший в расцвете своих сил.
Как это делается в России
В России судебное финансирование предлагают несколько компаний. Первое упоминание о процессе с привлечением заемных средств было связано с коллективным иском, поданным россиянами – владельцами айфонов – к ООО «Эппл Рус»: пользователи жаловались, что их смартфоны чересчур медленно работают, раскопали, что производители намеренно мешали быстрой работе системы IOS, чтобы пощадить аккумуляторы, составили коллективный иск и потребовали, чтобы компания Apple аккумуляторы им заменила. Суд к таким искам не привык, поэтому вернул их истцам с формулировкой «Цена иска не определена».
Это был первый в России случай «судебной инвестиции», который обеспечила компания National Legal Finance Group. На ее сайте описано еще несколько примеров удачных инвестиций в процессы. Например, владелец некоего коммерческого здания получил инвестиций на 19 миллионов рублей для защиты от суда, который планировал приговорить этот дом к сносу как самовольно построенный. Деньги, сообщается на сайте, помогли «реализовать мероприятия, необходимые для защиты объекта». Несколько витиеватая формулировка, в которой ничего не сказано о судьбе самого объекта.
Недавно заработал онлайн-сервис по финансированию судебных процессов Platforma. Истцы могут выложить здесь свое дело в надежде, что им заинтересуются адвокаты или инвесторы.
«Платформа» рассказывает о нескольких удачных процессах. Например, иск, выигранный при участии «Платформы», был подан новосибирским заводом по выпуску стеклотары. Завод судился с поставщиком электроэнергии, которая поступала с перепадами, что в итоге привело к дорогостоящему ремонту. Инвесторы, как сообщает «Платфорома», вложили в процесс 10 миллионов, а на выходе получат 20 (и еще 25 миллионов причитается истцу).
Еще одно из профинансированных «Платформой» дел готовится к слушаниям в Невском суде Петербурга: это процесс между клиникой доктора Евгения Блюма и его пациенткой – олимпийской спортсменкой Марией Комиссаровой (Чаадаевой). Третьей стороной выступает благотворительный фонд, который помогал в сборе денег для спортсменки – на лечение, которое оказалось, по ее мнению, абсолютно неэффективным. Во всяком случае, с инвалидной коляски она так и не встала. Тогда Мария Комиссарова стала искать инвестора для процесса. Предварительное заседание назначено на 3 декабря.
Где встречается гонорар успеха
Ученые-юристы к идее распространения судебного финансирования в России относятся без особого восторга. По мнению доцента Юридической академии Анны Толстовой, система частного финансирования судебного процесса принижает само значение суда и порождает опасную максиму, что «без денег суд не выиграть».
Другая проблема – в России гонорар успеха для адвокатской корпорации фактически запрещен. Кроме того, суды нечасто возмещают в полном объеме заявленную сумму расходов на представителя, неустойку или моральный вред – а именно там содержится потенциальная прибыль. Про то, что деньги по исполнительному листу надо еще получить, и говорить нечего.
– Адвокат получает гонорар за работу, а не за результат. В соответствии с законом об адвокатуре – это даже не гонорар, а вознаграждение, – объясняет адвокат Олег Козлов. – Конечно, многие адвокаты в соглашении прописывают так называемый гонорар успеха, который, как правило, судами не взыскивается и является скорее премиальным фондом. Если это указано в договоре, адвокат имеет право вытребовать у клиента эти деньги, когда тот получит их по своему исполнительному листу.
Гонорар успеха является самой популярной схемой по работе с проблемными активами у крупнейших корпораций – он вносится в 90% типовых контрактов с юристами, рассказала нам доцент юридического факультета СПбГУ Наталья Шатихина.
– Дискуссию о давно назревшей и уже даже перезревшей необходимости success fee у адвокатов ведем давно, но это разговор слепого с глухим, – говорит Наталья Шатихина. – Даже формы существования адвокатских образований, которые сейчас предлагает закон об адвокатуре, не предусматривают его в принципе. Понятно, что премиальные за выигранное традиционное уголовное дело выглядят не очень хорошо. Юристы там должны лишь выполнять свою процессуальную функцию, а решение выносит суд, иначе получается лотерея. Но вот с делами о банкротстве или с крупными исками это повсеместно принято. Банкротное дело интересно потенциальному инвестору тем, что там хотя бы активы видны и их можно оценить заранее.
– Почему идея судебного финансирования идет рука об руку с коллективными, а не одиночным исками?
– Потому что при одиночном иске выше риски, а в ситуации, когда истцов много и у них схожие требования, больше внимания, больше шансов на взыскание крупной суммы, которая распределится между истцами.
– У нас по коллективным искам специализируется адвокат Трунов, но его клиентам редко удается получить большие деньги.
– Не буду комментировать деятельность Трунова по этическим соображениям. Это все-таки не коллективные иски, а просто громкие дела с множеством истцов. А таких ситуаций и без катастроф довольно много: это, например, обманутые дольщики или вкладчики банков. Заработать на деле стройкомпании, просрочившей введение объекта в эксплуатацию, очень соблазнительно. Закон определил возможность взыскания весьма щедрых процентов за просрочку, и если объединить сотню дольщиков, которые разом захотят получить свою компенсацию, застройщику не поздоровится. Но такая ситуация уже напоминает потребительский экстремизм, так как остальные сотни и даже тысячи дольщиков становятся заложниками нескольких десятков. Да и злоупотреблений со стороны юристов, предлагающих свои услуги на этом рынке, достаточно. Вопрос же в том, какую сумму застройщик согласится погасить добровольно. Вот и получаются переговоры в таком роде: «Уважаемый застройщик, мы насобирали уже 20 миллионов долгов с учетом процентов, но я готов остановиться на 10 млн, которые они заплатили за свои квартиры, а вы мне за это обеспечите в качестве отступного два места в паркинге». Но это не внесудебное урегулирование. Это сильно напоминает вымогательство, и адвоката бы мигом лишили статуса за такие приемы. У нас же на этих делах обычно подвизаются обычные юристы, не адвокаты, статуса у них все равно нет…
– Где кроме Америки еще развит институт судебного финансирования?
– Нечто подобное есть в Европе, во Франции, например. Но американская система уникальна тем, что там очень дорогой процесс. По этой причине, кстати, 95% тяжб заканчиваются досудебными переговорами во избежание лишних расходов. Но если дело дошло до суда – например дело о банкротстве, – то во многих штатах при удовлетворении требований в первую очередь будут погашены расходы на адвокатов и процессуальные издержки, а уже затем – требования остальных кредиторов, даже если это инвалиды. Этим обеспечивается заинтересованность крупных юридических компаний в работе по таким делам, чтобы обеспечить защиту прав граждан, которым на момент подачи иска сильные юристы не по карману. У нас процедуры отношения с клиентами в таких делах четко не прописаны, и даже добросовестный адвокат рискует не только не дождаться гонорара, но еще и нарваться на необоснованные обвинения в том, что он обирает доверителей. В результате солидные юристы, дорожащие репутацией, не станут связываться с потенциальными скандальными историями, поэтому на таких массовых процессах часто обитают целые стаи не самых квалифицированных юристов, что, конечно, делу мешает.
Можно ли рассчитывать на то, что наш российский адвокат возьмется за простое дело – скажем, пострадавшего в ДТП – и будет вести его свой счет в надежде на выигрыш? Юристы в этом сомневаются– Может ли адвокат защищать бедного клиента бесплатно в расчете получить деньги после выигранного процесса? – говорит адвокат Олег Козлов. – Неформально каждый волен делать все, что хочет. Но ни один здравомыслящий адвокат, зная, как в нашей стране происходят взыскания, на это не пойдет.
Нина Астафьева
