Губернатор Валентина Матвиенкоответила на вопросы редакторов СМИ, входящих в медиагруппу АЖУР – в том числе и на вопросы «Города 812» о градостроительной политике Петербурга.
– Вы уже называли ряд построенных в последнее время в Петербурге объектов градостроительными ошибками. Вопрос – что с этими ошибками теперь делать: исправлять их или – если уж построено, то ничего не попишешь.
– Я уже называла объекты, которые считаются градостроительными ошибками – и это не только моя точка зрения, но и точка зрения правительства. Но они уже есть, они уже построены и функционируют. Если бы я хотела быть популистом, сказала бы – “вот сейчас мы тут все бульдозерами разнесем, сломаем…” Ну, понятно, что это нежизненная конструкция. Конечно, разнести их бульдозерами уже невозможно. Слава богу, что все-таки таких объектов не так много. Кроме того не все жители так уж однозначно оценивают эти объекты. Например, жилые дома, которые построили на Шпалерной улице, – конечно, они закрывают панораму Смольного, и надо было сделать их по-другому. Но с другой стороны – вы помните, какие на этом месте были общежития страшные, балконы падали. И если тут сравнивать, что было и что стало…
Или здание, построенное напротив Казанского собора, – сам по себе проект неплохой, но он не на месте, там нельзя было такое строить. Конечно, меня возмущает, этот стеклянный колпак отеля на Почтамтской — его видно, если смотреть с Исаакиевской площади. Вот с этим надо думать – как его убрать. Это должна быть правовая, юридическая работа с собственниками. По бирже на 26-й линии Градостроительный совет работает, ищет технические решения по этому объекту, который построили сверх согласованной высоты.
– Практически все объекты, которые вы упомянули, имели необходимые согласования. Наверное, необходимо предусмотреть механизм отзыва согласований хотя бы в отношении проектов, которые еще не реализованы и могут стать будущими градостроительными ошибками.
– Сейчас в Законодательное собрание внесен закон о правилах застройки и землепользования, где все уже четко и внятно прописано по каждой зоне. Прежде всего – высотный регламент, это самое главное: чтобы ничего не выпирало, небесную горизонтальную линию не нарушало. До конца года мы этот закон примем. И последствия за нарушение этого закона всем понятны.
Но дело не только в высотном регламенте… Можно и низенькое, но “барахляное”, извините, построить… Конечно, Градостроительный совет должен рассматривать через микроскоп каждый проект, который вносится, на предмет его органичности с исторической средой. Вот это уже ответственность архитекторов перед общественностью. И гласность в этом процессе очень важна. Потому что вкусовщины, когда одному нравится, другому не нравится, не должно быть, иначе это вообще заведет в тупик.
Градостроительный совет должен принимать решения по каждому проекту в историческом центре. Мы выстрадали этот путь. Мы его осознали. Мы поняли. И у нас, у правительства города с градостроительной общественностью, с архитектурной общественностью нет никаких концептуальных на этот счет возражений.
– Как вы относитесь к идее на время прекратить новую застройку в центре.
– Я не могу принять высказывания такого рода: все, сейчас накладываем мораторий, будем дискутировать год-два-три-четыре, и ничего вообще не будем делать. Это может иметь тяжелейшие последствия для города. Первое – ветхие аварийные здания – не памятники архитектуры, но расположенные в исторической зоне, они нуждаются в реновации, реконструкции. Мы просто не имеем права их заморозить и приводить в худшее состояние. Второе – объем ветхих зданий, нуждающихся в реконструкции, ремонте, настолько велик, что никакого бюджета, ни годового, ни десятилетнего никогда на это не хватит. Без бизнеса, без инвестиций эту задачу не решить. Если мы сегодня будем поддаваться такому популистскому давлению, мы добьемся только одного, что из этого сектора уйдет бизнес, он уйдет в другие сферы. и что тогда делать?
– Многие люди, живущие в центре Петербурга, очень беспокоятся, что их дом однажды объявят аварийным и их оттуда выселят.
– Это из серии страшилок и кошмаров. Мы ежегодно обследуем жилые дома на предмет их аварийности и будем эту работу продолжать. Межведомственная комиссия рассматривает экспертные заключения, признает – аварийный дом или не аварийный, могут ли дальше люди там без угрозы проживать или не могут.
– А если жильцы не согласны с выводами комиссии?
– Когда межведомственная комиссия признает дом аварийным, право жильцов заказать свою альтернативную экспертизу и не согласиться, что этот дом аварийный, подписаться всем жильцам, что они берут на себя ответственность. Или они не считают необходимым этот дом ремонтировать, опять-таки – никаких проблем. Никто не будет давить. Мы этот дом вычеркиваем из списка домов, которые нужно расселять. Что делать, чтобы жить не беспокоясь? Создайте товарищество собственников жилья, возьмите этот дом в управление и сами делайте экспертизу: аварийный – не аварийный. Город будет оказывать помощь, если нужны работы по капитальному ремонту. Сегодня в рамках правового поля все жители могут взять собственность в управление и делать с домом все, что хотят.
Нужен диалог. Но людей так запугали, так закошмарили, что, вы правы, они судорожно смотрят в интернет, есть их дом там в списках или нет. Мы плохо информируем население о порядках, о процедурах. Это недоработка власти.
Но, бывает, проводит КГА слушания по проекту планировки квартала (а таковы требования Градостроительного кодекса – мы квартал за кварталом делаем проект планировки). Это не значит, что что-то будет сноситься и строиться. Но перед слушанием на всех домах развешиваются листовки, где говорится, что проводятся слушания по расселению всех домов. Скажите, это что? Это провокация. Таких людей надо привлекать к ответственности.
– Вы считаете, что борцы за сохранение исторического облика действуют не искренне?
– Действительно, есть слой людей, искренне болеющих за эту тему. Но есть часть людей, которые на этом пытаются нажить политические и общественные дивиденды. Таким образом пытаются себя проявить, показать. За этим стоят понятно какие политические партии, они известны, и они используют любую возможность раскачивания ситуации в городе, расшатывания ее. В то время как мы ведем спокойный, конструктивный диалог с советом по культурному наследию, с Градостроительным советом, с Союзом архитекторов.
Вот смотрите. В 2004 году мы начали работать. Приняли временный высотный регламент. Если бы мы были не заинтересованы в этом, если бы мы работали, как говорят, под диктовку бизнеса, зачем нам это делать? Нет регламента и нет! Ребята, стройте, как хотите! Разгул… А мы приняли этот временный высотный регламент, мы уже тогда, в 2004 году, урезали аппетиты тех, кто хотел разгуляево устроить, в том числе в центре Петербурга. Мы разработали генеральный план развития города. Мы это осознанно своими руками сделали. Мы разработали проект планировки и застройки, который окончательно расставит все акценты. И это – колоссальная работа!
Так давайте вырабатывать конструктивные решения. Легче всего из популистских соображений все остановить, все закрыть и заболтать эту тему. А в это время здание за зданием будут окончательно приходить в непотребное состояние.
– Вам не жалко снесенного ДК Первой пятилетки, на месте которого теперь яма , которая никак не может превратиться во вторую сцену Мариинки?
– А вы были последнее время в этом ДК? Как его функционально можно было использовать, что с ним можно было сделать? Давайте в этом контексте вот о чем поговорим: каждое здание будет жить только тогда, когда оно будет функционально использоваться. Невозможно вкладывать деньги никуда и ни во что. Вот судьба печально известного Фрунзенского универмага. Вы знаете: он горел, переходил из одних рук в другие, в третьи, четвертые, и стало понятно, что его в таком виде функционально и экономически использовать невозможно. Это убыточный объект. При этом частная собственность. Давайте поменяемся местами, вы – как губернатор, скажите, что с ним делать — с Фрунзенским универмагом, образцом советской архитектуры? Дайте мне совет.
– Губернатор должен запретить собственнику сносить образец советской архитектуры.
– Так. А дальше что? Четыре собственника было, и четыре собственника не нашли вариантов функционального использования этого здания, потому что он был построен безумно с точки зрения внутренней планировки. Ни универмаг там не может быть, ни что другое – ни подъезда, ни парковок, ни дорог. И само здание отапливать и содержать дороже, чем та прибыль, которую можно получить. Кто будет содержать это здание в убыток? Не разрешить сносить? Хорошо. Не разрешили. А дальше что?
– Дальше собственник, который не нашел вариантов использования здания, продаст его другому.
– А другой уже никто не покупает! Можно сохранить любое здание, можно найти технологии, и даже здание, которое с трещинами с кулак шириной, теоретически можно сохранить. Но простите, кто это будет делать? За какие средства? Вы не представляете масштаб беды в городе! Где взять эти миллиарды, сотни миллиардов евро?
Ну, поверьте мне: мне проще – мораторий. О`кей. Ну, осталось мне три года, доживем, не рухнем, и пусть все стоит, догнивает, черт с ним! Но – невозможно! Я люблю, действительно, город, я не могу видеть разруху. Ну, зайдите вы внутрь старых кварталов, посмотрите, какой там развал, все в жутком состоянии.
– У нас как обычно бывает: начинают ремонт старого квартала, и вот уже вместо маленького домика строят громаду на пять этажей выше, потому что застройщику нужна прибыль…
– Ничего не будут строить выше того, что будет утверждено правилами застройки и землепользования. Ни на этаж, ни на пол-этажа. После выхода закона все проекты, которые будут запущены и будут противоречить, должны будут приведены в соответствие.
Сергей Балуев
